Перейти к публикации
Новостройки Ростова-на-Дону

Исторические статьи


Alex_D
 Поделиться

Рекомендованные сообщения

  • VIP

Есть предложение скидывать сюда познавательные и интересные исторические статьи.

 

Журнал "Вокруг Света" Антон Бехтерев

 

Страшные тайны Карпат

 

post-6587-1221818704_thumb.jpg

К востоку от Братиславы среди живописных отрогов Карпат возвышаются развалины замка Чахтице. Его замшелые стены рухнули, перекрытия провалились, обнажив глубокие, черные подвалы. То, что осталось от замка, действительно представляет мрачное зрелище. А если возле этих стен доведется услышать рассказ гида о злодеяниях «кровавой графини» Эржебет Батори, жившей здесь четыреста лет назад, сердце и вовсе заледенеет от ужаса. И тем не менее публика слушает.

 

post-6587-1221818717_thumb.jpg

Руины замка Чахтице

 

В старину, когда Словакия принадлежала Венгрии, замок Чахтице носил мадьярское название Чейт и принадлежал древнему роду Батори. Никто не был храбрее Батори в битвах с врагами, никто не мог сравниться с ними в жестокости и своенравии. В XVI веке, после битвы при Мохаче, отдавшей Венгрию в руки турок, Батори разделились на две ветви — Эчед и Шомльо. Первая укрылась в горной Словакии, вторая завладела Трансильванией, по легендам, сумрачной страной вампиров и волков-оборотней, где солнце едва пробивалось сквозь кроны бескрайних лесов. В этих местах до сих пор верили в фей и духов, поклонялись Солнцу, Луне и священным деревьям. В 1576 году Стефан Батори из ветви Шомльо стал королем Польши. Он со своей армией спас Вену от турок, заслужив признательность австрийских Габсбургов, которые к тому времени объявили себя королями Венгрии. Задолго до этого сестра Стефана Анна вышла замуж за Дьёрдя Батори из ветви Эчед. Представители семьи и раньше вступали в родственные браки, которые быстро вели их к вырождению. Батори страдали эпилепсией (именно она привела к ранней смерти короля Стефана), сумасшествием, безудержным пьянством. В сырых стенах замков их донимали подагра и ревматизм. Ими болела и рожденная в 1560 году Эржебет (Елизавета) Батори, дочь Дьёрдя и Анны. Быть может, этим и объяснялись приступы дикой ярости, которые охватывали ее с детства. Но, скорее всего, дело здесь в семейных генах Батори и жестокости того времени в целом. На равнинах Венгрии и в Карпатских горах без устали резали друг друга турки, венгры и австрийцы. Пойманных полководцев врага живьем варили в котлах или сажали на кол. Дядю Эржебет, Андраша Батори, зарубили топором на горном перевале. Ее тетку Клару изнасиловал турецкий отряд, после чего бедняжке перерезали горло. Впрочем, она сама до того лишила жизни двух мужей.

 

Судьба знатных девушек в этом суровом мире была определена раз и навсегда: раннее замужество, дети, хозяйство. То же ждало и Эржебет, которую еще в детстве обручили с графским сыном Ференцем Надашди. Ее отец рано умер, мать уехала жить в другой замок, и не по годам развитая девочка была предоставлена самой себе. Ничего хорошего из этого не вышло. В 14 лет Эржебет родила сына от лакея. Виновный исчез бесследно, как и ребенок, а ее поспешили выдать замуж. Супруги поселились в Чейте — одном из 17 замков семейства Батори. Приданое было таким богатым, что Ференц не стал поднимать вопрос о невинности новобрачной. Впрочем, его это не слишком интересовало: вскоре после свадьбы он ушел в поход на турок и с тех пор появлялся дома нечасто. И тем не менее Эржебет родила дочерей Анну, Оршолю (Урсулу), Катарину и сына Пала. По обычаю тех лет, детьми сначала занимались кормилицы и служанки, а после их отправили на воспитание в другие знатные семьи.

 

Оставшись одна, Эржебет отчаянно скучала. Она мечтала вырваться из горной глухомани и отправиться на бал в Вену или Пресбург, где все бы увидели ее красоту. Она была высокой, стройной, удивительно белокожей. Светлыми были и ее густые кудри, которые она отбеливала настоем шафрана. Помимо этого, она каждое утро умывалась холодной водой и любила конные прогулки. Не раз чейтскую госпожу встречали ночью бешено скачущей по округе на ее черном как смоль коне Винаре. Еще рассказывали, что она сама наказывает служанок — щиплет их или таскает за волосы, причем при виде крови становится просто одержимой. Во время одного из визитов Ференц обнаружил в саду обнаженную девушку, привязанную к дереву и облепленную мухами и муравьями. На его удивленный вопрос Эржебет беспечно ответила: «Она таскала груши. Я обмазала ее медом, чтобы хорошенько проучить».

 

В ту пору графиня еще никого не убивала. Хотя безгрешной не была: в отсутствие мужа завела любовника, соседского помещика Ладислава Бенде. Однажды они вдвоем мчались на конях по дороге и обдали грязью какую-то безобразную старуху. «Спеши, спеши, красавица! — крикнула та вслед. — Скоро ты станешь такой же, как я!» Дома Эржебет долго всматривалась в венецианское зеркало. Неужели ведьма сказала правду? Да, ей уже за сорок, но ее формы так же безупречны, а кожа упруга. Хотя… вон предательская морщинка в углу рта. Еще немного, и подкрадется старость и никто уже не восхитится ее красотой. С испорченным настроением хозяйка Чейта пошла спать...

 

В начале 1604 года умер ее муж, подхвативший лихорадку в одном из походов. Соседи жалели вдову, и никто не знал, что ждет ее подданных в тихом городке у подножия замка.

 

Царство ужаса

Эржебет Батори без устали искала средство, чтобы вернуть уходящую красоту: то рылась в старых гримуарах (сборниках магических ритуалов и заклинаний), то обращалась к знахаркам. Однажды к ней привели ведьму Дарвулю, живущую недалеко от Чейта. Посмотрев на нее, старуха уверенно сказала: «Кровь нужна, госпожа. Купайся в крови девушек, не знавших мужчины, и молодость всегда будет с тобой». Вначале Эржебет опешила. Но потом вспомнила радостное возбуждение, которое всякий раз охватывало ее при виде крови. Неизвестно, когда именно она перешла границу, отделяющую человека от зверя. Но скоро девушки, отправленные в замок служить графине, стали пропадать неведомо куда, а на опушке леса начали появляться свежие могилы. Иногда рыбаки вылавливали в реках и озерах обезображенные тела. Иногда те, кому удавалось вырваться из замка, по секрету рассказывали, что слышали страшные крики и вопли самой графини: «Бей ее! Еще! Еще!» Этим все и кончалось — жаловаться на знатных персон было бессмысленно, а часто и опасно. Эржебет постоянно хвасталась своими связями при дворе и дружбой с самым могущественным венгерским феодалом Дьёрдем Турзо. Это заставляло молчать даже местного священника, которому не раз приходилось отпевать погибших крестьянок.

 

За десять лет, когда в Чейте правил ужас, механизм убийств оказался отработанным до мелочей. Он был таким же, как и за полтора века до Эржебет у французского барона Жиля де Ре, и таким же, как у русской помещицы Салтычихи (Дарьи Салтыковой) полутора веками позже. Во всех случаях жертвами были девушки, а у барона — еще и дети. Возможно, они казались особенно беззащитными, что распаляло пыл садистов. А может, главным здесь была зависть стареющих людей к юности и красоте. Свою роль сыграли и наследственные пороки рода Батори, и суеверия самой Эржебет. Она творила зло не одна: ей помогали подручные. Главным был уродливый горбун Янош Уйвари по прозвищу Фицко. Живя в замке на положении шута, он вдоволь наслушался насмешек и смертельно ненавидел всех, кто был здоров и красив. Шныряя по округе, он выискивал дома, где подрастали дочери. Потом в дело вступали служанки Илона Йо и Дорка: они являлись к родителям девушек и уговаривали их за хорошие деньги отдать дочек в услужение к графине. Они же помогали Эржебет избивать несчастных, а потом хоронили их тела. Позже местные крестьяне, почуяв неладное, перестали откликаться на посулы хозяйки замка. Ей пришлось нанять новых зазывал, которые подыскивали ей жертв в дальних деревнях.

 

Когда девушек доставляли в Чейт, к ним выходила сама графиня. Осмотрев их, она выбирала самых красивых, а остальных отправляла работать. Отобранных отводили в подвал, где Илона и Дорка сразу начинали бить их, колоть иглами и рвать кожу щипцами. Слушая крики жертв, Эржебет распалялась и сама бралась за пытки. Случалось, она зубами вырывала из тел своих жертв куски мяса. Хотя кровь не пила, так что вампиршей ее считают напрасно, впрочем, велика ли разница? Под конец, когда девушки уже не могли стоять, им перерезали артерии и сливали кровь в тазы, наполняя ванну, в которую погружалась графиня. Позже она заказала в Пресбурге чудо пыточной техники — «железную деву». Это была полая фигура, составленная из двух частей и утыканная длинными шипами. В потайной комнате замка очередную жертву запирали внутри «девы» и поднимали вверх, чтобы кровь потоками лилась прямо в ванну.

 

Время шло, а кровавые омовения не приносили результата: графиня продолжала стареть. В гневе она призвала Дарвулю и пригрозила сделать с ней то же, что по ее совету делала с девушками. «Вы ошиблись, госпожа! — запричитала старуха. — Нужна кровь не холопок, а знатных девиц. Раздобудьте таких, и дело сразу пойдет на лад». Сказано — сделано. Агенты Эржебет уговорили двадцать дочек бедных дворян поселиться в Чейте, чтобы развлекать графиню и читать ей на ночь. Уже через две недели никого из девушек не было в живых. Это вряд ли помогло их убийце омолодиться, но Дарвуле было уже все равно — она умерла от страха. Но безумные фантазии Эржебет уже не знали удержу. Она поливала крестьянок кипящим маслом, ломала им кости, отрезала губы и уши и заставляла есть их. Летом ее любимым развлечением было раздевать девушек и связанными сажать на муравейник. Зимой — обливать водой на морозе, пока они не превратятся в ледяные статуи.

 

Убийства совершались не только в Чейте, но и в двух других замках Эржебет, а также на водах в Пиштяне, где графиня также пыталась вернуть исчезающую красоту. Дошло до того, что она не могла провести и нескольких дней без убийств. Даже в Вене, где Эржебет по мрачному совпадению имела дом на Кровавой улице (Блютенштрассе), она заманивала к себе и убивала уличных нищенок. Остается удивляться, что столько лет ей все сходило с рук, тем более что по округе волнами расходились слухи о преступлениях «чейтской твари». Быть может, правы те, кто говорит о высоких покровителях убийцы. Так, свидетели вспоминали о знатной даме, которая приезжала в замок в элегантном мужском костюме и неизменно участвовала в пытках и убийствах, после чего удалялась с графиней в спальню. Видели здесь и мрачного господина с капюшоном, скрывающим лицо. Слуги шептались, что это воскресший Влад Дракул, когда-то творивший свои черные дела в соседней Валахии. Не укрылось от глаз и засилье в замке черных котов, и начертанные на стенах каббалистические знаки. Начались толки о связи графини с дьяволом, что считалось похуже убийства крестьянок.

 

Погребенная заживо

Конец преступлениям Эржебет Батори положила самая банальная причина. Нуждаясь в деньгах для своих опытов по омоложению, графиня заложила один из замков за две тысячи дукатов. Опекун ее сына Имре Медьери поднял скандал, обвиняя ее в разбазаривании имущества семьи. Ее вызвали в Пресбург, где собрались на сейм все вельможи, включая императора Матиаса и ее родича и покровителя Дьёрдя Турзо. Последний уже получил письмо от священника, которому пришлось отпевать сразу девять убитых Эржебет девушек. Вначале он собирался по-семейному замять историю, но тут графиня прислала ему пирог. Чуя неладное, Турзо скормил пирог собаке, и та тут же сдохла. Разгневанный магнат дал делу законный ход. Для начала он допросил оказавшихся в городе родных Эржебет, которые рассказали немало интересного. Например, ее зять Миклош Зриньи однажды гостил у тещи, и его собака вырыла в саду отрубленную руку. Дочери обвиняемой были бледны и повторяли одно: «Простите маму, она не в себе».

 

Вернувшись в Чейт, графиня составила колдовское заклинание, которому научила ее Дарвуля: «Маленькое Облако, защити Эржебет, она в опасности… Пошли девяносто черных котов, пусть они разорвут на части сердце императора Матиаса и моего кузена Турзо, и сердце рыжего Медьери…» И все же она не смогла удержаться от искушения, когда к ней привели юную служанку Дорицу, пойманную за воровством сахара. Эржебет до изнеможения била ее плетью, а другие служанки наносили удары железными палками. Не помня себя, графиня схватила раскаленный утюг и затолкала его Дорице в рот до самого горла. Девушка была мертва, кровь залила весь пол, а злоба хозяйки Чейта только разгоралась. Подручные привели еще двух служанок, и, избив их до полусмерти, Эржебет успокоилась.

