Образец внутренней свободы

[Гость Kniaz]

Будучи всемирной знаменитостью, лауреатом Нобелевской Премии, он не стеснялся говорить с высоких международных трибун о «едином на потребу» - об объективном, реальном нравственном законе, о предназначении человека, выходящем за рамки безудержного потребления. Процитируем его нобелевскую речь:

 

«Если бы, как декларировал гуманизм, человек был рождён только для счастья, — он не был бы рождён и для смерти. Но оттого, что он телесно обречён смерти, его земная задача, очевидно, духовней: не захлёб повседневностью, не наилучшие способы добывания благ, а потом весёлого проживания их, но несение постоянного и трудного долга, так что весь жизненный путь становится опытом главным образом нравственного возвышения, покинуть жизнь существом более высоким, чем начинал её.»

 

Солженицын говорил — и с согражданами, и с людьми всего мира - о том, о чем говорить избегают, о нравственности. Человек, говорящий нравственные прописи, ставит себя под удар - множество желающих кинутся искать на него компромат, под лупой изыскивать подлинные ошибки, употреблять кривое зеркало там, где лупа бесполезна, или выдумку там, где и кривое зеркало не поможет. Множество народу и сейчас, над его гробом, кинулись обличать кто «литературного власовца», кто «православного черносотенца», смотря по политическим пристрастиям обличителей.

 

В чем суть конфликта Солженицина с его критиками? Почему он раздражает как советских патриотов, так и «патриотов заграницы»? Почему сталинисты и крайние либералы-западники сходятся в своем неприятии этого человека? Особенность этого конфликта, как и конфликта Солженицина с коммунистическими властями, в том, что он носит не идеологический, а нравственный характер. Будь Солженицын просто сторонником идеологии — например идеологии западничества-демократии-рынка в противоположность идеологии коммунизма — соответствующий лагерь опознал бы его как своего, и, при своем литературном таланте он легко сделался бы знаменем этого лагеря. Но он — это особенно заметно в «Письме вождям Советского Союза» - отказывается от идеологического подхода к жизни; он говорит о стремлении к правде, и его конфликт с властями СССР — это конфликт, вызванный неприятием той грандиозной лжи, на которой была построена советская система. Это же самое «письмо» вызвало резкую критику и с другой стороны: ведущие западные издания и многие демократически настроенные диссиденты в СССР, включая Сахарова, оценили «Письмо» как антидемократическое, националистическое и содержащее «опасные заблуждения». Человек, ищущий правды, сознающий свою ответственность перед Богом, неизбежно вошел в конфликт с теми, кто путает правду и идеологию — ту или другую.

 

Многих раздражало (и раздражает) его «морализаторство». Мы живем в очень циничном мире, в котором образованный слой нашей страны — один из самых циничных. Люди без каких-либо моральных колебаний берутся публично пропагандировать точку зрения, над которой частным образом насмехаются. Американское словечко «пиар» в исходном языке означавшее просто «связи с общественностью», готовность политиков или промышленников объяснить обществу свои цели и устремления, у нас приняло значение «громогласного обмана». И «охранители» и «революционеры» разделяют веру в «политтехнологии», в то, что людьми можно и нужно манипулировать, во всемогущество больших денег и хитрых психологических трюков, при помощи которых массы людей можно заставить делать то, что нужно. И тут человек, который напоминает о том, что есть правда, и о том, что жить надо по правде, раздражает. А как же иначе, когда все уже приняли что правды никакой нет, а есть только пиар и политтехнологии?

 

Значит ли это, что Солженицын безошибочен, что всякий честный человек обязан согласиться с каждым его словом? Безошибочных людей не бывает; тем более не бывает людей, которые избавили бы нас от необходимости делать нравственный выбор самим, сообразуясь с божественным Откровением и голосом совести.

Но Солженицын показывает нам пример, как это можно делать. И искренне ищущие правды люди могут ошибаться; поэтому честные люди могут расходиться во мнениях. Однако есть огромная разница между ошибками, которые человек совершает, стремясь к правде, и мерзостями, которые он совершает, уверив себя, что Высшей Правды никакой нет, а есть только бабло, или, хуже того, суррогат правды в виде очередного единственно верного учения.

