Рассказы и рассказики

[Гость Себастьян Козюлькин]

Врачебная ошибка

 

В Израиле на популярной местной радиостанции есть очень интересная программа.

Суть такая: люди звонят, жалуются на всю страну о своей проблеме, а потом диджей звонит второй стороне, и прямо в прямом эфире пытается разрешить эту проблему. Все это происходит во время утреннего шоу, и тема вообще очень популярна. Однако, эта жалоба побила все рекорды. Итак, на радио обратилась женщина (Ж), со своей жалобой. Диджей (Д) отвечает:

(Д): Нам на почту сегодня пришла просьба от госпожи Н. разобраться в ее проблеме. Я ей звоню. Доброе утро! Что у Вас случилось?

(Ж): Доброе утро! Дело в том, что мой муж недавно сделал операцию, на которую стоял в очереди несколько месяцев. А после операции что-то произошло, и... в общем...

(Д): Да-да, я слушаю Вас...

(Ж): В общем, доктор что-то сделал не так. Раньше мой муж всегда был добр и ласков ко мне, всегда меня обнимал, целовал, у нас с ним был регулярный... ну Вы понимаете?

(Д): Секс?

(Ж): Да... у нас с ним все было хорошо, мы прожили много лет, и он меня всегда любил. А тут... Может быть что-то доктор ему повредил? Может быть ему дали какое-то неправильное лекарство или наркоз? Он вернулся после операции, и даже не подходит ко мне, сторонится меня, словно я ему чужой человек...

(Д) Да уж. Очень нехороший случай! А Вы пробовали общаться с доктором напрямую, прежде чем "подключать" нас? Все-таки врачебная этика, и сейчас мы будем разговаривать с ним на всю страну...

(Ж): Пробовала! В том-то и дело! Но он ни в какую не сознается, говорит, что врачебная ошибка исключена!

(Д): Очень интересно. Ну давайте сейчас я наберу номер доктора, и попробуем поговорить с ним так, чтобы он не мог увильнуть от ответственности!

ДиДжей набирает номер доктора (Док), на том конце берут трубку:

(Д): Доброе утро!

(Док): Доброе утро!

(Д): Вы в прямом эфире радио "такое то", к нам обратилась жена одного из Ваших пациентов с жалобой, что Вы, возможно допустили врачебную ошибку, и теперь у них проблемы в семейной жизни. Вы в курсе этой ситуации?

(Док): Да, конечно я в курсе! И я несколько раз уже разговаривал с госпожой Н. Дело в том, что я могу заверить однозначно, и Вас и всех слушателей, что врачебная ошибка полностью исключена.

(Д): Но Вы ведь не станете отрицать жалобу, что после Вашей операции Ваш пациент полностью потерял сексуальный интерес к своей супруге, согласно ее словам?

(Док): Я не стану отрицать ее жалобу, но поймите правильно, если после моей операции у клиента возникла половая дисфункция, это не моя ошибка. Я работаю совершенно в другой области, никак не связанной с этим.

(Д): А уточните пожалуйста, если это не врачебная тайна, какого рода была операция?

(Док): Это Вы можете спросить у мужа госпожи Н, если он захочет на это отвечать.

(Д): Хорошо, я попробую задать вопрос по другому: какова Ваша специализация, и какие операции Вы проводите?

(Док): Я хирург-офтальмолог, и моя работа, это коррекция зрения для плохо видящих пациентов.

(Д): ээммммм.....

 

Резко включилась реклама.

 

©етевое

 ну и как, приняли его? :-) 

 

Сам как думаешь?

[Гость Себастьян Козюлькин]

А хорошо ведь жили

 

"А хорошо ведь жили. Никто даже не знал, что у Саши шизофрения. Таблетки пил исправно. Два раза в год — стационар на месяц. Обычно осенью и весной, когда обострения начинались. Сам ложился, добровольно. Понимал всё.