 

А наутро в замок явился Турзо с солдатами. В одной из комнат они нашли мертвую Дорицу и двух других девушек, еще подающих признаки жизни. В подвалах ждали другие страшные находки — тазы с высохшей кровью, клетки для пленниц, разломанные части «железной девы». Нашли и неопровержимое доказательство — дневник графини, где она фиксировала все свои злодеяния. Правда, имен большинства жертв она не помнила или просто не знала и записывала их так: «№ 169, маленького роста» или «№ 302, с черными волосами». Всего в списке было 610 имен, но туда попали не все убитые. Считается, что всего на совести «чейтской твари» не менее 650 жизней. Эржебет поймали буквально на пороге — она собиралась бежать. Стоит отметить, что в один из дорожных сундуков были аккуратно упакованы орудия пыток, без которых она уже не могла обойтись. Турзо своей властью приговорил ее к вечному заточению в собственном замке. Ее подручных доставили на суд, где свидетели наконец-то смогли рассказать все, что знали, о преступлениях их бывшей госпожи. Илоне и Дорке раздробили пальцы, а потом заживо сожгли на костре. Горбуну Фицко отрубили голову, а тело тоже швырнули в костер. В апреле 1611 года в Чейт прибыли каменщики, которые заложили камнями окна и двери комнаты графини, оставив только маленькую щель для миски с едой. В заточении Эржебет Батори жила в вечной тьме, питаясь только хлебом и водой, не жалуясь и ничего не прося. Она умерла 21 августа 1614 года и была похоронена у стен замка, рядом с останками своих безымянных жертв. Говорят, что до сих пор по ночам из проклятого замка раздаются стоны, приводящие в ужас округу.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • Ответы 63
  • Создано
  • Последний ответ

Лучшие авторы в этой теме

  • Берсерк

    2

  • Alex_D

    35

  • Любопытный Мальчик

    2

  • Peyote_old

    10

Лучшие авторы в этой теме

  • VIP

Статья интересная. Однако по одному пункту слышал другую версию.

Эржебет Батори без устали искала средство, чтобы вернуть уходящую красоту: то рылась в старых гримуарах (сборниках магических ритуалов и заклинаний), то обращалась к знахаркам. Однажды к ней привели ведьму Дарвулю, живущую недалеко от Чейта. Посмотрев на нее, старуха уверенно сказала: «Кровь нужна, госпожа. Купайся в крови девушек, не знавших мужчины, и молодость всегда будет с тобой». Вначале Эржебет опешила. Но потом вспомнила радостное возбуждение, которое всякий раз охватывало ее при виде крови.

Есть версия, что Батори обошлась без подсказок и эзотерической литературы. Во время одной из своих вспышек гнева она ударила служанку по лицу, разбив той губы в кровь. Вечером того же дня она обратила внимание(или ей показалось), что кожа на руке в том месте, на которое попали капли чужой крови, стала более гладкой. Собственно это наблюдение и стало причиной многочисленных зверств графини Батори, которая действительно панически боялась приближения старости.

Повторюсь - это просто одна из версий.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • VIP

Вокруг Света.

Максим Моргунов

 

 

Ударная сила (1 часть)

post-6587-1221892484_thumb.jpg

 

С самого начала второй мировой войны танки стали главной ударной силой сухопутных войск буквально всех противоборствующих сторон. Первыми, на основе передовой тактики, танки эффективно применили немцы, в фантастически короткие сроки «поставив на колени» Западную Европу и почти победив Советский Союз.

 

C момента своего прихода к власти Адольф Гитлер был одержим идеей пересмотра решений Версальского договора. Понимая, что мирным путем ни Англия, ни Франция ни за что на это не согласятся, в Германии немедленно начали подготовку к войне. В очень сжатые сроки немцам удалось создать довольно мощную военную промышленность, способную выпускать практически все виды вооружения для люфтваффе — военно-воздушных сил, кригсмарине — военно-морского флота и сухопутных сил вермахта.

 

Реформирование армии проводилось очень быстрыми темпами по всем направлениям, так что далеко не во всем немцам удавалось сразу добиться качественных изменений к лучшему. Но если говорить о танках, то здесь почти все делалось сразу — испытания, принятие на вооружение, устранение недостатков, разработка инструкций по применению, учения, организация ремонтных работ и так далее. То, на что у Англии и Франции ушло два десятилетия, причем без особого успеха, у Германии заняло всего 5 лет — именно за этот срок были созданы боеспособные танковые войска, использующие передовую тактику. Схожие темпы демонстрировались только в СССР, но об этом в Европе мало что знали.

 

В конце 30-х годов стратегической доктриной Германии являлась теория «молниеносной войны» — блицкрига. Войну предполагалось вести в исключительно высоком темпе и победоносно закончить в максимально короткие сроки. Дело, конечно, было не в том, что немецкие стратеги «ленились» воевать долго, а в том, что у Германии для ведения длительной, временами позиционной военной кампании не было ни сил, ни средств. Тогдашнее состояние немецкой экономики не позволяло обеспечить армию необходимым количеством вооружения, боеприпасов и снаряжения на долгое время, по крайней мере свыше 6 месяцев. Так что стратегия блицкрига была сколь привлекательной, столь и опасной.

 

По этой доктрине решающая роль отводилась танковым войскам и авиации, применяющимся в тесном взаимодействии друг с другом. Танковые части должны были рассечь армию противника на несколько изолированных одна от другой частей, которые затем предполагалось уничтожить силами авиации, артиллерии и мотопехоты. Все важные центры управления вражеской стороны танки должны были завоевать максимально быстро, не допуская возникновения серьезного сопротивления.

 

Теория действительно была впечатляющая, но неудача первого, наносимого всеми наличными силами удара программировала переход к недопустимой для Германии затяжной войне. Элемент авантюрности, содержащийся в «блицкриге», сильнейшим образом смущал военного министра Германии генерал-фельдмаршала фон Бломберга и главнокомандующего сухопутными силами генерал-полковника фон Фрича. Гитлера же приводили в бешенство предостережения этих заслуженных военачальников, пользовавшихся большим авторитетом в войсках.

 

Еще в 1937 году фон Фрич на одном из совещаний у фюрера выразил свое несогласие с его планами по завоеванию «жизненного пространства», а фон Бломберг в начале 1938-го представил фюреру доклад, где утверждал, что «Германии не грозит нападение с чьей-либо стороны». К мнению высших военачальников прислушивались многие генералы и офицеры вермахта.

 

Не желая терпеть «оппозицию в своих рядах», Гитлер решил данную проблему весьма «изящно». Барона фон Фрича обвинили в гомосексуализме, что считалось в Германии уголовным преступлением, и сместили с должности. Обвинение было совершенной неправдой, тем более что свидетеля, давшего против генерал-полковника фальшивые показания, очень быстро казнили, но дело было сделано. Офицерский суд чести оправдал фон Фрича за недоказанностью вины, но восстановить его в должности Гитлер, разумеется, не пожелал, отдав ему под командование 12-й артиллерийский полк, что было еще одним унижением для военного столь высокого звания. Командуя этим полком, генерал-полковник фон Фрич погиб в сентябре 1939 года под Варшавой. По свидетельству очевидцев, барон сам искал смерти на передовой и, когда осколок перебил ему бедренную артерию, запретил перевязывать рану и истек кровью.

 

В отношении фон Бломберга был избран еще более изощренный способ — его, 60-летнего отца уже взрослых детей, «случайно» познакомили с очень красивой и обольстительной девушкой 24 лет. Генерал-фельдмаршал влюбился в нее и как «честный человек» женился. Причем Гитлер полностью одобрил бракосочетание и даже вместе с Герингом был свидетелем на торжественной церемонии. Правда, сразу после свадьбы выяснилось, что новобрачная была в недавнем прошлом проституткой, замешанной в нескольких кражах. В результате последовавшего скандала фон Бломберг был вынужден подать в отставку и эмигрировать.

 

Так 4 февраля 1938 года Адольф Гитлер занял пост Верховного главнокомандующего германскими вооруженными силами. Теперь никто не «путался под ногами» у фюрера, одержимого своими агрессивными планами. Немецкий генералитет, судя по мемуарам военачальников, был уязвлен и шокирован произошедшими событиями, но протестовать не осмелился. Никто даже не подал в отставку — не счел возможным воспользоваться этим классическим способом выражения офицерами всех армий своего категорического несогласия с вышестоящим начальством. Тем самым высшее немецкое руководство накрепко связало свою коллективную судьбу с личной судьбой Адольфа Гитлера. Впрочем, несмотря на отсутствие со стороны генералов открытого недовольства, фюрер так и не изменил своего к ним подозрительного отношения, которое сохранил и во времена великих побед, и во времена жесточайших поражений. Впрочем, до поражений было еще далеко, пока же верхмахт, возглавляемый фюрером, шел от победы к победе. Поначалу победы эти были бескровными: так, без единого выстрела был осуществлен аншлюс — присоединение Австрии. И именно в этом «присоединительном» походе фюрер пожелал видеть немецкие бронетанковые войска. Генерал Гудериан повел 2-ю танковую дивизию в 700-километровый марш. К удивлению «отца немецких танков», поход прошел вполне удачно — на таком длинном пути сломалось всего 30% боевых машин, большинство из которых, впрочем, успели «встать в строй» к параду, состоявшемуся 15 марта в Вене.

 

Старинный недоброжелатель Гудериана генерал-полковник фон Бок поспешил обрушиться на «юные» бронетанковые силы, обвиняя их в общей технической ненадежности и неспособности совершать длинные марши. Федор фон Бок был не одинок в своей критике, но на фюрера, как, впрочем, и на Гудериана, это не произвело никакого впечатления.

post-6587-1221892497_thumb.jpg

В 1938 году основу немецких бронетанковых сил составляли Pz. I и Pz. II (сокращение от PanzerKampfwagen — бронированная боевая машина). Pz. I образца 1935 года весил около 6 тонн, имел максимальное бронирование 13 мм, был вооружен двумя 7,92-миллиметровыми пулеметами, мощность двигателя составляла 100 л.с., максимальная скорость — 40 км/час, запас хода — 140 км, экипаж состоял из двух человек.

 

Этот танк, являвшийся скорее танкеткой с вращающейся башней, был «первой ласточкой» немецкого танкостроения и уже к 1938 году успел устареть. Экипажу в нем было неудобно, техническая надежность танка была не слишком высокой, а отсутствие хоть какой-нибудь пушки не оставляло Pz. I ни единого шанса выжить при встрече с любым пушечным танком любого противника. Гражданская война в Испании, где немцы помогали франкистам, отлично это показала. Бороться с советскими Т-26 и БТ-5 Pz. I мог двумя способами — спрятаться или «убежать». Pz. II образца 1937 года был мощнее — весил около 9 тонн, максимальное бронирование — 15 мм, запас хода — 200 км, максимальная скорость — 40 км/час, экипаж — 3 человека и, самое главное, имел вооружение из 20-миллиметровой автоматической пушки и 7,92-миллиметрового пулемета.

 

Наличие пушки существенно повышало боевые возможности танка, но все же Гудериан понимал, что Pz. I и Pz. II, являющиеся по сути учебными машинами, не дают качественного превосходства над танками, состоявшими на вооружении развитых европейских стран. Поэтому генерал прилагал максимум усилий для увеличения выпуска отвечавших требованиям современной маневренной войны Pz. III и Pz. IV.

 

Pz. III образца 1938 года имел следующие данные: вес — около 17 т, максимальное бронирование — 30 мм, запас хода — 165 км, мощность двигателя — 250 л.с., максимальную скорость — 35 км/час, вооружение — одна 37-миллиметровая пушка и три 7,92-миллиметровых пулемета, экипаж составляли 5 человек. Pz. IV образца 1938 года весил почти 19 тонн, максимальное бронирование — 30 мм, мощность двигателя — 300 л.с., максимальная скорость — 40 км/час, вооружение — одна 75-миллиметровая короткоствольная пушка и один 7,92-миллиметровый пулемет. Экипаж составляли 5 человек. Этот средний танк предназначался для поддержки других немецких танков с более легким вооружением. Несмотря на солидный калибр, пушка Pz. IV имела невысокую начальную скорость снаряда (380 м/сек) и предназначалась прежде всего для поражения живой силы противника осколочно-фугасными снарядами большой мощности. Немецкие танкисты называли ее «окурком». Ничего лучше Pz. IV немцы на тот момент не имели. Производство Pz. III и Pz. IV разворачивалось крайне медленно, впрочем, и сами танки были довольно сложными в производстве. Выпуск каждого из этих типов в 1938 году не превышал нескольких десятков единиц.

 

Cитуация с перевооружением немецких бронетанковых войск складывалась тяжело, но наступивший 1939 год принес Гудериану значительное облегчение. В марте фюрер приказал оккупировать Чехию и присоединить ее к рейху на правах протектората, что и было незамедлительно сделано. Словакия формально сохранила независимость, но была полностью подконтрольна Германии. Немцам досталась хорошо развитая чешская промышленность, способная выпускать многие виды вооружений.

 

К своему огромному удовольствию, Гудериан обнаружил, что два типа чешских танков, названных немцами Pz. 35 и Pz. 38, весьма удачны, по всем параметрам превосходя Pz. I и Pz. II, и даже сравнимы с Pz. III. Оба танка были хорошо бронированы, имели сильное вооружение из 37-миллиметровой пушки и двух пулеметов 7,92 мм каждый и развивали скорость до 40 км/час. Немцам достались почти 300 единиц Pz. 35 и всего 20 — Pz. 38, но самое главное — производство этих танков было не только прекрасно налажено на заводах «Шкода» и «ЧКД», но и могло быть существенно увеличено.

 

Осенью 1938 года стала стремительно нарастать напряженность в отношениях между Германией и Чехословакией — немцы хотели присоединить к себе Судетскую область, населенную в основном этническими немцами, а чехи отказывались. Гитлер был готов воевать с Чехословакией, но Англия и Франция решили «умиротворить» фюрера, «позволив» ему в результате «мюнхенского сговора» оккупировать Судеты. Чехи не сопротивлялись, понимая, что на англичан и французов рассчитывать не приходится, а сами они против вермахта не выстоят. В сентябре, после присоединения Судетской области, фюрер отправил в отставку последнего из «динозавров» рейхсвера — начальника генерального штаба сухопутных сил генерала фон Бека, заменив его на более «послушного» генерала Гальдера.

 

Фон Бек возражал против внешнеполитического курса Гитлера, говоря, что курс этот неминуемо приведет к скорой и крупномасштабной войне с Англией и Францией, к которой Германия совершенно не готова. По всей видимости, Гитлер в то время был в отличном настроении, так что это дело ограничилось простой отставкой без всяких «грязных» обвинений.