 

Иногда говорят, что «у каждого своя правда», и очевидной, для всех несомненной правды нет — а значит, и говорить о правде незачем. Это грубая и очевидная ошибка; если ученики в классе, решая одну и ту же задачу, получают разные ответы, никто не скажет, что задача не имеет решения; у задачи есть правильный ответ, и ученики здесь, чтобы его найти.

 

Еще один важный урок Солженицына — его патриотизм. Сейчас, как и всегда, в России, как и везде, можно видеть множество примеров самого глупого чванства и неприязни, выдающей себя за патриотизм. Со своей стороны, люди не менее чванливые и неприязненные, только в другую сторону, «шовинисты заграницы» стремятся уверить всех — и в первую очередь себя — что вся эта глупая спесь и есть русский патриотизм, другого не бывает, и что всякий член ордена «порядочных людей» обязан приходить к глубокую скорбь если, хотя бы, национальная футбольная сборная выиграет какой-нибудь матч.

 

Патриотизм Солженицина не имеет ничего общего с чванством и высокомерным пренебрежением к другим народам; он также совершенно не стремится властвовать и попирать другие страны. То, что пишет Александр Исаевич, продиктовано глубокой заботой о стране и людях. После долгого засилья идеологии, которая считала нормальным расходовать людей и истощать страну во имя свои великих целей, само утверждение того, что патриотизм есть заботливое попечение о людях и стране, звучит ново. Настолько ново, что многие не могут его услышать. Нам, в прочем, необходимо его услышать.

 

Необходимо услышать и другое. Солженицын, несомненный патриот, известен как резкий, непримиримый критик власти, которая долгое время существовала в нашей стране. Многим это непонятно, они выбирают их двух вариантов. Либо громогласный «патриотизм» такого рода, который прославляет людоедов, оттого, что это «наши» людоеды, которые заставили весь мир «нас» бояться, либо смердяковская ненависть к Отчеству, для которой людоеды служат оправданием. Солженицын — пример того, как можно уйти от этого ложного выбора.

 

Он пример того, как подобный нам человек, в условиях, много худших чем наши, может сделать свой выбор и «жить не по лжи». Кто-то примется выискивать, где и в чем ему это, по мнению критиков, не удалось. Что же, это в любом случае не оправдывает тех, кто и не пытается.

 

russned.ru

[Гость Kniaz]

Но, в то же время, к моему великому сожалению, он был непонят и современным националистам....

один из немногих моментов, когда я рад, что ошибаюсь.

мнения одних из самых радикальных националистов из "Северного Братства"

 

 

(Памяти Александра Исаевича Солженицына)

 

Разумом я понимал, что этот день рано или поздно наступит. День, когда мы перестанем быть современниками великого русского классика. И вот этот день наступил – именно в августе, в месяце плохих новостей.

 

Александр Солженицын умер.

 

Масштаб этой личности и ее значение настолько велики, что охватить их в небольшом тесте на злобу дня невозможно. Сразу можно сказать, что Солженицын – это феномен не только и не столько литературный, сколько явление русского национального духа. Солженицын – это русское достоинство, просиявшее в кошмаре ХХ века. Он громогласно, на весь мир заявил о взаимной непримиримости русского и советского, выступив против коммунизма именно как русский человек, плоть от плоти своего порабощенного народа. Солженицын выразил антисоветизм не городской, интеллигентский, а глубинный, народный антисоветизм, столь присущий лучшей, коренной части русских. Солженицын засвидетельствовал, что русский народ – это народ-антисоветчик, опрокинув всевозможные «совпатриотические» и «национал-большевистские» спекуляции, рожденные в кабинетах ЦК и редакций столичных толстых журналов.