 

И работа была. Мастерские какие-то от диспансера. Это потом их закрыли, когда вся эта перестройка началась. Работал, деньги в дом приносил. С девушками встречался, но замуж никого не звал. Боялся, что ребёнку по наследству шизофрения перейдёт, а какая семья без детей?

 

А в последние годы всё с ног на голову встало. И в больницу в плановом порядке отказывались класть. Говорили, что всё можно дома контролировать. Говорили — чаще к своему врачу обращайтесь. А к какому врачу, если из их диспансера всех сокращать начали.

 

И больницы закрывать стали. Даже на скорой количество психбригад сократилось. И лечись как хочешь. Первую весну ещё как-то перенесли. Сашка еле себя контролировал. Таблетки назначенные горстями пил. Но они были не такие, как в больнице, — те таблетки больным не разрешают пить самостоятельно, потому что врачи должны следить за побочными эффектами.

 

Раза три в диспансер ходил, просился в больницу, хоть не на месяц — на недельку. В себя прийти. Не положили. Выписали таблеток побольше и — домой. Реорганизация такая вот в медицине. И лето, и осень так же. Сашка стал бояться на работу ходить. Не дай Бог что. Так и потерял место. А куда ещё его теперь возьмут? Зиму кое-как перезимовали. Весной опять обострение началось. А вчера он меня убил..."

***

 

Врач прервал чтение и взглянул на сидящего напротив пациента.

 

— И когда она вам это рассказала?

 

— Ночью приходила, — Сашка шмыгнул носом. — Говорила, а я записывал.

 

— Ну, что ж. Возвращайте в палату. Будем думать, — психиатр махнул рукой санитарам.

 

***

 

— А также принимая во внимание вышесказанное, консилиум врачей пришёл к выводу, что больному необходимо длительное стационарное лечение и наблюдение в медучреждении соответствующего профиля, — председатель медицинской комиссии закончил чтение результата психиатрической экспертизы и снял очки.

 

— Что значит "длительный"? — судья явно не любила приблизительных слов. — Можете выразиться точнее?

 

— Не могу, — врач развёл руками. — Психиатрия — вещь непредсказуемая. Может, год. Может, восемь. Может, завтра выпишут. С нынешними реформами лишнего дня в больнице не продержат. Гадания — не мой профиль. Точно скажу одно: положи его вовремя на профилактическое лечение, как раньше, трагедии можно было избежать. Толку теперь об этом говорить? ***

 

Врач вышел из здания суда, достал из нагрудного кармана сложенный лист бумаги, развернул его и ещё раз прочитал последний абзац письма, которое за эти дни читал уже бессчётное количество раз.

 

"Я его не виню. Я мать. Да он и сам не понял, что произошло. Увидел меня на полу, скорую вызвал, "плохо маме". Девушка приехала. Ма-а-аленькая такая. Сразу милицию вызвала, бригаду психиатрическую. А пока ждала их, так за Сашку боялась, что дрожала вся. А он в углу сидел. Смирно. В сторону девушки даже не глядел. И я ей сказать не могла, что не тронет он её. Ведь не убийца он. Да и как скажешь, когда лежишь на полу с молотком в голове. Но материнский долг я всё-таки выполнила. Пусть и ценой своей жизни. Сашку теперь положат в больницу. Я уверена. Положат".

 

©етевое

Изменено 14 марта 2017 пользователем Себастьян Козюлькин

[Демьян71]

 Чубайка, хотите я напомню, как в России началась новая эпоха?

- Попробуйте, Зюзя.

- Сидел русский человек в темном сарае на табуретке. Сарай был старый и грязный и ужасно ему надоел. Русскому человеку говорили, что он сидит там временно, но он в это не верил, потому что помнил - то же самое говорили его деду с бабкой. Чтобы забыться, русский человек пил водку и смотрел телевизор. А по нему шли вести с полей, которые тоже страшно ему надоели.