 

Тем временем Хейнц Гудериан был назначен на должность командующего бронетанковыми войсками и ему было присвоено звание генерала танковых войск. У Гудериана появились широкие возможности для строительства вверенных ему танковых частей в соответствии с его передовыми воззрениями, и он приступил к работе со всей своей неукротимой энергией. По мере сил ему в этом мешали главнокомандующий сухопутными силами фон Браухич и его генералы. Фон Браухич по-прежнему не рассматривал крупные танковые соединения в качестве наступательного средства оперативного характера, а считал, что танки нужно придавать пехоте. К тому же многие считали, что Гудериан «обижает» кавалерию, из рядов которой вышли многие немецкие военачальники. И в этой ситуации Гудериану очень помогала прямая поддержка его действий Гитлером.

 

Гудериан разработал устав бронетанковых войск, в котором были сформулированы базовые принципы подготовки танковых экипажей. Танкисты должны были уметь: безупречно управлять танком как днем, так и ночью, быстро и точно открывать огонь, осуществлять уход за танком и вооружением и, возможно, самое главное — поддерживать «дух танкового братства». Гудериан неукоснительно внедрял в сознание каждого немецкого танкиста принцип «один за всех и все за одного» и вполне в этом преуспел. Таким же, как у танкистов, «особым боевым духом» отличались, пожалуй, только немецкие подводники.

 

«Отец танков» понимал, что у него никогда не будет очень много танков и танкистов, так что упор в учебных и боевых подразделениях был сделан на возможно более тщательную подготовку экипажей. Особо подбирались в первую очередь водители танка. Если инструкторы не видели у курсанта прогресса после первых же практических занятий, то его сразу переводили в заряжающие или стрелки-радисты. Экипаж обучался движению в составе смешанных колонн вместе с артиллерийскими, инженерными и разведывательными подразделениями танковой дивизии. Такие колонны посылались в многокилометровые походы на 2—3 дня по специальным маршрутам.

 

За соблюдением курсантами точности заданному курсу следили специально прикомандированные навигаторы из кригсмарине. Наводчики и заряжающие танковых орудий в бесконечных тренировках стремились уложиться в жесткие нормативы — каждая их операция была регламентирована по секундам. Инструкторы из люфтваффе отдельно тренировали наводчиков, добиваясь от них максимальной точности, при этом боеприпасов не жалели, так что их обучение в основном состояло из практических занятий. Водитель был обязан хорошо разбираться в двигателе танка и вообще в устройстве многочисленных механизмов. Все свободное от занятий время курсанты посвящали уходу за танком. Помимо боевой подготовки будущие танкисты усиленно занимались физической, часто бегая кроссы, повышавшие общую выносливость.

 

По окончании учебы худшие курсанты безжалостно отсеивались. Такие принципы подготовки сохранились в учебных танковых подразделениях вплоть до самого конца второй мировой войны. Именно благодаря всем ее составляющим немецкие танкисты так хорошо показали себя как в наступательных, так и в оборонительных операциях на всех фронтах.

 

post-6587-1221892514_thumb.jpg

Для завоевания Франции немцы сосредоточили 2 500 танков, но важным было не общее количество машин, а то, что среди них было 329 — Pz. III и 280 — Pz. IV, ставших главной ударной силой вермахта. Им противостояли 3 000 танков союзников, из которых 1 500 составляли французские средние танки S-35 «SOMUA» и B1. Остальную массу составляли французские средние танки «Рено D1» и D2, легкие «Рено R-35» и «Гочкис». Помимо этого, против немцев выступили 400 английских, бельгийских и голландских танков.

 

Французские средние танки были сильно забронированы (до 60 мм) и хорошо вооружены 47-миллиметровой пушкой и пулеметами. Их главным и решающим недостатком была невысокая скорость в 15—20 км/час. Ни один немецкий танк не мог пробить их толстую броню, но зато они их просто «объезжали», предоставляя право уничтожить их пикирующим бомбардировщикам и артиллерии. Предназначенные для позиционной, «медленной», войны французские танки в условиях новой, маневренной, войны, где обстановка менялась ежечасно, не могли успеть никуда.

 

Летом 1939 года Гитлер обратил свой взор на Польшу, желая вернуть обратно земли, ранее принадлежавшие Германии. Это было официальной точкой зрения, так сказать, для внешнего использования, на самом же деле фюрер, называвший в кругу приближенных Польшу «уродливым и неестественным государственным образованием», хотел присоединить к рейху всю территорию восточной соседки.

 

Но здесь интересы Германии столкнулись с интересами СССР, имевшего свои виды на ряд польских областей. Тогда Гитлер предпочел договориться со Сталиным, что ему быстро удалось. Стороны разделили не только Польшу, но и сферы влияния в Европе. Позиция Франции и Англии, давшей Польше официальную гарантию сохранения ее независимости, Гитлера не волновала. Он был уверен, что все, как и прежде, ограничится демонстрацией внешнего недовольства, и не более того. Хотя оказалось, что даже соглашательство в политике имеет свои пределы, и стоило Германии напасть на Польшу 1 сентября 1939 года, как Англия и Франция объявили Третьему рейху войну, которая с их стороны сразу же приняла странный характер. Сами французы так и назвали этот период с осени 1939 по весну 1940-го — «странная война».

 

Надо сказать, что никто в Европе не предполагал столь быстрого и полного военного поражения Польши. У поляков было 50 пехотных дивизий, 1 мотобригада, 9 кавалерийских бригад и 900 танков и танкеток. С подобными силами можно было сопротивляться гораздо дольше, чем один месяц, но на практике выяснилось, что польская армия была армией «вчерашнего дня». Значительная часть ее вооружения относилась к периоду Первой мировой войны, противотанковой артиллерии и автоматического оружия совершенно не хватало, устаревшими были танки и самолеты, разработанные в начале 30-х годов. Польские командиры были в плену тактических «позиционных» воззрений прошедшей мировой войны. Существенно облегчило задачу немцам и крайне неудачное стратегическое развертывание польской армии, пытавшейся прикрыть весь фронт от Литвы до Карпат на протяжении 1 500 км. Войск для этого абсолютно не хватало, так что все наличные силы поляков были разбросаны на большом пространстве и изолированы друг от друга. Немцы, расположив на острие ударов 5 танковых и 6 моторизованных дивизий, поддерживаемых 48 пехотными дивизиями, и имея полное превосходство в воздухе, «разделались» с польской армией «как по учебнику».

 

Поляки дрались доблестно, но это была доблесть обреченных. Многим немцам запомнилась атака польской кавалерийской бригады «Поморска» на немецкие танки. Один из немецких ветеранов, командовавший Pz. II в польскую кампанию, так вспоминал эту атаку: «…До сих пор у меня мороз пробегает по коже при одном воспоминании о неожиданной атаке польской кавалерии! Так и вижу перед собой бесконечную цепь всадников, скачущих на нас с саблями наголо… Командир полка отдал приказ открыть по ногам коней пулеметный огонь… Надо было видеть, с каким изумлением взятые в плен кавалеристы разглядывали и ощупывали наши танки. Бедняги! Они были уверены, что у немцев вся техника фанерная и они легко справятся с ней своими саблями!»

 

В отличие от кавалеристов польские танкисты сумели доставить немецким «коллегам» некоторые неприятности — лучший польский танк 7ТР был хорошо (до 40 мм) бронирован и вооружен скорострельной шведской 37-миллиметровой пушкой «Бофорс». Этот танк конструктивно представлял собой хорошо всем известный и немного модифицированный английский экспортный танк «Виккерс 6-тонный».

 

В ходе войны было несколько случаев, когда эти танки подбивали сразу по нескольку немецких Pz. I и Pz. II без ущерба для себя. Таких танков у поляков было всего 169, и их успехи носили частный характер, но Хейнцу Гудериану стало ясно, что Pz. I из боевых частей необходимо срочно переводить в учебные, так как против более серьезного противника, нежели польская армия, они будут только обузой. Убирать пора было и Pz. II, но этого Гудериан позволить себе не мог, так как выпуск Pz. III и IV по-прежнему шел «черепашьими» темпами.

 

В целом Гудериан высоко оценил «дебют» своих танков в этой войне: «Польский поход явился боевым крещением для моих танковых соединений. Я пришел к убеждению, что они полностью себя оправдали, а затраченные на их создание усилия окупились».

 

Сразу же по окончании польской кампании Гитлер приказал наступать на Западе против французской армии и английского экспедиционного корпуса. Абсолютно все немецкие генералы, которые придерживались различных точек зрения на последующие военные действия, сошлись во мнении, что это настоящее безумие — наступать без плана и без подготовки на сильного противника по раскисшей осенней почве, ограничивающей применение танков, и в условиях дождей и туманов, исключающих эффективное применение авиации.

 

Гитлер к тому времени уже привык не обращать внимания на мнение генералитета, уверовав в собственный военный «гений», но даже его несколько смутило единодушие военачальников, многие из которых, кстати, друг друга терпеть не могли. Поэтому он несколько поостыл и приказал разработать план наступления через Северную Бельгию и Голландию по направлению к Ла-Маншу. И такой план главное командование сухопутных сил разработало зимой 1939/40 года. Он несколько напоминал «план Шлиффена» 1914 года, во всяком случае, главное наступление предполагалось предпринять там же, где тогда наступала германская армия. Но если Шлиффен планировал, разгромив союзников в Бельгии, прорваться во Францию и наступать по дуге к швейцарской границе, то план фюрера, оформленный штабистами, в качестве главной цели ставил несколько иные задачи. А именно: разгром французов в Бельгии и Голландии, захват большого плацдарма на берегу Ла-Манша (чтобы угрожать Англии), строительство новых аэродромов и баз для подлодок и «создание предпосылок» для дальнейших боевых действий против англичан и французов. По этому плану немецкая армия втягивались в тяжелые фронтальные позиционные сражения с противником, ждавшим немецкое наступление именно там, где оно должно было начаться. Никаким «блицкригом» здесь и не пахло.

 

В это время начальник штаба группы армий «А» вермахта генерал Эрих фон Манштейн предложил своему командующему генерал-полковнику фон Рундштедту план западного наступления. Согласно ему немецкой армии следовало нанести основной удар через Люксембург и Южную Бельгию на Седан, преодолев Арденнские горы и слабую в тех местах «линию Мажино», и выйти в тыл противнику по направлению к устью реки Соммы. Группа армий «Б» должна была наступать «по-старому» — в Северной Бельгии и Голландии. Тем самым французам и англичанам, взятым в «клещи», пришлось бы сражаться с «перевернутым фронтом» с противником, наступающим с двух сторон.

 

План идеологически отличался от плана, разработанного главным командованием сухопутных войск, кардинальным образом — Манштейн предлагал не частичный успех, а полный разгром противника. В разработке плана в части, касающейся применения крупных танковых соединений, Манштейну помог Гудериан. Он заверил Манштейна, что танки вполне смогут преодолеть Арденны и осуществить в дальнейшем быстрый прорыв.

 

Фон Рундштедт по достоинству оценил всю эффективность и красоту оперативного плана своего начальника штаба и послал записку главнокомандующему сухопутными силами фон Браухичу с предложением обсудить новый вариант наступления. После этого командующему пришлось послать еще несколько таких записок, а также детально разработанный новый план Манштейна, но никакого вразумительного ответа он не получил. Фон Браухич и его начальник штаба Гальдер не желали даже обсуждать не реалистическое, по их мнению, предложение. Но на удачу Манштейна, его адъютант, подполковник фон Тресков, дружил с главным адъютантом Гитлера, Шмундтом, и уговорил последнего показать план фюреру. Гитлеру эта идея понравилась.

 

Тем временем фон Браухич снял надоевшего ему Манштейна с должности и назначил его командиром армейского корпуса. По случаю нового назначения Манштейн должен был представиться Гитлеру как Верховному главнокомандующему, что и было сделано. Во время представления Манштейн самым подробным образом рассказал фюреру все детали своего плана и в результате окончательно убедил его, что действовать целесообразно именно так.

 

Штабная военная игра, назначенная Гитлером, также показала все преимущества плана Манштейна. По иронии судьбы сам автор и разработчик был вынужден вскоре наступать во втором эшелоне, решая со своим корпусом отнюдь не главные задачи, но авторитет Эриха фон Манштейна среди немецкого генералитета вознесся на большую высоту, а Гудериан (и не только он) считал с тех пор его «лучшим оперативным умом Германии».

 

Начав свое наступление 9 мая 1940 года, вермахт быстро добился решительных успехов. Целеустремленный, внезапный удар крупными танковыми силами через Седан на Амьен с выходом к Атлантическому побережью встретил лишь сильно растянутый фланг французов, выдвигавшихся в Бельгию, где, по их мнению, должно было произойти главное наступление немцев. Развитие событий быстро привело к фактическому разгрому неуправляемых англо-французских войск.

 

22 мая танки Гудериана вышли к Атлантическому побережью и 25 мая захватили Булонь. В тот же день Гудериан намеревался начать наступление на Дюнкерк, где укрылось более 300 тыс. солдат английского экспедиционного корпуса, но это было ему строжайше запрещено. «Быстрому Хейнцу» оставалось лишь наблюдать, как морские суда всех типов и классов эвакуируют англичан из западни. Разрешение наступать было получено им лишь вечером 26 мая, когда было уже поздно. Впоследствии и сам Гудериан, и другие немецкие генералы и военные историки неоднократно задавались вопросом — почему все-таки Гитлер не позволил пленить английскую армию, находившуюся в безвыходном положении? Многие склоняются к мнению Черчилля, считавшего, что таким способом Гитлер делал в сторону Англии широкий «жест доброй воли», желая заключить перемирие.

 

Если это было так, то в решении Гитлера отсутствовал всяческий здравый смысл, так как сделать Англию сговорчивей могло только пленение практически всей ее боеспособной армии. Как бы там ни было, англичане даже не сказали Гитлеру «спасибо», а эвакуированные солдаты в скором будущем доставили немцам массу проблем в Северной Африке. К середине июня многочисленная французская армия, считавшаяся многими сильнейшей в Европе, была окончательно разгромлена. 22 июня 1940 года французское правительство заключило с немцами перемирие. Причем подписать его Гитлер заставил французов в том же Компьенском лесу и в том же штабном вагоне маршала Фоша, в котором в ноябре 1918 года немцы расписались в своем поражении в Первой мировой войне.