 

Трудно представить нашу ситуацию, если бы не был написан «Архипелаг ГУЛАГ» - непревзойденный художественный, исторический и публицистический срез советчины. Можно смело утверждать, что не будь «Архипелага» - и мы бы почти ничего о советчине не знали. А значит, мы бы из нее и не вылезли никогда. Мы ничего не знали бы о миллионах замученных и о рабовладельческой природе совка. И если сегодня совок вынужден быть «ползучим», вынужден прибегать к мимикрии и время от времени скрывать свое чекистское мурло, то это во многом благодаря испепеляющей правде «Архипелага», которую уже никто не в состоянии упразднить.

 

Главное значение «Архипелага ГУЛАГ» в том, что это приговор совку, вынесенный от имени русского народа. Книга в высшей степени народная, причем по ряду параметров до сих пор не осмысленная. В частности, именно Солженицын первым поднял тему РОА, Локотской республики и вообще великой массы наших соотечественников, боровшихся с большевизмом в союзе с Германией и ставших в итоге «додаточной жертвой на неостывший жертвенник 1917 года». За это писательское и гражданское бесстрашие низкий поклон Александру Исаевичу! Не убоялся он в глазах «советской общественности» и западной левоты прослыть воспевателем «гитлеровских пособников» («литературный власовец» - так клеймила Солженицына советская журналистика). Напомню некоторые абзацы, теперь уже бессмертные.

 

«Что русские против нас вправду есть и что они бьются круче всяких эсэсовцев, мы отведали вскоре. В июле 1943 под Орлом взвод русских в немецкой форме защищал, например, Собакинские выселки. Они бились с таким отчаянием, будто они эти выселки построили сами. Одного загнали в погреб, к нему туда бросали ручные гранаты, он замолкал; но едва совались спуститься – он снова сек автоматом. Лишь когда ухнули туда противотанковую гранату, узнали: еще в погребе у него была яма, и в ней он перепрятывался от разрыва противопехотных гранат. Надо представить себе степень оглушенности, контузии и безнадежности, в которой он продолжал сражаться».

 

«Им не оставлено было выбора. Им нельзя было драться иначе. Им не отставлено было выбора биться как-нибудь побережливее к себе. Если один «чистый» плен уже признавался у нас непрощаемой изменой родине, то что ж о тех, кто взял оружие врага? Поведение этих людей с нашей пропагандной тоспамстью объяснялось: 1) предательством (биологическим? текущим в крови?) и 2) трусостью. Вот уж только не трусостью! Трус ищет, где есть поблажка, снисхождение. А во ”власовские” отряды вермахта их могла привести только крайность, запредельное отчаяние, невозможность дальше тянуть под большевистским режимом да презрение к собственной сохранности. Ибо знали они: здесь не мелькнет ни полоски пощады! В нашем плену их расстреливали, едва только слышали первое разборчивое русское слово изо рта. (Одну группу под Бобруйском, шедшую в плен, я успел остановить, предупредить – и чтоб они переоделись в крестьянское, разбежались по деревням примаками). В русском плену, так же как и в немецком, хуже всего приходилось русским.

 

Эта война вообще нам открыла, что хуже всего на земле быть русским.

 

Я со стыдом вспоминаю, как при освоении (то есть, разграбе) бобруйского котла я шел по шоссе среди разбитых и поваленных немецких автомашин, рассыпанной трофейной роскоши, - и из низинки, где погрязли утопленные повозки и машины, потерянно бродили немецкие битюги и дымились костры из трофеев же, услышал вопль о помощи: ”Господин капитан! Господин капитан!” Это чисто по-русски кричал мне о защите пеший в немецких брюках, выше пояса нагой, уже весь искровавленный – на лице, груди, плечах, спине, - а сержант-особист, сидя на лошади, погонял его перед собою кнутом и наседанием лошади. Он полосовал его по голому телу кнутом, не давая оборачиваться, не давая звать на помощь, гнал его и бил, вызывая из кожи новые красные ссадины…

 

Эта картина навсегда передо мною осталась. Это ведь – почти символ Архипелага, его на обложку книги можно помещать.

 

И все это они предчувствовали, предзнали – а нашивали-таки на левый рукав немецкого мундира щит с андреевским полем и буквами РОА».