- Разве не жуть, Зюзя?

- Однажды телевизор показал огромный светлый дом с колоннами, каминами и витражами, с красивой мебелью и картинами. А потом, Чубайка, на экране появились вы. На вас был этот же самый смокинг и бабочка. Вы попросили зрителя ответить на вопрос, где лучше - в грязном старом сарае или в этом огромном светлом доме?

- И что ответил русский человек, Зюзя?

- Русский человек ответил, что лучше, конечно, в огромном светлом доме. Вы сказали, что такой выбор понятен, но путь туда непрост, и плата будет немалой. И русский человек согласился на эту плату, какой бы она ни была.

- Продолжайте, Зюзя.

- И тогда, Чубайка, вы открыли русскому человеку страшную тайну.

За право находиться в этом доме ему придется стать табуреткой самому, потому что именно так живет весь мир, и людей этому обучают с детства…

- Ну и?

- А когда русский человек перекрестился и действительно стал табуреткой, вы объяснили, что в стране сейчас кризис. Поэтому огромных светлых домов на всех не хватит. И ему, то есть как бы уже ей, временно придется стоять в том же самом сарае, где и раньше. Но только в качестве табуретки.

- Интересно излагаете, Зюзя. И что дальше?

- А затем уже без всяких объяснений на табуретку уселась невидимая, но очень тяжелая задница, которая на своем языке разъяснила бывшему русскому человеку, что не следует интересоваться, чья она, потому что у табуреток тоже бывают проблемы. А лучше подумать о чем-нибудь другом. Например, о том, какая у него, то есть у нее, национальная идея…

Пелевин "Числа"

Жила была обычная Черепаха и постоянно таскала на своей спине тяжелый панцирь. Панцирь придавливал ее к земле, и каждый шаг Черепахе давался тяжело. Поэтому жизнь ее, измеряемая количеством этих непростых шагов, также была нелегкой.

Но зато, когда из соседнего леса прибегала голодная Лиса, Черепаха прятала голову под панцирь и спокойно пережидала опасность. Лиса прыгала вокруг, пробовала панцирь на зуб, пыталась перевернуть свою жертву, короче говоря, применяла все присущие агрессору приемы, но Черепаха стояла на своем и оставалась живой.

Однажды Лиса принесла с собой большой кошелек, привела юриста и, усевшись напротив, предложила свои услуги по покупке панциря. Долго думала Черепаха, но в силу бедности фантазии вынуждена была отказаться. И опять рыжая удалилась ни с чем.

Шло время, окружающий мир изменялся. В лесу появились новые технические телекоммуникационные средства. И однажды, выйдя из дома, черепаха увидела висящий на дереве телевизионный экран, где демонстрировались летающие черепахи без панциря. Захлебывающийся от восторга диктор-дятел комментировал их полет: «Какая легкость! Какая скорость! Какая красота! Какое изящество!»

День смотрела черепаха эти передачи, два, три…

И потом в ее маленькой голове родилась мысль о том, что она дура, раз таскает на себе подобную тяжесть – панцирь. Не лучше ли сбросить его? Жить тогда станет намного легче. Страшно? Да, немного страшно, но в последних новостях телеведущая Сова заявила, что будто Лиса подалась в кришнаиты и уже стала вегетарианкой.

Мир преображается. Лес вон тоже становится совсем другим, все меньше остается в нем деревьев и самобытных зверей, а все больше становится похожих друг на друга бездомных собак и шакалов.

Почему бы не полетать? Небо – оно такое большое и такое прекрасное!

«Достаточно отказаться от панциря и мне сразу будет легче!» – думала Черепаха.

«Достаточно отказаться от панциря и ее сразу будет легче есть!» – думала Лиса, подписывая счет на очередную рекламу летающих черепах.

И в одно прекрасное утро, когда небо, как никогда казалось большим, Черепаха сделала свой первый и Последний шаг к свободе от системы защиты.