 

На 22 июня 1941 года в составе Красной Армии числилось около 23 000 танков. Немецкое командование не могло даже представить, что «Советы» располагают столь огромной танковой армадой, и насчитывало у противника не более 10 000 боеспособных машин (что и без того в несколько раз превосходило те 3 350 немецких танков, которые были брошены против СССР).

 

На самом же деле к июню 1941-го в пяти западных военных округах РККА числилось 12 780 танков, из которых исправных было приблизительно 10 500. Около 1 500 танков были новых типов — Т-34 и КВ. Все советские танки были сведены в 20 механизированных корпусов, каждый из которых должен был насчитывать около 35 000 человек, 1 000 танков, 268 бронемашин и 358 орудий и минометов — то есть две танковые и одну механизированную дивизии. В действительности по штату практически ни один механический корпус укомплектовать не успели.

 

По количеству танков советский механизированный корпус превосходил любую немецкую танковую группу, которых у немцев было всего четыре: две в составе группы армий «Центр» и по одной — в составе групп армий «Север» и «Юг». Казалось, у немцев не было ни единого шанса не только разгромить, но даже уцелеть в сражениях с 20 гигантскими советскими мехкорпусами. Но на практике все оказалось иначе — в немецких танковых войсках главным было не количество машин, а управление и организация. В немецкой танковой дивизии образца 1941 года насчитывалось 149 или (в дивизиях трехбатальонного состава) 209 танков, 27 бронемашин, 192 орудия и миномета, 400 бронетранспортеров, 1 500 грузовиков, 600 автомобилей и 1 300 мотоциклов.

 

В отличие от советских механизированных корпусов главной ударной силой немецкой танковой дивизии была моторизованная пехота на автомобилях. Благодаря ей немцы могли быстро закрепляться на захваченных территориях, советские же мехкорпуса, где пехоты было совсем мало, а передвигалась она пешком, не могли даже в случае успеха как следует закрепиться или организовать надежную оборону.

 

Самые большие проблемы советское командование испытывало в управлении войсками. Советский мехкорпус был по сути огромным и несбалансированным образованием. Его снабжение горюче-смазочными материалами (дизельным топливом и бензином различных марок) и снарядами (по крайней мере шести различных калибров) и в мирное время носило крайне затруднительный характер, а в условиях маневренной войны и вовсе стало невозможным. Практически все бензохранилища и артиллерийские склады в приграничных областях были разбомблены немецкой авиацией или захвачены вермахтом еще в первые дни войны. Таким образом, каждый советский танкист мог рассчитывать только на то горючее и те боеприпасы, которые находились в танке. Когда заканчивалось и то, и другое, танк подрывался или просто бросался.

post-6587-1221892533_thumb.jpg

Т-34 имел противоснарядное бронирование корпуса за счет больших углов наклона броневых листов толщиной 45 мм. Лобовая броня была наклонена от вертикали на 60° и соответствовала броне толщиной 90 мм, установленной под прямым углом. Pz. III и Pz. IV могли поразить Т-34 только попаданием в ходовую часть или в корму, но для этого немецкому танку необходимо было приблизиться на 100—150 м, хотя даже эта дистанция не гарантировала успеха. Длинноствольная 76,2-миллиметровая пушка Т-34 поражала броню Pz. III и Pz. IV в любом месте с дальности 1 500 м.

 

В боях за Москву, действуя из засад на выгодных рубежах шоссейных и грунтовых дорог, «тридцатьчетверки» устраивали настоящий террор среди немецких танковых частей, и так уже наступавших из последних сил. Особенно отличилась в таких боях 4-я танковая бригада полковника М.Е. Катукова.

 

Только за один день боев бригада, состоявшая из 49 танков (20 из которых были Т-34), подбила и уничтожила 43 немецких танка, 16 из которых были на счету командира Т-34 лейтенанта Д.Ф. Лавриненко. Его экипаж в боях за Москву добился фантастических результатов — ему удалось подбить и уничтожить около 50 вражеских танков! Достичь большего лейтенанту помешала нелепая смерть — один-единственный случайный осколок поразил его в сердце, когда он просто стоял рядом со своим танком.

 

С первого дня войны командования фронтов практически полностью потеряли управление войсками. Радиостанций катастрофически не хватало, те же, что имелись в наличии, использовались мало и неэффективно. В РККА до войны связь привыкли держать по проводной связи, которая быстро выводилась из строя в боевых условиях, и посредством курьеров, нарочных и прочих «делегатов связи» на автомобилях, мотоциклах и лошадях. Летом 1941 года все эти курьеры, как правило, просто не могли найти своих адресатов, а если и находили, то передавали им уже безнадежно устаревшие приказы, выполнение которых еще более усложняло и без того катастрофическую обстановку. Неразбериха царствовала во всем — советское командование теряло из вида целые армии, в то время как немецкие генералы и офицеры в буквальном смысле знали, где находится каждый немецкий танк или пехотный взвод, и какая боевая задача ими в это время выполняется. Связь у немцев работала безукоризненно.

 

Израсходовав материальную часть в бессмысленных маршах, советские танкисты, вынужденно подрывая свои машины, вместе с остатками других войск пробивались на восток. В те черные дни 1941 года над полями сражений «взошла звезда» выдающегося советского танка Т-34.

 

Успешные действия Т-34 явились для немцев настолько неприятным «сюрпризом», что Хейнц Гудериан был вынужден сделать мрачный прогноз: «Очень тревожные донесения о качестве русских танков… Превосходство материальной части наших танковых сил, имевшее место до сих пор, было отныне потеряно и теперь перешло к противнику. Тем самым исчезли перспективы на быстрые решающие победы».

 

«Быстрый Хейнц», как всегда, был прав: несмотря на то что РККА за весь 1941 год потеряла 20 500 танков, СССР и не думал капитулировать. Невзирая на колоссальные, невероятные потери в живой силе и технике, в декабре 1941-го Красная Армия сумела даже перейти в контрнаступление и отодвинуть немцев от Москвы.

 

Все это означало, что «блицкриг» закончился неудачей на расстоянии вытянутой руки от победы. Война приобретала гибельный для Германии затяжной характер, а немецким бронетанковым силам в разгар войны необходимо было перевооружаться — Т-34 в одночасье сделал немецкие танки устаревшими. Но на это необходимо было и время, и огромные ресурсы, чего Германии уже не хватало. Время быстрых и блистательных побед вермахта прошло, начиналась беспощадная тотальная война за выживание.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • VIP

Вокруг света

Максим Моргунов

 

Стальные армады (часть 2)

 

post-6587-1222346319_thumb.jpg

«…Нет ничего более ужасного, чем танковый бой против превосходящих сил. Численный перевес здесь нипри чем, мы к этому привыкли. Но когда у противника танк лучше, это — страшно. Ты даешь полный газ, но твой танк слишком медленно набирает скорость. Русские танки такие быстрые, на близком расстоянии они успевают взмахнуть на холм или проскочить болото быстрее, чем ты можешь повернуть башню. И сквозь шум, вибрацию и грохот ты слышишь удар снаряда в броню. Когда они попадают в наши танки, по большей части раздается глубокий затяжной взрыв, а затем ревущий гул вспыхнувшего бензина, гул, слава Богу, такой громкий, что мы не слышим воплей экипажа…»

Командир танка PZ. IV из немецкой 4-й танковой дивизии — о боях с т-34 в районе мценска (Орловская область) в октябре 1941 года.[/size]

 

Беспощадные и умелые действия советских танкистов на Т-34 в боях под Москвой повергли как немецкое командование, так и рядовых танкистов в настоящий шок. Все понимали, что нужно немедленно что-то предпринимать, причем в максимально сжатые сроки — контрудары Красной Армии становились все опаснее, а с Т-34 и КВ эффективно могла бороться только знаменитая 88-миллиметровая зенитная пушка. Таких орудий у вермахта было не слишком много, а основное противотанковое средство — 37-миллиметровая пушка — за свою абсолютную бесполезность вполне заслуженно получило в те дни от немецких солдат прозвище «рождественская хлопушка». Правда, у немцев имелось еще 50-миллиметровое противотанковое орудие PaK 38, которое могло пробить лобовую броню Т-34 на дистанции менее 100 м, но в вермахте было очень немного артиллеристов, обладавших настолько крепкими нервами, чтобы подпустить советский танк на такое близкое расстояние. К тому же «тридцатьчетверка», обладавшая высокой скоростью и маневренностью, просто не давала ни одного шанса противнику на прицельный выстрел в упор, давя своими широкими гусеницами и пушку, и расчет.

 

Хайнц Гудериан, разумеется, не мог терпеть подобное положение вещей и в октябре 1941-го в своем рапорте на имя командующего группой армий буквально потребовал срочно прислать на фронт специальную комиссию, чтобы разобраться с проблемой на месте. 20 ноября такая комиссия, в которую вошли ведущие немецкие танковые конструкторы Ф. Порше, А. Освальд, Э. Адерс, а также представители Управления вооружения сухопутных войск и Министерства вооружения, прибыла в расположение 2-й танковой армии Гудериана. Специалисты тщательно осмотрели подбитые советские и немецкие танки, а также опросили танкистов и артиллеристов. Мнения солдат конструкторам совершенно не понравились — фронтовики видели единственный выход в точном копировании Т-34. И дело было не только в личных амбициях конструкторов и не в их отвращении к подражанию, но главным образом в технической невозможности сделать точную копию советского танка. Германская промышленность просто не могла освоить выпуск отличного советского танкового дизеля В-2, так как в его конструкции было много алюминиевых деталей, а в Германии на тот момент уже ощущался острый дефицит цветных металлов.

 

Представители фирмы «Даймлер-Бенц» заявили, что у них уже имеется дизельный двигатель собственной конструкции, который, возможно, несколько и уступает советскому В-2, но все-таки вполне подходит для нового немецкого среднего танка. Конструкторы же и инженеры других танковых фирм — МАН, «Хеншель» и «Нибелунгенверке» — единодушно выступали за использование карбюраторных двигателей.

 

25 ноября 1941 года Управление вооружения сухопутных войск объявило конкурс между фирмами МАН и «Даймлер-Бенц» на проектирование танка весом около 35 т с обязательно рациональной формой корпуса, как у Т-34. В итоге фирма «Даймлер-Бенц» представила проект танка, чрезвычайно напоминавший Т-34, различие было только в конструкции ходовой части — его опорные катки располагались в шахматном порядке. В небольшой башне должна была располагаться 75-миллиметровая пушка с длиной ствола 48 калибров.

 

Проект фирмы МАН напоминал Т-34 только наклонными бронелистами корпуса. Танк был гораздо шире и выше, в его просторной, смещенной назад башне предполагалось разместить 75-миллиметровую пушку с длиной ствола 70 калибров. Такая длинноствольная пушка с прекрасными баллистическими характеристиками должна была обеспечить новому немецкому танку решительное превосходство над «тридцатьчетверкой» в огневой мощи.

 

Гитлер, очень интересовавшийся этим конкурсом, поначалу отдавал предпочтение проекту «Даймлер-Бенц», с тем только условием, что фирма заменит пушку на столь же мощную, что и у фирмы МАН. Управление вооружения всеми силами поддерживало проект МАН, но переубедить фюрера удалось, только доказав, что маленькая башня «Даймлер-Бенц» не может вместить пушку мощнее, чем предусмотрено в проекте. И Гитлер, для которого в любом проекте боевой техники приоритетом была огневая мощь, отдал предпочтение фирме МАН. Инженеры и конструкторы в авральном порядке приступили к созданию опытных образцов танка, ставшего впоследствии знаменитым под именем «пантера».

 

В зимнем наступлении 1941—1942 годов принимали участие не только Т-34 и КВ, но и около тысячи легких танков Т-40 и Т-60. Эти машины были слабыми даже для 1941 года — Т-60 имел 20-миллиметровую авиационную автоматическую пушку ШВАК и мог бороться лишь с легкобронированными целями и только с близкого расстояния — его пушка даже 18-миллиметровую броню пробивала только со 100 метров. Экипаж состоял из 2 человек, при этом командир работал не только за себя, но и за наводчика и заряжающего.

Выпускать такие танки заставляла острая нужда — в 1941-м практически весь огромный танковый парк был потерян, выпуск же легких танков можно было быстро развернуть на автозаводах, тем более что конструкция их была простой, а производственная цена — низкой. В 1942 году Т-60 сменил Т-70 с увеличившейся до 45 мм броней и вооруженный 45-миллиметровой пушкой. Она на дистанции 500 м пробивала по нормали 35-миллиметровую броню, что давало танкистам хоть какие-то шансы на успех в бою против Pz. III или Pz. IV. Из 24,5 тыс. танков, выпущенных советской промышленностью в течение 1942 года, 12,5 тыс. составили Т-34, а около 9,5 тыс. — Т-60 и Т-70. Таким образом, в боях в начале войны «тракторы с пушкой», как их называли солдаты, участвовали не меньше, чем «тридцатьчетверки».

Большим подспорьем для советских танкистов явились поставки английских танков «матильда» и «валентайн», начавшиеся в октябре 1941-го. До конца года было поставлено 466 машин, из них 187 — «матильд», которые особенно нравились советским танкистам. «Толстокожая дама», как называли этот танк сами англичане, имела мощную 78-миллиметровую броню, превосходившую по толщине даже броню тяжелого КВ. Силовая установка, состоявшая из двух дизельных двигателей, была вполне надежна, а вот вооружение было слабовато — на танке устанавливалась 2-фунтовая пушка (43 мм). Зимой 1941/42 года эта пушка пробивала броню всех типов немецких танков, но уже в 1943-м, с появлением тяжелых немецких «тигров» и «пантер», она стала не более чем декорацией. Главным же недостатком «матильды» была маленькая скорость по пересеченной местности —не более 15 км/ч. Для сопровождения пехоты этого хватало, но для быстрых маневренных действий английские танки не годились.

