исторические беседы2

[Гость Kniaz]

по поводу Англии и причин войны с СССР

В действительности, я решился на выяснение отношения с Россией с помощью силы, как только я убедился, что Англия не изменит своей позиции. Черчилль оказался неспособным оценить мой рыцарский дух, когда я воздержался от их полного уничтожения под Дюнкерком (в мае-июне 1940 года Гитлер дал уйти остаткам разбитой английской армии через Ла-Манш. - Прим. пер.).

 

Мы были обязаны заставить англичан понять, что если бы они признали Германскую гегемонию на континенте, чему англичане были всегда самые ярые противники, то мы бы представили им неоценимые преимущества.

 

Уже к концу июля 1940 года, через месяц после разгрома Франции, я понял, что мир снова выскальзывает из наших рук. А парой недель позже я понял, что мы не успеем высадиться в Англии до начала осенних штормов, а также и потому, что мы ещё не достигли превосходства в воздухе. Иначе говоря, я понял, что Англия ускользает из наших рук.

 

Тот факт, что СССР летом 1940 года проглотил Прибалтику и Бессарабию, в то время как сами мы были заняты на западе, не оставил у меня никаких иллюзий относительно их дальнейших намерений. И даже если бы у меня какие-нибудь иллюзии оставались, то визит Молотова в ноябре был достаточен, чтобы развеять их окончательно. Предложения, которые Сталин сделал мне после возвращения своего министра иностранных дел, не обманули меня. Сталин, этот несравненный и невозмутимый шантажист, старался выиграть время, чтобы укрепить свои новые базы в Финляндии и на Балканах. Он пытался играть с нами "в кошки-мышки".

 

А тут ещё поражения итальянцев в Албании и Киренаике, которые подняли партизанское движение на Балканах. Косвенно эти поражения нанесли удар по нашей непобедимости, в которую уже уверовали как наши друзья, так и наши враги.

 

Одно только это стало причиной югославского "volte-face" ("смены лица"), события, которое вынудило нас влезть в войну на Балканах; а это было как раз именно то, чего я хотел избежать любой ценой. Потому что если мы уже влезали в это направление, то нам ничего уже не оставалось, как продвигаться в этом направлении дальше. Мне вряд ли надо было бы повторяться, но весной 1941 года мы могли быстро освободить Ближний Восток силами, которые составляли только небольшую часть войск, которые мы собирались задействовать в России.

 

Однако если мы в этот момент перебросили бы наши силы из нашего восточного боевого развёртывания, то это давало бы косвенный сигнал СССР атаковать нас. СССР атаковал бы нас летом, самое позднее - осенью. И уже при таких обстоятельствах, которые уже были для нас катастрофическими и без всякой надежды на победу.

 

Если бы я был вынужден разобраться с Большевизмом с помощью оружия, и я пришёл бы к этому решению к годовщине подписания пакта о ненападении (т.е. к августу 1940 года. - Прим. пер.), то у меня есть право считать, что Сталин пришёл к этому же решению ещё до того, как он этот пакт подписал.

 

В течение целого года я лелеял надежду, что мирное существование, по крайне мере, если не дружеское, то честное, может быть установлено между Третьей Империей и СССР. Мне так казалось после 15 лет правления Сталина - реалиста, который давно освободился от мутной марксисткой идеологии; и который, как яд, придерживал её только для других. Бесцеремонная форма, в которой Сталин обезглавил еврейских интеллектуалов, безжалостно расправившихся с Императорской Россией, укрепила меня в этом мнении. Я предположил, что Сталин не хочет предоставить еврейским интеллектуалам шанс тем же манером разрушить и державу, которую построил он сам, и которая во всех отношениях является духовной наследницей Российской Империи Петра Великого.

 

В духе безупречного реализма с обеих сторон, мы могли бы создать ситуацию, в которой стало бы возможно мирное сосуществование, - посредством чёткого разграничения зон влияния, определённых за каждой стороной; и, ограничив наше соперничество только экономикой, и притом так, чтобы из этого извлекали взаимные выгоды обе стороны.

просто по поводу Англии.