Черепаха не знала и уже никогда не узнает, что информационная война – это целенаправленное обучение врага тому, как снимать панцирь с самого себя.

[Гость Себастьян Козюлькин]

Он ушел от жены к своей секретарше. 

После 37 лет брака, мужчина бросил свою жену ради своей молодой секретарши.

 

Его новая подруга потребовала, чтобы они жили именно в его доме, который стоил несколько миллионов долларов. Так как юрист мужчины был лучше, чем у его жены, он выиграл суд.

 

Он дал своей, теперь уже бывшей жене, всего три дня, чтобы съехать. Она провела первый день, пакуя вещи в коробки, ящики и чемоданы.

 

На второй день, она вызвала грузчиков, и они забрали ее вещи.

 

На третий день она в последний раз села за их красивый обеденный стол, включила мягкую фоновую музыку, и съела полкило креветок, баночку икры и выпила бутылку Шардонне.

 

Когда она закончила, то зашла в каждую комнату и засунула оставшиеся панцири креветок, которые обмакнула в икру, во все карнизы. Затем она прибралась на кухне и ушла.

 

Когда муж со своей новой подружкой, въехали в дом, у них было все прекрасно в течении первых нескольких дней.

 

Потом потихоньку в доме начало пахнуть. Они попробовали все – уборку, мытье полов, проветривание, убрали ковры, везде развесили освежители воздуха. Они проверили дезинсекцию в доме. В конце концов, они даже заменяли дорогой шерстяной ковролин. Но ничего не помогало.

 

К ним перестали приходить гости. Мастер по ремонту отказался работать в доме. Горничная уволилась.

 

Наконец, они не могли больше терпеть это зловоние и решили переехать.

 

Через месяц, даже после того как вдвое снизили цену на их дом, они все равно не могли найти покупателя.

 

В конце концов, даже местные риелторы отказались заниматься их домом. Наконец, им пришлось одолжить огромную сумму денег у банка на покупку нового дома.

 

Экс-жена позвонила мужчине, и спросила, как его дела. Он поведал ей историю о гниющем доме. Она вежливо выслушала, сказала, что она ужасно соскучилась по их старому дому, и хотела бы его выкупить.

 

Зная, что его бывшая жена понятия не имела, какой плохой запах стоит у них в доме, он согласился на цену, которая составляла около 1/10 от реальной стоимости дома, но только если она подпишет бумаги в этот же день. Она согласилась и в течении часа адвокаты переоформили документы.

 

Неделю спустя мужчина и его девушка стояли и, улыбаясь, смотрели, как транспортная компания упаковывает их вещи, чтобы отвезти в новый дом.

 

В ТОМ ЧИСЛЕ И КАРНИЗЫ!

 

©етевое

[Гость Себастьян Козюлькин]

ПОРА?

 

- Смерть?

- Агасики.

- Ты за мной?

- Да вроде, здесь и нет никого больше.

- Что ж… ты должна была прийти рано или поздно.

- Должна, должна… Никому я ничего не должна! Вставай давай, пора нам.

 

Мужчина с трудом поднялся, оглянулся по сторонам на больничную палату, койку, своё измученное тело. Вздохнул и подошёл к высокой фигуре в длинном чёрном балахоне. Смерть, опираясь на косу, пристально смотрела на него, сверкая огненными глазами с белого голого черепа.

 

- Вот всегда хотел тебе вопрос задать? Ты косу эту с собой просто как символ носишь? Или голову мне ею будешь… того… сносить? – мужчина провёл ребром ладони по шее.

Смерть удивлённо подняла надбровные дуги – её мимика была удивительно живой для мёртвого черепа.

- Нет, для красоты! Ты что, пословицу не слышал – «Коса – девичья краса!»

У мужчины расширились глаза.

- Ну… не хотелось бы, конечно, тебя разочаровывать. Но…

- Что «но»?