 

post-6587-1222346394_thumb.jpg

 

Тем временем на Восточном фронте произошли большие перемены. Во время зимнего наступления Красной Армии фюрер затеял большую «чистку» среди фронтовых генералов, повинных, по его мнению, в неудачах вермахта под Москвой и Ленинградом. От своих должностей были отстранены или подали в отставку фельдмаршалы фон Рундштедт и фон Лееб, генералы Гейер, Ферстер, Кюблер, Штраус, Гепнер. Был вынужден уйти со своего поста и Хайнц Гудериан. Этому обстоятельству всеми силами способствовал фельдмаршал фон Клюге, написавший форменный донос фюреру на «быстрого Хайнца», в котором обвинял его в саботировании приказов высшего командования. Это абсолютно не соответствовало действительности, но Гитлер, охладевший к способностям Гудериана, не пожелал объективно разобраться в деле.

 

Зимнее наступление Красной Армии закончилось неудачей — немцы хоть и отступили немного, но все же удержали фронт, нанеся советским войскам тяжелые потери. Советская «тридцатьчетверка» прекрасно подходила по своим характеристикам для ведения наступательных действий, но все ее возможности сводились на нет неправильным тактическим использованием. Советские танковые военачальники того периода просто не умели управлять танками в наступлении. Было совершенно очевидно, что крупного успеха могут добиться только большие массы танков, сведенные в единый кулак на решающем участке, при этом все машины должны действовать синхронно, ни в коем случае не распыляя силы.

 

Все эти тактические принципы были наглядно продемонстрированы советским военачальникам немецкими танковыми генералами, сумевшими достичь отличных результатов, используя посредственные в техническом отношении боевые машины. Советские же танковые бригады (30—40 машин), сведенные в танковые и механизированные корпуса, в наступлении действовали разрозненно. «Бить кулаком, а не пальцами!» — этот главный тактический принцип использования немецких танков, наглядно сформулированный Хайнцем Гудерианом, никак не удавалось перенять советским командирам прежде всего из-за удручающе низкого уровня управления крупными танковыми соединениями.

 

На большинстве танков отсутствовали радиостанции — сигналы передавались флажками, которые в реальном бою никто не замечал. Особенно трудно было увидеть такие «сигналы» из Т-34. Каждый танк имеет свои недостатки — у «тридцатьчетверки» одним из основных был очень плохой обзор изнутри. Командирская башенка с круговым обзором отсутствовала, поэтому экипажу оставалось только догадываться о том, что происходит вокруг. Открывать же башенный люк для того, чтобы осмотреться, было смертельно опасно — не случайно гибель от ранения в голову была самой распространенной среди командиров танков, но они все равно высовывались из люков, потому что экипаж, особенно во время движения машины, был глух и слеп. У немецких танкистов для таких случаев были складные артиллерийские перископы с великолепной оптикой — подставлять голову нужды не было. О подобном приспособлении советские танкисты и не мечтали до самого конца войны.

 

Весной 1942 года немецкие танки Pz. III и Pz. IV получили новые длинноствольные пушки калибра 50 и 75 мм, что позволило им (особенно Pz. IV) уверенно бороться с Т-34 и КВ. С начала и до самого конца войны у немецких танков были лучшие, чем у всех противников, оптические приборы наблюдения и прицеливания, а теперь у танкистов, по их выражению, наконец, появилась еще и «длинная рука». И это техническое нововведение сразу поменяло ход событий — танковые соединения противника получили адекватную своей передовой тактике огневую мощь и успехи не заставили себя ждать. Немецкие танковые и полевые армии, отбив неудачное наступление войск маршала Тимошенко в мае 1942 года, совершенно разгромили советские Южный и Юго-Западный фронты и стали быстро продвигаться к Дону и Волге. Танковые клинья немцев, как и в 1941-м, разрывали советскую оборону на куски, советские же танкисты могли противопоставить им только мужество и героизм, но никак не грамотную тактику. В 1942 году люфтваффе все еще царили в воздухе и советские танковые корпуса и армии подвергались сокрушительным ударам пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков. В южнорусских степях спрятаться было негде: потери были очень большими — практически все советские танковые и мехкорпуса переформировывались ввиду потери боеспособности не по одному разу. Война докатилась до Сталинграда, и здесь советские и немецкие танкисты оказались в совершенно новой ситуации — они были вовлечены в ожесточенные бои на городских улицах, где танки лишились маневра, который был не менее важен, чем огневая мощь или толщина брони. В боях среди почерневших городских развалин немцы пришли к использованию следующей тактики — в наступлении применялись группы из 3—4 танков, поддерживаемых ротой пехоты. Советские пехотинцы, засевшие в домах и подвалах, обычно пропускали танки в глубь оборонительных порядков, заманивая немцев в зону огня замаскированных противотанковых пушек и танков. Но впереди танков пробиралась немецкая пехота, вызывая огонь на себя. Как только вражеские танки засекали огневые точки, то, прикрывая друг друга, обстреливали дом, пока он не превращался в развалины. В узких улицах танки часто становились жертвами саперов или бронебойщиков, подобравшихся вплотную. Брошенные с верхних этажей гранаты также легко пробивали тонкую верхнюю броню. Стало ясно, что без группы прикрытия танк обречен на уничтожение. И вскоре каждый немецкий или советский танк стали прикрывать несколько пулеметчиков, огнеметчиков и снайперов, и все равно у танка было очень мало шансов уцелеть в городских боях.

 

post-6587-1222346374_thumb.jpg

 

23 ноября 1942 года, накопив большие, и прежде всего танковые, резервы, советское командование замкнуло кольцо вокруг 6-й армии генерала Ф. Паулюса. Пожалуй, в первый раз за войну советские танковые командиры, поддерживая высокий темп наступления, успешно использовали принцип сосредоточения сил. В начале декабря для участия в операции по деблокированию 6-й армии из района Орла и с Кавказа в распоряжение командующего 4-й танковой армией генерал-полковника Гота прибыли 3 танковые дивизии. Лучший стратег Германии, генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн, разработал план операции, и 10 декабря танки Гота начали наступление из района Котельниково юго-восточнее Дона. Расстояние до окруженной группировки составляло более 100 км, но немецкие танкисты не сомневались, что освободят своих товарищей по оружию. Тем не менее ближе, чем на 50 км, немцам подойти не удалось — им не хватило ударной мощи, чтобы сломить сопротивление 2-й гвардейской армии под командованием Р.Я. Малиновского, усиленной 7-м тк генерал-майора П.А. Ротмистрова и 6-м мк генерал-майора С.И. Богданова. Тем более что 6-ю танковую дивизию, составлявшую единственный резерв Гота, фельдмаршал Манштейн был вынужден у него изъять для отражения нового наступления советских войск на Ростов.

 

К 17 декабря у Гота осталось всего 35 боеспособных танков, но он продолжал наступать. 19 декабря немцы форсировали реку Мышкова, но дальше не продвинулись ни на шаг. К 26 декабря от 57-го немецкого танкового корпуса практически ничего не осталось. Армия Паулюса была обречена, но это еще полбеды — советские танковые соединения, наращивая темп наступления, 16 февраля 1943-го захватили Харьков, а 21-го подошли к Днепру в районе Запорожья.

 

Радужное настроение советского командования резко испортилось в последующие несколько дней, когда Манштейн нанес сильнейший контрудар во фланг советским войскам из района севернее города Сталино (Донецк). Втайне от советской разведки немцам удалось сосредоточить в одном месте 48-й тк, состоявший из 3 танковых дивизий, и совершенно новую ударную силу — танковый корпус СС в составе двух элитных танковых дивизий «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Дас Райх». Эти дивизии были скрытно и быстро переброшены из Франции и имели в своем составе по батальону (45 танков в каждом) новых тяжелых танков «тигр».

 

Экипаж «тигра» состоял из 5 человек, чувствовавших себя вполне комфортно — в танке было просторно, система вентиляции действовала весьма эффективно, так же как и система продувки ствола от пороховых газов после каждого выстрела. Его экипаж мог спокойно заниматься боевой работой, не задыхаясь от дыма и гари, как это происходило с советскими танкистами. Ходовая часть «тигра» состояла из опорных катков, расположенных в шахматном порядке. Такая подвеска обеспечивала исключительно плавный для такой тяжелой машины ход, но, правда, только в идеальных условиях ровной сухой проселочной дороги. На Восточном фронте, наматывая на каждую гусеницу несколько тонн грязи, «тигр» часто ломался из-за постоянных перегрузок трансмиссии. Зимой снег и грязь набивались между катками и там замерзали, нередко лишая танк хода. Вообще «тигр» был сложным в техническом отношении и требовал постоянных регламентных работ, на которые во фронтовых условиях никогда не хватало времени — эти танки требовались всегда и всюду.

 

И тем не менее одним своим грозным внешним видом «тигр» внушал уверенность немецким пехотинцам и одновременно лишал ее советских солдат. И было отчего эту уверенность потерять — Т-34, вооруженному 76,2-мм пушкой Ф-34, чтобы гарантированно поразить «тигр» в лоб, надо было приблизиться к нему на 400 м, а лучше еще ближе, что было самоубийственным занятием, учитывая скорострельность пушки немецкого тяжелого танка (6—8 выстрелов в минуту) и меткость наводчиков.

 

С конца 1942-го и до начала 1944 года равного противника у «тигра» на поле боя не было. Хотя немецким танкистам немалые неприятности доставляла его не слишком высокая техническая надежность — разного рода поломки случались с ним довольно часто. И все же достоинства «тигра» явно перевешивали его недостатки, в чем советские танкисты имели несчастье убедиться во время сражения на реке Северный Донец, когда советские войска были отброшены от Запорожья. Одних танков, в основном Т-34, было потеряно около 500. 15 марта танковый корпус СС опять захватил Харьков. Тогда еще никто не знал, что это было последнее успешное немецкое наступление на Восточном фронте.

 

«Тигр» весил 57 тонн, толщина лобовой брони была 100 мм, а бортов и кормы — 82 мм. Мощность двигателя достигала 700 л.с., а по пересеченной местности танк двигался со скоростью 20—25 км/ч. Пожалуй, главным достоинством «тигра» была 88-мм пушка KwK36, созданная на основе зенитного орудия и обладавшая выдающимися для своего времени баллистическими характеристиками. Исключительно высокая эффективность этой пушки дополнялась высококачественным бинокулярным прицелом, что позволяло наводчикам «тигров» добиваться попаданий на дистанции свыше 3 000 м! Конечно, на фронте такие случаи отмечались крайне редко, прежде всего из-за рельефа местности, но на дистанции 1 200 м пушка «тигра» уверенно поражала любой танк противника, причем, как правило, с первого же выстрела. Длина ствола этого орудия составляла 56 калибров, то есть свыше 5 метров.

 

Во время этого наступления все панцерваффе (танковые войска) облетела радостная весть — «быстрый Хайнц» возвращается! Гитлер сменил «гнев на милость» и вернул Гудериана из опалы. Фюрер понимал, что только этот человек может поднять боеспособность немецких бронетанковых сил до максимально высокого уровня перед сражениями 1943 года, в которых и должна была решиться судьба Третьего рейха. Гудериан был назначен на должность генерал-инспектора бронетанковых войск с очень широкими полномочиями — все в панцерваффе теперь должно было происходить только с ведома Гудериана, подчинявшегося непосредственно Гитлеру. И «отец танков» с энтузиазмом принялся за работу.

 

Его главной заботой было максимальное увеличение выпуска основной «рабочей лошадки» — танка Pz. IV, а также самоходных артиллерийских установок (САУ) и штурмовых орудий на базе все того же Pz. IV и устаревшего Pz. III. Настоящей головной болью для Гудериана стало «доведение до ума» нового среднего танка Pz. V «пантера».

 

«Наш трудный ребенок» — так называл Гудериан «пантеру», и было за что: танк имел просто рекордное количество технических неполадок. На одном из докладов в марте 1943 года Гудериан прямо заявил фюреру, что считает нецелесообразным использование «пантер» на фронте раньше июля—августа, так как недочеты нового танка не удастся устранить к более раннему сроку. Гитлер этим обстоятельством был крайне раздосадован — он считал, что именно «пантера», практически не уступающая «тигру» по боевым возможностям, но несравненно более скоростная и маневренная, обеспечит решительную победу вермахту в новом наступлении в районе Орла, Курска и Белгорода.

 

Начальник Генштаба Курт Цейцлер был автором плана по «срезанию» большого выступа, включавшего в себя Курск и вклинивающегося в немецкие позиции на 120 км. По мысли Цейцлера, успешное наступление в этом районе должно было позволить окружить и уничтожить множество советских дивизий, в целом ослабить наступательную мощь Красной Армии и дать возможность вермахту опять завладеть стратегической инициативой. После этого можно было наступать или опять на Москву, или на Кавказ, или в любое другое место, куда укажет фюрер.

 

Фюрер же на этот раз проявлял совершенно не свойственные ему раньше сомнения. 10 мая он даже признался Гудериану, являвшемуся ярым противником операции «Цитадель» (такое название получило новое немецкое наступление), что «как только я начинаю думать об этой операции, у меня начинает болеть живот». Гудериан попробовал еще раз отговорить Гитлера от авантюрного плана, но все было тщетно — мнение Цейцлера, Кейтеля и фон Клюге пересилило возражения Гудериана, Моделя и фон Манштейна, а заодно и собственные предчувствия фюрера. Наступление стало неизбежностью.

 

Тем временем советское командование отнюдь не сидело сложа руки. Поскольку планы соперника не являлись для него секретом, то два с лишним месяца ушли на строительство беспрецедентно мощной полевой обороны: были выкопаны десятки километров траншей, оборудованы сотни опорных пунктов, десятки тысяч противотанковых и противопехотных мин, тысячи орудий, минометов и танков на оборудованных замаскированных позициях ожидали противника, совершенно точно «зная», откуда он появится.