И всегда это была проклятая Англия, которая стояла на пути к миру в Европе. Но теперь Британская Империя стара и немощна, хотя всё так же злокачественна и злокозненна. Но в этой своей отрицательной и извращённой позиции она теперь поддерживается и Соединёнными Штатами, которые тоже воодушевлены и принуждены всеми силами Интернационального Еврейства, которые процветают и надеются ещё долго процветать на наших несогласиях.

по поводу союза с Англией

Что касается других стран, то невозможно придерживаться каких-либо строгих правил, поскольку ситуация постоянно меняется. Двадцать лет назад я написал, что для Германии в Европе есть только два потенциальных союзника - Англия и Италия. Однако события за этот период времени не позволяли применять политику, логически вытекающую из моих положений. Англия формально ещё считалась Британской Империей, но она уже не обладала моральными качествами, необходимыми для сохранения своей империи. Казалось, Англия ещё доминировала в мире; а в реальности Англия сама доминировалась Еврейством. Италия стремилась подражать древнему Риму. Она заимела все древнеримские амбиции, но у неё отсутствовали два необходимых древнеримских качества: воинственный дух и материальная сила. Единственный козырь, который был у Италии - это предводительство истинного римлянина. Какая личная трагедия для этого человека! И какая трагедия для этой страны! Для народов, как и для отдельных людей - это трагедия - иметь личные амбиции и не иметь никаких качеств, которые помогли бы эти амбиции осуществить; и не иметь никакой надежды эти качества заполучить.

по поводу врагов Германии

Двадцать лет назад я написал, что я думаю о Франции. Франция есть смертельный враг германского народа.

эти данные из бесед Гитлера в 1945.

Теперь наиболее интересное. По поводу смены взглядов.

В конце апреля 1945 года управляющий делами партии Мартин Борман получил задание установить контакт с журналистом одной из нейтральных стран и доставить его в бункер Рейхсканцелярии. За сутки до самоубийства Гитлера швейцарский журналист Курт Шпейдель взял у него последнее интервью. Но сам Шпейдель был убит при штурме Рейхсканцелярии, а блокнот со стенограммой беседы вместе со многими другими документами был доставлен в Москву, где и пролежал до недавнего времени в архиве музея Вооруженных сил. Несколько месяцев назад один из сотрудников архива потрудился расшифровать стенографическую запись и был поражен уникальностью этого исторического документа. Он обратился в редакцию нашей газеты, и сегодня мы предлагаем всего несколько вопросов из этого интервью, которые могут быть интересны современному русскому читателю.

 

Вопрос: 27 лет назад, вступая в политическую борьбу, предполагали ли Вы, что Вас ждет такой финал?

 

А.Г. Да, уже тогда мы прекрасно понимали на что шли. Мы вступали в решающую борьбу (Endkampf), ставкой в которой была жизнь и существование белой расы. На карту было поставлено все, и исходов могло быть только два: либо мы победим, либо окончательно погибнем.

 

Вопрос: Сегодня 29 апреля 1945 года. Сознаете ли Вы, что потерпели поражение?

 

А.Г. Я не считаю, что мы проиграли. Германия - да, она проиграла войну, вермахт потерпел поражение. Но мы дали толчок мощнейшей идее. Национал-социализм наглядно доказал свое абсолютное преимущество. Вспомните 1918 год, вспомните 20-е годы - где тогда была Германия? За несколько лет, что мы были у власти, нам удалось создать величайшее государство в истории человечества. Мы построили экономику, воспитали здоровую молодежь - здоровую духовно и физически. В конце концов, в истории остается только великое. Кто сейчас вспоминает о тысячах рабов, погибших при строительстве пирамид в Египте? В истории осталась только громада пирамид. Да, мы пали в борьбе, но это падение вверх (der Fall nach oben). Национал-социализму принадлежит будущее, я не побоюсь сказать, что это будет XXI век. Я не удивлюсь, если в XXI веке национал-социализм победит в России. За годы этой войны я вынужден был пересмотреть свое расовое мировоззрение. Вот что я Вам скажу, никто здесь, в Европе, не знает Россию и никогда ее не знал. Я вовсе не идеализирую русских, отнюдь, в русских все-таки слишком много азиатского. Но факт остается фактом, русская нация оказалась сильнее и выносливее в этой безумной войне, и я не удивлюсь, если спасение для белой расы придет с Востока. Это будет логично.