- Как бы, не о том пословица. Не о той косе…

- Да? Уверен?

Он кивнул.

- Вот, блин! – Смерть досадливо стукнула длинной рукоятью об пол. - А я старалась, точила. Ещё и отсрочку два года дала тому кузнецу, который мне эту косу впарил. «Возьми, - мол, - красавица, не пожалеешь».

Помолчали.

- Я тебя, уже два года жду, - сказал мужчина.

- Что, правда?

- Да, мне врач тогда сказал, что я больше месяца не протяну, а я живу всё, живу… И тебя всё нет, и нет.

- Ну задержалась немножко. А что? Девушка должна сломя голову в домашних тапочках на встречу бежать? Мне как с тобой свидание назначили, так я сразу решила себя в порядок привести. Душ принять, зубы почистить, череп наполировать. Мантию вот, всё выбрать не могла. Одна была, чёрненькая такая, парчовая, так она меня полнит.

Мужчина недоверчиво покосился на скрытый балахоном скелет собеседницы.

- А другая – тоже чёрненькая, полиэстер сто процентов. Ну куда такое надевать? А если вспотею?

Взгляд мужчины стал ещё более недоверчивым и озадаченным.

- Шёлковая хороша, но недостаточно чёрненькая. Хлопок – без капюшона. На свою любимую (в прошлом веке на распродаже отхватила) пятно посадила. Забирала как-то одного художника, а он пьяный был и краской белой мне на мантию – ляп! Вот эту надела. Как тебе?

- Хо…рошо, - тихо и неуверенно вымолвил мужчина, не переставая удивляться.

- Атлас. Красивая, мягонькая. Не полнит же? Нет?

- Не… нет…

- Ну вот. Потом маникюр, педикюр…

Он тщетно попытался рассмотреть на костяшках её рук и ног ногти.

- Потом аксессуары.

- Коса?

- Пояс! – Смерть продемонстрировала грубую верёвку, свободно висевшую в петлях в районе талии. – Эксклюзив – с висельника одного. Собиралась, и время как-то незаметно пролетело. Да, не обижайся ты. Подумаешь, всего-то на два года опоздала.

- Я и не обижаюсь… Ты что, для меня старалась?

- Нет, конечно. Для себя. Я же сама себя уважать перестану, если начну к вам, смертным, как попало являться.

- И за два года у тебя разве других… эмм… клиентов не было?

- Почему, были. Полно. Мрёте вы, как мухи.

 

«Логика. Где?» - думал он, всё больше и больше запутываясь.

 

- Так к ним ты в чём попало приходила? В тапочках? Или тоже опаздывала?

- Тебе лишь бы ворчать! Они срочные были. Там хочешь не хочешь, косу в руки – и бегом забирать. Иначе влетит от начальства по черепушке.

- А я не срочный? – мужчина разволновался.

- А ты в руках Болезни. Как она с тобой закончит, так и мне можно приходить. А твоя Болезнь – та ещё стерва. Крутит, вертит, то зажмёт, то отпустит. Не люблю таких.

Смерть огляделась.

- Кстати, а где эта холера?

Мужчина сам принялся с интересом осматриваться.

- Так не холера же, - возразил он.

- Не важно, язва бородавчатая.

- Да нет!..

- Не суть! Обзываю, как хочу!

Сквозь стену в палату вынырнула бледная тощая девица с впалыми чахоточными щеками в истрёпанном платье, глаза были жуткими, с огромными чёрными кругами вокруг, а наведённые губы выделялись болезненно-красным пятном.

- Забирааааешь? – зашипела она. Её длинные седые волосы развевалась, словно под водой.

- Ну, а что? – ответила Смерть. - Сколько можно. Ты его и так два года уже изводишь, курва сифилисная.

- На себя посссмотриии, безнооосссая. Я ещё не всё сдееелалааа, - противно шипела девица, протягивая к мужчине костлявые руки с длинными ногтями.