 

К лету 1943-го в организационную структуру советских бронетанковых войск внесли существенные изменения — было принято решение о создании однородных танковых армий вместо ранее существующих армий смешанного типа. Избавившись от стрелковых соединений и включив в свой состав части усиления и обслуживания, обладающие одинаковой с танками скоростью и проходимостью, армии нового типа значительно повысили свои боевые возможности. «Тридцатьчетверка» к этому времени получила долгожданную командирскую башенку, что не могло не добавить оптимизма танкистам — теперь им хоть что-то стало видно!

 

В качестве резерва Ставка ВГК сформировала целый Степной фронт, в составе которого насчитывалось 1380 танков и САУ. Предполагалось, что после отражения немецкого удара свежие войска этого фронта перейдут в контрнаступление и разгромят обескровленные дивизии вермахта.

 

Подполковник фон Грюндхерр, лично наблюдавший за «боевыми успехами» Pz. V, так писал в своем дневнике: «Честно говоря, я просто не могу удержаться, чтобы не сказать несколько слов об этой печальной истории, имя которой «пантера»… Сколько людей возлагали особые надежды на применение этого нового, еще ни разу не испробованного оружия! Надо ли говорить, какое удручающее воздействие оказало на них понесенное поражение… А все началось с приказа фюрера, с тех сверхъестественных ожиданий, которые он породил… У меня в голове не укладывается, как можно создавать мощное, современное, дорогое оружие и одновременно снабжать его абсолютно ненужным бензиновым насосом, кучей лишних прокладок и прочей дребеденью?»

 

5 июля 1943 года Курская битва началась. План немецкого Генштаба был прост — 9-я армия генерал-полковника Моделя, имея в своем составе 5 танковых дивизий, наступает с севера «Курского выступа», а 4-я танковая армия генерал-полковника Гота силами 8 танковых дивизий наступает с юга, стремясь соединиться с войсками Моделя восточнее Курска.

 

На северном фасе у Моделя дела не заладились сразу — даже к 14 июля его войскам не удалось вклиниться в советскую оборону больше чем на 11 км. На этом участке немцы возлагали большие надежды на ударную мощь новых тяжелых САУ «фердинанд» с 200-миллиметровой лобовой броней и еще более мощной, чем у «тигра», 88-миллиметровой пушкой. Но эти надежды не оправдались — почти половина из 90 таких САУ, принимавших участие в сражении, застряла на минных полях и была потеряна. «Тигры» тоже не помогли — здесь наступал только один 505-й тяжелый танковый батальон (45 танков), также не добившийся большого успеха. Несмотря на то что в боях было потеряно только три «тигра», 13 июля в составе батальона было всего 14 боеготовых танков — остальные вышли из строя из-за поломок и требовали ремонта.

 

На южном фасе, где общее командование осуществлял фельдмаршал фон Манштейн, дела шли хоть и лучше, но немногим — советская оборона была прорвана на глубину 20 км. Только такого результата смогли добиться лучшие из лучших танковых и моторизованных дивизий вермахта и СС. На фронте шириной 45 км «плечом к плечу» наступали 3-я, 11-я, 6-я, 19-я, 7-я танковые дивизии, дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Дас Райх», «Тотенкопф», а также элитная мотодивизия вермахта «Гроссдойчланд».

 

Вся эта громадная сила, никогда ни до, ни после вместе не собиравшаяся, так и не смогла добиться решительного успеха. Впрочем, у Манштейна еще были свежие резервы, чтобы и дальше «прогрызать» советскую оборону, но 13 июля фюрер приказал прекратить наступление, так как союзники высадились в Сицилии и туда нужно срочно отправить войска с Восточного фронта. Танковый корпус СС в полном составе отправился в Италию, а дивизия «Гроссдойчланд» была переброшена на Центральный фронт к фельдмаршалу фон Клюге, чтобы помочь ему остановить контрнаступление советских войск. Оставшихся сил на южном фасе не хватило, чтобы удержать положение, и к 23 июля 4-я танковая армия была оттеснена на исходные позиции.

 

Перед своей отправкой в Италию 2-й тк СС обергруппенфюрера Пауля Хауссера успел поучаствовать в столкновении с частями 5-й гвардейской армии генерала Ротмистрова в районе деревни Прохоровка. На самом деле, сильные бои западнее, юго-западнее и южнее Прохоровки шли с 10 по 15 июля, а не только 12 июля, как принято считать. Но если говорить именно об этой дате, то 12 июля под Прохоровкой 268 немецких танков и САУ сражались против 684 советских танков и САУ. В итоге только за один этот день 2-й тк СС потерял 30 танков и САУ, в том числе один «тигр», а 5-я гвардейская та — 299 танков и САУ. На следующий день дивизии СС продолжили наступление и остановились по приказу Манштейна только 16 июля, так как фюрер посылал их в Италию.

 

В августе 1943 года Сталин поручил Г.М. Маленкову создать специальную комиссию для расследования причин слишком больших потерь 5-й гвардейской та под Прохоровкой 12 июля. В отчете комиссии боевые действия армии Ротмистрова названы образцом неудачно проведенной операции. Сталин хотел отдать Ротмистрова под трибунал, но вождя удалось уговорить этого не делать.

 

День 12 июля принес не только неприятности — на северном фасе в этот день оборона 2-й немецкой танковой армии была прорвана войсками Западного и Брянского фронтов на трех участках — от 10 до 16 км по фронту и глубиной до 4—9 км. И с этого времени немцы на этом участке помышляли уже только об удержании позиций.

 

Верховный Главнокомандующий требовал от своих генералов как можно быстрее начать контрнаступление, но к 23 июля выяснилось, что для этого понадобится 10 дней, необходимых для перегруппировки войск и пополнения их личным составом и техникой. Сталин был в ярости, но сделать ничего было нельзя — потери оказались неожиданно велики.

 

Только 3 августа советские войска смогли начать Белгородско-Харьковскую стратегическую наступательную операцию, получившую наименование «Румянцев».

 

Операция «Цитадель» закончилась провалом. Все, чего достигли немцы, так это обескровили свои лучшие танковые и моторизованные дивизии, чья мощь оказалась подорванной уже до самого конца войны. Советские же бронетанковые войска не только быстро восстановили свою численность, но в значительной мере усилились. Практически все было готово для их безудержного наступления длиной почти в два года...

 

Немцы в Африке

На протяжении двух с лишним лет Африканский корпус генерал-фельдмаршала Эрвина Роммеля сражался в Северной Африке с превосходящими его по численности английскими, а затем и американскими войсками. Талантливый полководец, «лис пустыни», как называли его англичане, сумел, то наступая, то изматывая противника в оборонительных боях, шаг за шагом дойти от Ливии почти до самой дельты Нила. Немцы вынужденно начали свой «африканский поход» в феврале 1941-го, когда итальянская армия была разбита англичанами в Ливии и Гитлер решил спасти союзников. С одной-единственной 5-й легкой дивизией (впоследствии 21-й танковой), почти без тяжелого вооружения, Роммель разгромил англичан и за 12 дней завоевал всю Киренаику. Совершенно неожиданно для фюрера в Северной Африке начали вырисовываться заманчивые перспективы — захват дельты Нила и Суэцкого канала, что привело бы к тяжелейшим последствиям для Британии — возможной потере всего Среднего Востока с его нефтью. Если бы удалось перенести войну на территорию Сирии и Ирака, то арабское население, уставшее от англичан, наверняка бы поддержало немцев, так что английскому влиянию в этой части света пришел бы конец. Гитлер, оценив все эти перспективы, повелел Роммелю завоевать для начала Египет.

 

Для этого фельдмаршалу было выделено всего 2 танковые дивизии (15-я и 21-я), которые до конца африканской кампании и составляли основную боевую силу немцев, 2 итальянские танковые дивизии «Литторио» и «Ариете», а также пехотные с не менее громкими именами — «Павия», «Брешия», «Болонья» и «Савойя».

 

Надо сказать, что эти союзники доставляли Роммелю едва ли меньше хлопот, чем англичане. Никаких самостоятельных боевых операций доверить им было нельзя, на них приходилось тратить большое количество драгоценного топлива и вообще постоянно спасать от разгрома, распыляя свои и без того скудные силы. Боевые качества совершенно устаревших итальянских танков с их «картонной» броней и архаичными пушками были настолько низкими, что их практически не принимали в расчет. Хотя дуче итальянского народа Муссолини был тем не менее совершенно уверен, что без его войск Роммель не добился бы ни одного из своих успехов.

 

Численное превосходство англичан не смущало Роммеля, умело концентрирующего свои бронетанковые силы в кулак на решающих участках, чего соперник делать не умел. Он долгое время диктовал англичанам время и место сражения. Немецкие танки использовались очень разнообразно: в качестве артиллерийского соединения против пехотных колонн, для контрбатарейной борьбы, действовали из засады против танков, высылая вперед в качестве приманки бронеавтомобили, и т. д.

 

В своих мемуарах Роммель писал: «Северная Африка с полным основанием может считаться театром, где военные действия носили самый современный характер…» Действительно, палимая солнцем каменистая пустыня очень хорошо подходила прежде всего для применения танков. И Роммель, используя передовые тактические принципы Гудериана, творчески и с блеском сумел применить их как в наступлении, так и в обороне. Немцы никогда не имели в Африке больше 250 танков, тогда как англичане всегда — в 3—5 раз больше. По количеству бронеавтомобилей соотношение и вовсе было 10:1 в пользу англичан. Основную массу немецких бронетанковых сил составляли Pz. III и Pz. IV, до середины 1942 года ничем особенно не превосходившие английские крейсерские танки «крузейдер» и «валентайн» и уступавшие по защищенности и вооружению знаменитому английскому пехотному танку «матильда». Бороться с этим танком могла только 88-миллиметровая зенитная пушка, которую именно Роммель широко внедрил в качестве противотанкового средства. Неприятным соперником был также американский «грант», вооруженный 75-миллиметровой пушкой.

 

Вот как вспоминал эти действия один английский танкист: «Бронированные машины растянулись по широкому фронту. Двигались они по 2—3, а если встречали серьезное сопротивление — немедленно поворачивали назад. За машинами следовала пехота на грузовиках. Это было начало полномасштабной атаки. Танковые экипажи стреляли на поражение, точность огня составляла 80—90%. Свои танки они расположили так, чтобы они смотрели передом и бортами на наши позиции. Это позволяло немцам эффективно поражать наши орудия, при этом оставаясь неподвижными. На ходу они стреляли редко. В некоторых случаях танки Pz. IV внезапно открывали огонь из своих орудий, причем стреляли не по какой-либо определенной цели, а просто создавая стену огня по ходу своего движения на дальностях 2 000—3 500 метров. Все это делалось для того, чтобы навести ужас на наших защитников. Честно признаться, это им вполне удалось».

 

Но все эти мастерские действия не принесли, да и не могли принести Роммелю решительную победу. Снабжение Африканского корпуса было из рук вон плохим: не удосужившись вовремя захватить Мальту — «непотопляемый авианосец» англичан, немцы теряли огромное количество судов с топливом, боеприпасами и снаряжением, без чего армия Роммеля буквально задыхалась. Люфтваффе помочь не могли, так как почти полностью были задействованы на Восточном фронте. Постепенно в 1942 году преимущество англичан в воздухе, на море, а затем и на суше стало подавляющим. Тем не менее Гитлер гнал Роммеля в наступление на Суэцкий канал, более того, он хотел, чтобы африканская армия помогла группе армий «А» на Кавказе, наступая затем через Ближний Восток. Все это было абсолютно нереально, ведь в решающее наступление под Эль-Аламейном Роммель пошел, имея всего 30 боеспособных танков! Ничем иным, кроме провала, это наступление закончиться не могло, тем более что командование над английскими войсками принял лучший полководец Британской империи — умный и жесткий генерал Бернард Монтгомери. Теперь Роммелю пришлось проявлять все свое незаурядное мастерство в тяжелых и безнадежных оборонительных боях.

 

Ситуацию не смогли спасти и новые тяжелые танки «тигр», присланные Гитлером в Тунис в конце 1942 года. 8 ноября того же года американский экспедиционный корпус генерала Эйзенхауэра высадился в Марокко и Алжире, что означало неминуемый конец для Африканского корпуса, оказавшегося между двух огней. Немцы сопротивлялись долго и упорно и смогли оттянуть свою капитуляцию до 12 мая 1943-го, которая явилась определенным сюрпризом для высшего руководства Германии.

 

Геринг, например, так оценивал качество американского вооружения, которое хвалил Роммель: «Совершенно невозможно. Это бабьи сплетни. Американцы умеют делать только лезвия для бритв и холодильники». На что Роммель ответил: «Я хочу только одного, господин рейхсмаршал: пусть и у нас будут такие же лезвия».

 

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • VIP

Из журнала "Вокруг Света" 2002 или 2003 год, я раньше в печатном варианте читал, он лучше больше картинок, даже себе оцифровал, а это из электронной версии журнала, очень интересные статьи, для меня.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

  • VIP

Вокруг света

Максим Моргунов

 

"Железный марш"

 

post-6587-1222495103_thumb.jpg

 

Тяжелый танк, шатаясь, едет

По черепам чужих бойцов.

Не видя ничего на свете

Глаза, затянутые свинцом.

Но он идет к тоннелям пушек,

Но он на ощупь танком рушит,

В кулак зажатой цифрой тонн -

Скелет железный сквозь бетон...

Михаил Кульчицкий

 

20 августа 1943 года

 

Командующий 5-й гвардейской танковой армией генерал-лейтенант Ротмистров написал докладную записку первому заместителю наркома обороны СССР маршалу Жукову со своим анализом только что закончившихся танковых боев на Курской дуге. То было тяжелое время для знаменитого советского танкового генерала — Ротмистрова обвиняли в неумелом командовании в сражении в районе Прохоровки, где его армия понесла тяжелейшие потери.