 

Нельзя не упомянуть последнее масштабное творение Солженицына – книгу «Двести лет вместе», посвященную проблеме русско-еврейских отношений (2001-2002 гг.) Невозможно ее подробно разбирать здесь, скажу лишь, что и в этой своей работе Солженицын остался мужественным русским мыслителем, не боящимся поднимать самые сложные и рискованные темы. На мой взгляд, особенно интересны главы, посвященные истории еврейства в советский период, вызвавшие обвинения писателя в «ксенофобии» и даже «антисемитизме» (подобные обвинения звучали и ранее, после первых публикаций «Архипелага ГУЛАГ»). Эти страницы позволяют по-новому увидеть характер «великой отечественной войны», ее движущие силы и скрытые смыслы.

 

 

Наконец, необходимо отметить, что Солженицын чуть ли не первым разделил не только русское и советское, но и русское и имперское, став в какой-то мере одним из предтеч национал-демократии. Именно Солженицын впервые призвал русских отрешиться от морока всевозможных «всемирно-исторических» миссий (будь то «Третий Рим» или «третий интернационал») и сосредоточиться на своих насущных национальных проблемах. Именно Солженицын впервые сформулировал, что русские – это не имперский народ-поработитель, а один из народов, порабощенных империей, более того: возможно, самый порабощенный.

 

Когда-то советская власть хотела воздвигнуть памятник Максиму Горькому – в том месте, где сливаются Ока и Волга, на высоком берегу, среди вольных просторов. Теперь я знаю: придет время, и в Республике Залесская Русь на этом месте будет стоять памятник Александру Солженицыну. Ведь во многом благодаря «Исаичу» русский народ не превратился в скопище совковых ублюдков. Это стоит памятника в силовой точке родной земли.

 

В заключение вновь процитирую Солженицына – ибо великого писателя лучше всего помянуть его великим текстом.

 

«В одном селе Рязанской области 3 июля 1941 собрались мужики близ кузни и слушали по репродуктору речь Сталина. И как только доселе железный и такой неумолимый к русским крестьянским слезам сблажил растерянный и полуплачущий батька: «Братья и сестры!», - один мужик ответил черной бумажной глотке:

 

- А-а-а, б…дь, а вот не хотел? – и показал репродуктору излюбленный русский жест, когда секут руку по локоть и ею покачивают.

 

И зароготали мужики.

 

Если бы по всем селам, да всех очевидцев опросить, - десять тысяч мы таких бы случаев узнали, еще и похлеще».

 

Вот этот «излюбленный русский жест» мы демонстрируем сегодня российскому неосовку с его «великой победой», имперским патриотизмом, телевизионными эренбургами, Московской патриархией и Газпромом. Это жест нашего языческого салюта над могилой великого старца.

 

Умер великий Русский писатель Александр Солженицын. С большой буквы Человек.

Я благодарен ему за его Архипелаг. Эта книга меня поразила молнией. Вернее сказать, это был долгий нескончаемый ураган с очистительным ливнем. Читать было тяжело, но я заставил себя выпить эту чашу до дна. Как сейчас сказали бы - осилил. После этой книги было невозможно прощать системе.

 

Он не простил ни "историю нашей канализации", ни предательство западных "демократов" с голгофой Линца. Властители на тронах не любили властителя дум ни здесь и ни там. Но ему было пофигу. Он работал. Писал историю по своему разумению, а не под диктовку власть придержащих.

 

Писателю удалось увидеть клиническую смерть своего главного врага, красной империи.

 

К сожалению, этот анти-русский упырь в образе РФ все еще дышит на ладан. К сожалению, под старость Солженицын потерял чутье и симпатизировал палачу Русского народа, реинкарнирующего империю гулага. Я был удивлен, когда узнал. Но простил старику. Он дал мне больше, чем взял.

 

Жить не по лжи! Уничтожить людоедскую систему во имя будущих поколений Русичей, детей Света!