 

Вопрос: Вы сказали, что выиграли идею, но проиграли войну. Закономерный вопрос: нужна ли была эта война?

 

А.Г. Вы говорите так, будто от одного меня во всем мире зависело начать эту войну или не начинать. Я знаю, после нашей гибели на нас спустят всех собак. Нас назовут агрессорами и разжигателями войны. Но это неправда, будто я или кто-то другой в Германии хотели этой войны. Новое поколение немцев строило великое государство, и не их вина, что им сплошь и рядом ставили палки в колеса. Англичане, американцы и евреи всего мира сделали все, чтобы начать эту войну, чтобы задушить ростки молодого национал-социалистического движения. Только идиот может думать, что эта война была замыслом наших стратегов. Посмотрите, в 39 году мы сразу оказались в кольце врагов, превосходящих нас численно и технически.

"Национальная газета", N2, 1995 г

[Гость Раскольников]

Тема вообще ушла в сторону. Ладно, пусть буду я виноват, надо было не отвечать на вопрос Хана.

Попробую пробиться сквозь частокол смыслов к тому, ради чего, собственно, ответил:

 

Убивали это русские друг друга в гражданскую войну, убивали, жидо-комиссары (уж извините, евреями этих людей как-то не поворачивается язык назвать) тех же казаков (и не казаков тоже) убивали-убивали, убивали снова друг друга во Вторую мировую казаки, Сталин и Гитлер тоже поучаствовали как могли, так нет же, мало! Обязательно находятся люди, которым этого мало, правильно, мол, к стенке, мол. И не поймут, блин, никак, что стреляешь в красноармейца- убиваешь РУССКОГО, к стенке встанет кто из РОНА или РОА- а станет одним РУССКИМ меньше. Одним СВОИМ меньше, независимо от того, чем у него башка набита. Сталинов и Гитлеров ещё много будет, уж поверьте, а вот русские вскоре закончиться могут, и доказывай потом таджикам, что правильно сделали, что казаков расстреляли.

[Молоток]

За годы этой войны я вынужден был пересмотреть свое расовое мировоззрение

Отсюда вывод - хочешь, что бы фашист изменил свое мировозрение, навешай ему люлей. :biggrin:

[Гость Kniaz]

Отсюда вывод - хочешь, что бы фашист изменил свое мировозрение, навешай ему люлей.

любой здравомыслящий человек вынужден под влиянием обстоятельств пересматривать свои взгляды. впрочем, здравомыслящих людей мало, потому глупоцов бьют-бьют, а они просят ещё, мазохисты видимо.

[Молоток]

любой здравомыслящий человек вынужден под влиянием обстоятельств пересматривать свои взгляды.

Не о том я. Чел, выбравший насилие главным аргументом, понимает, что может найтись чел сильней, и он будет рабом. То есть, он есть еще пойманный раб.

[Гость Kniaz]

а кто выбрал насилие главным аргументом?

[Молоток]

а кто выбрал насилие главным аргументом?

О Гитлере разговор был.

[Гость Kniaz]

О Гитлере разговор был.

с чего вы взяли, что Гитлер избрал в качестве главного аргумента насилие?

[Молоток]

Ну да, добрым словом и убеждением он нес просвещение "недоразвитым"

[Гость Kniaz]

ёпте, если вы о нападении на ссср, то оно было превентивным, это не у Гитлера было 9 тысяч танков, наступательного оружия то бишь. Если о начале второй мировой войны вообще, то там вообще отдельная история, как кое-кто спровоцировал конфликт Польши и Германии, и началась заварушка. В общем, уже достали со своими идеологическими догмами 50-летней давности. Можно подумать, Гитлер спал и думал как бы так начать войну с многократно более сильнейшим противником, да ещё на фронта.

[Молоток]

Превентивным не превентивным. Гитлер считал нас низшей расой, решил поиметь и издох. Это не случайность

[Гость Kniaz]

Гитлер считал нас низшей расой, решил поиметь и издох. Это не случайность

Когда он считал, в 1923 году? всем свойственно ошибаться. Но причем тут избрал "насилие в качестве главного аргумента" не пойму???