 

Оправдаться Ротмистрову в итоге удалось во многом благодаря неоспоримым выводам, сделанным им в записке: «Командуя танковыми частями с первых дней Отечественной войны, я вынужден доложить Вам, что наши танки на сегодня потеряли свое превосходство перед танками противника в броне и вооружении. Вооружение, броня и прицельность огня у немецких танков стали гораздо выше, и только исключительное мужество наших танкистов, большая насыщенность танковых частей артиллерией не дали противнику использовать до конца преимущества своих танков. Наличие мощного вооружения, сильной брони и хороших прицельных приспособлений у немецких танков ставит в явно невыгодное положение наши танки. Сильно снижается эффективность использования наших танков и увеличивается их выход из строя... Таким образом, при столкновении с перешедшими к обороне немецкими танковыми частями мы, как общее правило, несем огромные потери в танках и успеха не имеем... На базе нашего танка Т-34 — лучшего танка в мире к началу войны, немцы в 1943 году сумели дать еще более усовершенствованный танк T-V «пантера», который, по сути дела, является копией нашего танка Т-34, по своим качествам стоит значительно выше танка Т-34, и в особенности по качеству вооружения... Я, как ярый патриот танковых войск, прошу Вас, товарищ Маршал Советского Союза, сломать консерватизм и зазнайство наших танковых конструкторов и производственников и со всей остротой поставить вопрос о массовом выпуске уже к зиме 1943 года новых танков, превосходящих по своим боевым качествам и конструктивному оформлению ныне существующие типы немецких танков...»

 

Действительно, летом 1943-го у Красной Армии не было тяжелого танка, способного успешно бороться с «тиграми» и «пантерами». Танки КВ-1 и КВ-1С (облегченный и более скоростной вариант танка KB) устарели в одночасье и были сняты с вооружения. Всего в 1942—1943 годах было выпущено около 1 200 танков КВ-1С и (с конца 1941 года) около 1 750 танков КВ-1. Танк КВ-85 с оптимизированными обводами корпуса и 85-миллиметровой пушкой так же, как и ИС-1 (ИС-85), весьма схожие по боевым качествам, были выпущены в 1943-м рекордно малыми сериями — 143 и 107 машин соответственно. Все эти «улучшения» уже существующих конструкций были тупиковым путем развития, и Сталин потребовал от конструкторов в кратчайшие сроки, в течение осени — зимы 1943 года, спроектировать и подготовить к производству новый тип тяжелого танка, как минимум, не уступающий «тигру» по боевым возможностям. Помимо этого, кардинально усилить огневую мощь «тридцатьчетверки» и дать фронту мощные САУ — истребители танков. Сделать все это за несколько месяцев было практически невозможно, но конструкторы и производственники справились с беспрецедентно сложными задачами в установленный срок.

 

post-6587-1222496468_thumb.jpg

 

Бронирование лобовой части корпуса достигало 120 мм, а бортов — 90 мм. ИС-2 получил очень мощную пушку Д-25 калибра 122 мм, созданную на основе корпусной пушки 1931 года. Главным недостатком этого орудия была низкая скорострельность (2—3 выстрела в минуту против 6—8 выстрелов в минуту у «тигра» и «пантеры»), которая отчасти компенсировалась тем, что попасть из пушки ИС-2 танкистам требовалось по любой бронированной цели только один раз — второго не требовалось. С любого ракурса и «пантера», и «тигр» гарантированно поражались.

 

Слагаемые успеха

 

К концу 1943 года КБ под руководством конструктора Ж.Я. Котина удалось создать новый тяжелый танк ИС-2, Эта машина соответствовала крупносерийному поточному производству в условиях военного времени с использованием неквалифицированной рабочей силы. В конструкции максимально использовалась простая технология литья бронедеталей, так как Наркомат черной металлургии не мог обеспечить достаточное количество катаной брони, считавшейся более качественной. Тем не менее литая броня 46-тонного ИС-2 достаточно уверенно «держала удар» 88-миллиметровой пушки «тигра» на дальних дистанциях.

 

С появлением на поле боя «сталина», как называли ИС-2 немецкие танкисты, в панцерваффе была выпущена инструкция, запрещавшая «тиграм», не говоря уже о «пантерах», ввязываться в бой один на один с ИС-2. Генерал-инспектор панцерваффе Хайнц Гудериан прямо указывал, что «в одиночном бою с ИС-2 «тигр» обречен на уничтожение». Правда, немецкие танкисты, не так пессимистично настроенные, от встречи с ИС-2 практически не уклонялись, в максимальной степени стараясь использовать сильные стороны своих машин — высокую скорострельность пушек и более совершенные прицелы. Но ИС-2 прежде всего использовался не для борьбы с немецкими танками, а для сокрушения немецкой обороны — ни одна танковая пушка второй мировой войны не имела осколочно-фугасного снаряда большей мощности — его масса составляла почти 25 кг!

 

В каждом полку по штату числился 21 танк. В начале 1945 года было сформировано несколько тяжелых танковых бригад (по 3 полка в каждой). Всего же за годы войны было выпущено 3 395 танков ИС-2. Осенью 1943-го советские войска получили самоходную артиллерийскую установку СУ-85, ставшую первой массовой противотанковой САУ. Всего в 194З—1944 годах было выпущено 2 330 таких машин, применявшихся в составе истребительно-противотанковых бригад и для непосредственного сопровождения танков Т-34-76. Это была довольно удачная «самоходка», вооруженная хорошей пушкой Д-5-С85, позволявшей уверенно бороться с Pz. IV — основным немецким боевым танком в то время, но все же недостаточно мощной для борьбы с «пантерами» и «тиграми».

 

И все же главной заботой советского командования была модернизация основного боевого танка — Т-34. С осени 1943 года стратегическая инициатива уже прочно принадлежала Красной Армии, но пять танковых армий — ее основная ударная сила — несли слишком большие потери, прежде всего из-за недостаточной огневой мощи «тридцатьчетверки». Например, только 3-я гвардейская танковая армия в 1943 году обновляла парк боевых машин на 90—100% 4 раза! «Пантеры» и «тигры» были практически неуязвимы на дальних дистанциях боя для огня 76,2-миллиметровых пушек Ф-34, а близко они советские танки просто не подпускали. В январе 1944-го начался выпуск Т-34, вооруженного пушкой Д-5Т, расположенной в новой трехместной башне. Командир танка, наконец, избавился от обязанностей наводчика и мог теперь сосредоточиться непосредственно на управлении боем. В марте пушку Д-5Т сменила ЗиС-С-53 того же калибра 85 мм — она не превосходила предшественницу по баллистическим характеристикам, но была проще в изготовлении и занимала в башне меньше места. Ее бронебойный снаряд на расстоянии 1 000 м уверенно пробивал 100-миллиметровую броню, а подкалиберный БР-365П — 120-миллиметровую. Скорострельность пушки достигала 10 выстрелов в минуту. Реальные боевые качества Д-5Т и ЗиС-С-53 почти не уступали немецкой 75-миллиметровой KwK-42, которой были вооружены «пантеры».

 

Теперь, используя все возрастающее количество новых Т-34-85, ИС-2 и САУ, советское командование могло смело планировать и осуществлять масштабные наступательные операции на всем фронте в 3 000 км. В 1944 году Красной Армии противостояли примерно 150 немецких пехотных дивизий, строивших свою оборону по принципу опорных пунктов и не развивая ее в глубину. Это позволяло советским войскам непрерывно изменять направления главных ударов. Контратаки немецких танковых частей зачастую позволяли задержать, а то и отбросить советские войска, но едва ликвидировалась угроза на одном направлении, как возникал кризис на другом, причем новое направление часто бывало удалено от первого на несколько сот километров. Так, 25 немецких танковых дивизий, буквально как «пожарные команды», метались вдоль фронта, часто никуда не успевая и попадая в «котлы». «Пантеры» не слишком любили протяженные марши, а «тиграм» они были просто противопоказаны. В результате панцерваффе вынужденно отходили от своего главного тактического принципа — концентрации сил, и вынужденно дробили их, вводя в бой побатальонно против значительно численно превосходящего противника.

 

post-6587-1222496542_thumb.jpg

 

"Зверобой"

Поистине же смертельной для всех немецких танков была тяжелая самоходная установка ИСУ-152, поступившая в войска весной 1944 года. Она была вооружена страшной по пробивной силе гаубицей — пушкой МЛ-20С калибра 152 мм и очень хорошо бронирована: лоб корпуса и рубки — 90—100 мм, борт корпуса — 90 мм. В войсках эта САУ получила прозвище «зверобой».

 

Едва поступив в войска, ИСУ-152 сразу отличилась в боях на Заднестровской дуге в апреле 1944-го. Выйдя в Карпаты, на границы Венгрии и Румынии, советские войска подвергались мощным контрударам немецких танковых дивизий. Понеся очень тяжелые потери, в 1-й гвардейской танковой армии М.Е. Катукова были вынуждены сформировать танковый батальон и артиллерийский дивизион, оснащенные трофейной техникой. «Пантеры» и Pz, IV вместе с отличными противотанковыми пушками РаК-40 хорошо справлялись со своими собратьями и помогли удержать положение. Но все же в излучине Днестра, в районе местечка Нижнюв, около 40 «пантер» сумели прорвать фронт и начать стремительный марш на Черновицы, стремясь завершить окружение армии Катукова. Через несколько километров «пантеры» попали под удар умело расположенного последнего резерва армии — полка новейших ИСУ-152. Заняв позиции на гребне холма, «зверобои» начали расстрел прорвавшихся немецких танков. 152-миллиметровые снаряды буквально проламывали броню «пантер», сносили башни, превращая танки в кучи металлолома. Из 40 «пантер» уйти удалось только 8. В результате, по свидетельству М.Е. Катукова, «атаки сразу прекратились по всему фронту Северной Буковины».

 

post-6587-1222496614_thumb.jpg

 

«Королевский тигр» поразил своими размерами не только фюрера, но буквально всех. Новый «монстр» весил 68 тонн! Бронирование лба корпуса достигало 150 мм, а башни — 180 мм. Бронебойный снаряд специально спроектированной 88-миллиметровой пушки с длиной ствола 71 калибр пробивал с дистанции 1 000 м 120-миллиметровую броню, а подкалиберный — 230-миллиметровую! В действительности же безусловным козырем нового танка была только пушка — качество брони было хуже, чем на «обычном» «тигре», так же как скорость и проходимость, а техническая надежность — ниже всякой критики. Из-за недостатка времени доктор Адерс был вынужден взять для «королевского тигра» трансмиссию и двигатель «обычного», в результате чего они работали с постоянными перегрузками, так что новый «сверхтяжеловес» больше ремонтировался, чем воевал. Его веса не выдерживало большинство европейских мостов, а если он застревал или ломался, эвакуация этой «туши» являлась поистине геркулесовой задачей. Конечно, в идеальных погодных условиях, на ровном, сухом и твердом грунте, будучи в исправном состоянии, «королевский тигр» мог и в одиночку затерроризировать десяток-другой танков противника, что и бывало, особенно на Западном фронте, но идеальные условия для этого образовывались очень редко. Не случайно немецкие танкисты предпочитали «королевскому» «старый добрый обычный» «тигр I», выпуск которого был прекращен в августе 1944-го. Всего в 1942—1944 годах немцы построили 1 354 танка данного типа. «Королевских тигров» до конца войны удалось построить всего 487 штук.

 

Явление сверхтанка

 

В этих условиях Гитлер требовал от конструкторов спроектировать новый «сверхтяжелый и сверхмощный» танк, способный едва ли не в одиночку остановить «коммунистические орды». Вряд ли это было нужно в то время, так как «тигр», появившийся на свет в 1942 году, не устарел и в 1944-м и вполне справлялся со своими «обязанностями» тяжелого танка. Скорее немцам необходимо было всемерно увеличивать производство уже имеющихся конструкций танков, максимально упрощая и удешевляя производство, как это и предлагали Гудериан и рейхсминистр вооружения и боеприпасов А. Шпеер, но фюрер мечтал только о чудесном «сверхоружии» на суше, море и в воздухе.

 

В результате Э. Адерс из фирмы «Хеншель» придумал новый тяжелый танк — Pz. VI В, или «тигр II»Б, или «королевский тигр». В свой первый бой «королевские тигры» пошли в 7 утра 12 августа 1944 года в районе польской деревни Оглендув, стремясь вместе с другими частями ликвидировать Сандомирский плацдарм, названный Гитлером «пистолетом, направленным в сердце Германии». Деревню прикрывала 53-я гвардейская танковая бригада полковника B.C. Архипова. На правом фланге тянулась глубокая и широкая лощина, по которой из деревни Оглендув к местечку Сташув в тыл советских войск проходила полевая дорога. Выход из лощины прикрывали несколько Т-34-85. Ближе всех к лощине стояла «тридцатьчетверка» младшего лейтенанта А.П. Оськина. Экипаж, прекрасно понимая, что их направление наиболее танкоопасно, замаскировал машину под стог сена, что сослужило им неоценимую службу, когда на их танк поползли никем еще не виданные «королевские тигры». Оськин не потерял самообладания и открыл огонь, только когда 3 немецких танка, подставив борта, оказались на расстоянии 200—400 м от Т-З4. Советские танкисты стреляли подкалиберными снарядами и сумели подбить все 3. За этот бой младший лейтенант Оськин получил звание Героя Советского Союза, а весь экипаж — ордена. Всего за 12—13 августа артиллеристы и танкисты на Т-34-85 и ИС-2 подбили и уничтожили 13 «королевских тигров».

 

С октября 1944 по январь 1945 года 11 тяжелых танковых полков участвовали в освобождении Прибалтики. Особенно отличился при Инстербурге (ныне Черняховск) 75-й гвардейский тяжелый танковый полк, практически в одиночку взявший сильно укрепленный город без больших потерь для себя. Удачной операцией командовал начальник штаба полка Г.В. Захаров.