[Гость zeon_r]

....и его конфликт с властями СССР — это конфликт, вызванный неприятием той грандиозной лжи, на которой была построена советская система...

Приятие той не намного менее грандиозной лжи, на которой построена нынешняя система, и есть, пожалуй, единственная претензия к этому, безусловно, великому человеку.

[Гость Kniaz]

Приятие той не намного менее грандиозной лжи, на которой построена нынешняя система, и есть, пожалуй, единственная претензия к этому, безусловно, великому человеку.

а он и её не принимал, почитайте книгу "Россия в обвале" 1998 года, к режиму Ельцина АС относился не лучше, чем к большевистскому....

[Шилыхан]

а он и её не принимал, почитайте книгу "Россия в обвале" 1998 года, к режиму Ельцина АС относился не лучше, чем к большевистскому....

Князь прав. Вот слова самого Солженицына из интервью журналу "Шпигель":

В 1998 году, в нижайшей точке бедственного народного положения, в год, когда я выпустил книгу «Россия в обвале», – Ельцин лично распорядился наградить меня высшим государственным орденом. Я ответил, что от Верховной Власти, доведшей Россию до гибельного состояния, награды принять не могу

[Гость zeon_r]

Kniaz и Шилыхан!

Вы абсолютно правы. Но я имела ввиду нынешнюю систему, от которой он все же принял.

[Шилыхан]

Но я имела ввиду нынешнюю систему, от которой он все же принял.

Государственную премию Солженицыну присудили Совет по науке и Совет по культуре. Президент, как глава нынешней системы выступил просто в роли её вручателя. Так что никакого противоречия с собственными убеждениями я у Солженицына не наблюдаю.

[Гость zeon_r]

...Президент, как глава нынешней системы выступил просто в роли её вручателя...

Совет по науке и Совет по культуре тоже не с луны свалились.

Впрочем, не хочу спорить и отходить от темы. Не тот момент. У Вас свое свое мнение, у меня - свое.

ПС Очень хорошо помню, как я впервые познакомилась с творчеством Александра Солженицына. Будучи студенткой взяла почитать у друзей на два дня самиздатовскую книгу "Один день Ивана Денисовича". Главой государства (он же Генсек партии) тогда был Юрий Андропов.

[Шилыхан]

Впрочем, не хочу спорить и отходить от темы. Не тот момент.

Полностью с вами согласен.

Очень хорошо помню, как я впервые познакомилась с творчеством Александра Солженицына. Будучи студенткой взяла почитать у друзей на два дня самиздатовскую книгу "Один день Ивана Денисовича".

К стыду моему и позору, кроме этой книги других произведений Солженицына не читал.

[Хан]

i

Уведомление:

Хан, извините но я ваш пост удалил. Не надо заниматься кощунством.

не извиню...

собственно какие правила форума были нарушены?

Давайте тупо петь дифирамбы?

....*презрительно*

Фыхххххххх!

[Wrednaya]

Память известного писателя Александра Солженицына будет увековечена в названии одной из московских улиц. Указ об этом, названный "Об увековечении памяти А.И.Солженицына", подписал президент России Дмитрий Медведев.

[Freeman]

Университет, улица и школа имени Солженицына?

 

 

В Ростове-на-Дону прошел митинг, организованный студентами ЮФУ – «молодогвардецами». Пообщаться с молодежью прибыл и главный идеолог «Единой России» – глава комитета Госдумы по труду и социальной политике Андрей Исаев. Он полностью поддержал инициативу студентов присвоить ЮФУ имя Александра Солженицына.

 

«Я сегодня же позвоню нашему лидеру Борису Грызлову и сообщу о вашей инициативе. Одобрение со стороны «Единой России» гарантированно. Сейчас задача №1 – чтобы к 1 сентября университет уже носил имя великого писателя», – заявил Андрей Исаев.

 

В свою очередь председатель областного комитета по молодежной политике Сергей Чуев сообщил корреспонденту 161.ru, что на уровне областной администрации решается вопрос о присвоении имени Солженицына одной из улиц Ростова и школе №5, где учился писатель.