 

Капрал Альфред Джонсон из 7-го королевского драгунского (танкового) полка так описывал свои ощущения от боев в Нормандии: «Безусловно, лучшим танком из всех, принимавших участие в боевых действиях в Нормандии, были немецкие «пантеры». Они оказались гораздо быстрее и маневреннее неуклюжих «тигров». Своей длинноствольной 75-миллиметровой пушкой они пробивали американские «шерманы» с той же легкостью, с какой пехотинец вскрывает штыком банку консервированной фасоли... Неудивительно, что шансы моего подразделения подбить «пантеру» практически равнялись нулю. Начать с того, что для этого мы должны были открыть огонь первыми, а немцы не склонны были предоставлять нам такую возможность. Обычно когда мы двигались в сопровождении пехоты, то узнавали о присутствии неприятеля только после того, как первые ряды наших солдат начинали падать под огнем, а первые танки опутывались густыми клубами черного дыма».

 

На два фронта

 

К тому времени Третий рейх воевал уже на два фронта — 6 июня англичане и американцы высадились в Нормандии и немцы предпринимали отчаянные попытки сбросить союзников в море. Из-за того что немецкое командование не угадало с местом высадки и вдобавок крайне неудачна расположило танковые и моторизованные дивизии вдали от побережья, сделать этого сразу не удалось, а когда завязались тяжелые позиционные бои, стало понятно, что разгром союзников невозможен прежде всего из-за тотального господства в воздухе англо-американской авиации. Несмотря на качественное превосходство в технике тактике, немецкие танкисты буквально не могли «поднять головы» с утра и до ночи, подвергаясь массированным ударам истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков.

 

Немцы старались передвигаться ночью, используя новейшие инфракрасные приборы ночного видения, но оперативная обстановка далеко не всегда позволяла им это делать. Именно в эти дни в вермахте получила популярность поговорка; «На Западе нам говорят, что все самолеты на Востоке, на Востоке — что на Западе, а в рейхе говорят, что все самолеты на фронте». У люфтваффе действительно не было истребителей для прикрытия своих войск, все наличные силы были брошены на безуспешное отражение тысячных армад американских стратегических бомбардировщиков Б-17 и Б-24, буквально равнявших с землей немецкие заводы и города.

 

Но в те дни, когда погода была нелетной или когда самолеты союзников где-то задерживались, немецкие танкисты устраивали для англичан и американцев настоящие «праздники». Именно в такой день состоялся самый результативный в истории танковый бой одного экипажа. Это был экипаж «тигра» командира 2-й роты 101-го тяжелого танкового батальона СС Михаэля Виттмана.

 

13 июня 1944 года передовые части и штаб самой известной в английских бронетанковых силах 7-й дивизии «Крысы пустыни», отличившейся еще в Северной Африке, заняли местечко Виллер-Бокаж, намереваясь, подтянув основные силы, развить наступление в глубину немецкой обороны, но сделать это «крысам» было не суждено. К несчастью для них, Виттман с четырьмя «тиграми» своей роты внимательно наблюдал за их перемещениями, а потом решительно атаковал.

 

Виттман успел уничтожить семь «кромвелей», пока вражеский снаряд не заклинил башню его «тигра». Тогда, бросив неисправный танк, Виттман с экипажем пробежал 10 километров до расположения своего батальона, пересел в исправный «тигр» и вернулся к месту встречи. До вечера Виттман подбил и уничтожил еще 23 английских танка и примерно столько же бронеавтомобилей. Его подчиненные довершили разгром. Англичане сумели отогнать «разбушевавшихся» «тигров», только срочно подтянув несколько батарей 6-фунтовых противотанковых пушек. За этот бой Виттман получил Мечи к Рыцарскому кресту и колоссальную популярность в панцерваффе. А вскоре он погиб в неравном бою, не заметив танковую засаду. За свою двухлетнюю боевую карьеру Виттман уничтожил 137 танков и 132 орудия и стал самым результативным танкистом второй мировой.

 

Не отставали от «тигров» и «пантеры» — бой 27 июля принес Эрнсту Баркману из 2-го танкового полка дивизии СС «Дас Райх» славу одного из лучших танковых асов. Изгиб шоссе Сент-Ло-Котантен, где и состоялся бой, на немецких штабных картах обозначался как «угол Баркмана». В тот день, получив данные о приближающихся американских «шерманах», экипаж Баркмана замаскировал свою «пантеру» под огромным дубом недалеко от шоссе. Когда на дороге показались 14 «шерманов», бензозаправщики, бронетранспортеры и грузовики, «пантера» сразу открыла огонь и через непродолжительное время горели 3 «шермана» и все бензозаправщики. Американцы укрыли свои танки и начали артиллерийскую дуэль с одинокой «пантерой», в чем не преуспели, потеряв еще несколько машин. Тогда американцы прибегли к самому верному и испытанному способу — вызвали на помощь истребители-штурмовики, которые перепахали дубовую рощу вдоль и поперек. Тем не менее «пантера» получила лишь незначительные повреждения ходовой части и возобновила бой, уничтожив еще 3 «шермана». Затем Баркман счел за лучшее отступить, тем более что американцы о наступлении уже не думали. В этом бою Эрнст Баркман уничтожил 9 танков и несколько бронетранспортеров и грузовиков.

 

post-6587-1222497109_thumb.jpg

 

СУ-100

 

У СУ-100 было усилено бронирование по сравнению с СУ-85, которую она заменила, а маневренность и скорость остались на уровне «тридцатьчетверки». Бронебойный снаряд этой пушки без проблем пробивал с 1 000 м лобовую броню даже «королевского тигра», не говоря уже обо всех остальных. По общему мнению, СУ-100 была лучшей советской «самоходкой» второй мировой войны и лишь немного уступала другой «знаменитости» — немецкой «ягдпантере» по броневой защите и качеству прицелов. Но СУ-100 до конца войны было выпущено почти 2 500, а «ягдпантер» всего 397. Вот как описывает свою «встречу» с советскими САУ немецкий танковый ас № 2 Отто Кариус (93 победы), воевавший на «тигре I».

«Снаряд, попавший в наш танк, срезал правую половину командирской башенки по сварному шву. Мне не снесло голову только потому, что я в тот момент наклонился, чтобы прикурить. Чтобы уйти из-под прямого огня русских, мы направились к поросшей лесом высоте 312. Вдруг появилась русская «самоходка», и я приказал наводчику открыть огонь. Иваны повыпрыгивали из своей машины, как только заметили, что мы направили ствол нашей пушки в их сторону. Крамер выстрелил, и в тот же миг снаряд другой самоходки русских угодил в основание башни нашего танка. Я не помню, каким чудом мне удалось выбраться ив машины. На голове у меня был шлемофон — это все, что осталось мне на память от моего «тигра».

 

Закат панцерваффе

 

Дела у союзников пошли лучше, когда с августа 1944 года в войска стал поступать «шерман файрфлай» («светлячок»), вооруженный 17-фунтовой (76 мм) длинноствольной пушкой с высокой начальной скоростью бронебойного снаряда (более 900 м/с), почти как у «пантеры». В декабре 1944-гo немцы предприняли не слишком удачное наступление в Бельгии в Арденнских горах силами 5-й танковой армии генерала Хассо фон Мантейфеля и 6-й танковой армии СС оберстгруппенфюрера Зеппа Дитриха. Фон Мантейфелю удалось значительно продвинуться, но эсэсовские танки застряли в горах и поддержать армейцев не смогли. Гитлер назвал Дитриха «бестолковым» и в январе 1945 года отправил всю его армию наступать в Венгрии в районе озера Балатон.

 

В то время на южном крыле Восточного фронта для немцев сложилось очень тяжелое положение — Румыния и Болгария были потеряны, Будапешт окружен и под угрозой оказались последние нефтяные месторождения и нефтеперегонные заводы Третьего рейха в Венгрии. Правда, у Германии оставалось еще небольшое нефтяное месторождение в австрийском Цистердорфе, но фюрер приказал отбить Венгрию и Будапешт «любой ценой», сняв для этого практически все боеспособные танковые части с Запада и других районов Восточного фронта. Против этого возражал ставший к тому времени начальником Генерального штаба Гудериан, но Гитлер повелел наступать.

 

Основную тяжесть боев вынесли на себе советские артиллеристы и пехотинцы, Танки не сыграли большой роли, да это и не планировалось. В этих боях великолепно показали себя новейшие САУ СУ-100 на базе Т-34 и вооруженные отличной пушкой калибра 100 мм, переделанной из корабельной. Несмотря на первоначальные успехи, наступление немецких танков провалилось, и Зепп Дитрих дал приказ отступать — в его дивизиях оставалось всего по 10—15 боеспособных танков. В эти дни он горько пошутил: «Наша армия называется шестой только потому, что у нее осталось шесть танков». Танков, конечно, было примерно в десять раз больше, но как боевая единица 6-я та СС перестала существовать.

 

Гитлер, взбешенный отступлением, приказал эсэсовцам спороть нарукавные повязки с названиями их дивизий, но грубоватый Зепп Дитрих не только отказался это сделать, несмотря на приказ рейхсфюрера СС Гиммлера, но и собрав свои награды и награды своих офицеров в ночной горшок, отослал его в Берлин. Фюрер «съел эту пилюлю» и удовлетворился тем, что отправил в очередную отставку Гудериана, который не сильно расстроился, тем более что на последнем докладе обстановки дело у них с Гитлером дошло чуть ли не до драки, так что заместителю Гудериана генералу Томале пришлось оттаскивать своего начальника от фюрера за фалды мундира. Затем Гудериан уехал в Баварию, где и сдался американцам в мае 1945 года.

 

На улицах Берлина

 

Последней крупной битвой Великой Отечественной была Берлинская операция. 16 апреля 1-я и 2-я гвардейские танковые армии пошли в наступление на Зееловские высоты — ключу всей немецкой обороны на берлинском направлении. 1 377 танков и САУ вместе с авиацией, пехотой и артиллерией трое суток штурмовали в лоб сильные немецкие укрепления и к исходу 19 апреля прорвали одерский оборонительный рубеж противника, понеся тяжелые потери. Теперь дорога на Берлин была открыта.

 

В городских боях много неприятностей танкистам доставили немецкие пехотинцы, вооруженные ручными противотанковыми гранатометами одноразового использования «фаустпатрон», известного также как «панцерфауст». Широко применялись немцами и ручные противотанковые гранаты кумулятивного действия, реактивные противотанковые ружья «офенрор» и «панцершрек». Все эти противотанковые средства без труда прожигали броню до 200 мм и были для танков предельно опасны. Они применялись на фронте с 1944 года, но без особого успеха, так как дальность эффективной стрельбы из таких гранатометов не превышала 50—70 м, а подпускать танки к себе так близко отваживались очень и очень немногие. Другое дело в городе, где была масса возможностей для засад. Но «солдатская смекалка» сработала и на этот раз, так что берлинцы быстро лишились пружинных кроватных сеток, которые танкисты в массовом порядке наваривали на башни и корпуса. Те, кому не хватало сеток, приделывали на танки деревянные щиты и ящики. Любое препятствие сильно ослабляло кумулятивную струю, так что на броне оставалась только оплавленная воронка, которую танкисты быстро назвали «засос ведьмы».

 

Берлинская операция дорого обошлась советским танкистам и «самоходчикам»: 2 156 танков и САУ были потеряны на городских улицах и на подступах к столице рейха. Такое количество танков просто не нужно было вводить в город, но командование не желало считаться с потерями, даже когда до мира было рукой подать. И в результате в Берлине сгорели тысячи советских танкистов.

 

С падением Берлина война не закончилась — потом были еще освобождение Праги и переброска 6-й танковой армии на Дальний Восток, где «тридцатьчетверки» пересекли сначала в жару 50° пустыню Гоби, а затем вскарабкались на практически недоступные горы Большого Хингана, а спустившись с них, смели в Тихий океан японскую Квантунскую армию.

 

Во второй мировой войне советские танковые войска испытали подлинное преображение, став из большой бесформенной массы несокрушимой ударной силой, использующей передовые тактические принципы, во многом перенявшей их у исключительно сильного противника — немецких панцерваффе, надорвавшихся, как и германская промышленность, от выполнения непосильных задач. В 1942 году Сталин сказал послу США в СССР Авереллу Гарриману: «Эта война — война моторов. У кого их будет больше, тот и выиграет». Дальнейший ход событий полностью подтвердил слова советского вождя.

 

СССР

 

106 000* единиц бронетанковой техники получила с учетом поставок по «ленд-лизу» Советская армия за годы войны. Начиная с июня 1941-го и до июня 1945 года в СССР было построено около 94 000 танков и САУ.

 

93 000 танков и САУ всех типов было потеряно за годы войны (с учетом почти 23 000 имевшихся в РККА танков к июню 1941 года).

 

50 000 танков Т-34 различных модификаций было выпущено до июня 1945 года. Этот самый массовый советский танк выпускался и после войны не только в СССР, но и в других странах. До сих пор Т-34-85 состоит на вооружении некоторых африканских стран, а в Югославии он успешно воевал еще в начале 90-х годов прошлого века.

 

Германия

 

52 500 танков и САУ было произведено и переоборудовано из трофейных с июля 1941-го по май 1945 года в Германии.

 

40 000 танков и САУ было потеряно на Восточном фронте.

 

8 500 штук Pz. IV — самого массового немецкого танка — было выпущено с 1937 по 1945 год. «Пантер» в Третьем рейхе изготовили 5 976 штук.

 

* Цифра 106 000 является общепринятой, но не совсем верной — если поврежденные танки эвакуировались для ремонта в тыл, то после него они просто включались в общую ведомость выпущенных машин. Так что общее количество выпущенных новых машин было несколько меньше, чем проходило по ведомостям. Но насколько меньше, сказать невозможно, так как достоверная статистика по количеству отремонтированных в тылу машин отсутствует.

Ссылка на комментарий
Поделиться на других сайтах

Присоединяйтесь к обсуждению

Вы можете опубликовать сообщение сейчас, а зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, войдите в него для написания от своего имени.

Гость
Ответить в теме...

×   Вставлено в виде отформатированного текста.   Восстановить форматирование

  Разрешено не более 75 эмодзи.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отобразить как ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставить изображения напрямую. Загрузите или вставьте изображения по ссылке.

Загрузка...
 Поделиться

  • Сейчас на странице   0 пользователей

    • Нет пользователей, просматривающих эту страницу.