Мужчина поморщился и отступил от неё, ближе к Смерти – та казалась ему более симпатичной.

- Сделала, не сделала. Мне-то что? Моё дело маленькое.

- Разззве у тебя уже получееено разрешееениеее?

- А когда я без разрешения приходила? – хмыкнула Смерть и со строгой серьёзностью бросила мужчине: - Идём!

Они шагнули прямо в окно, и тут же окно и палата исчезли, а вместо этого открылся длинный тёмный туннель с округлыми мягкими стенами, словно сшитыми из плотного чёрного бархата.

- Постоооой! – послышалось у него за спиной. – Подождииии! Ты ещёёёё недостааааточно страдаааал! Моооой!

Синюшная рука вынырнула из темноты и схватила его за запястье. Мужчина испуганно дёрнулся – болезнь изводила его уже два года невыносимыми болями, тошнотой, слабостью, головокружением… Не жил, а мучился. Смерть резко обернулась, отточенным движением взмахнула косой, отсекая конечность навязчивой Болезни.

- Не для красоты, значит… - уважительно сказал он, потирая запястье и глядя на сверкающий серп косы.

- Нет, - ответила Смерть. – Шутила я.

- И про долгие сборы шутила?

- Естественно. Да, троллила я тебя.

Он ухмыльнулся и вздохнул.

- Так значит… пора?

В ответ Смерть тихо хихикнула, с ловкостью джедая крутанув косу, сделала в ткани туннеля надрез, сквозь который засочился слабый свет.

Она обернулась к мужчине.

- Ты как очнёшься, не делай резких движений. Там Михалыч дежурит, хоть и алкаш последний, а забирать ещё рано. Смотри, чтобы сердце не схватило.

- Где? Кто?.. О чём ты вообще? – опешил он.

- В морге.

- Так… я же в палате… - смерть ведь с больничной койки его забрала всего пару минут назад.

- Нет. Умер ты, - пояснила она. Озорная улыбка смотрелась на голом черепе достаточно зловеще. – И в морг тебя отправили. Так что поспеши, пока не закопали.

- Но… минута всего…

- Тут время по-другому течёт.

- Так… Ты меня отпускаешь, получается?..

- Получается. Не настало ещё твоё время. Живи пока.

- А Болезнь?

- Отцепится. Ты ведь умер.

- Но почему тогда?

- Уж больно Болезнь эту твою терпеть не могу. Ей лишь бы живого помучить. Злобная тварь. А ты иди-иди. Живи, радуйся.

 

Мужчина оторопело полез в разрез. Он видел лежащие на столах тела, и хотя все они были прикрыты простынями, а надписей на бирках отсюда не разглядеть, своё узнал сразу. Уже ступив в помещение морга, он обернулся.

 

- Не думал, что ты… такая…

- Какая такая?

- Ну… человечная, что ли…

- Иди уже! И смотри мне Михалыча раньше времени не пришли. А то окочурится ещё, а я не накрашенная!..

 

©етевое

[Гость Себастьян Козюлькин]

Нелюбимый.

 

В начале учебного года классная руководительница шестого класса стояла перед своими бывшими пятиклассниками. Она окинула взглядом своих детей и сказала, что всех их одинаково любит и рада видеть. Это было большой ложью, так как за одной из передних парт, сжавшись в комочек, сидел один мальчик, которого учительница не любила. 

 

Она познакомилась с ним так, как и со всеми своими учениками, в прошлом учебном году. Ещё тогда она заметила, что он не играет с одноклассниками, одет в грязную одежду и пахнет так, будто никогда не мылся. Со временем отношение учительницы к этому ученику становилось всё хуже, и дошло до того, что ей хотелось исчеркать все его письменные работы красной ручкой и поставить единицу.

 

Как-то раз завуч школы попросил проанализировать характеристики на всех учеников с начала обучения их в школе, и учительница поставила дело нелюбимого ученика в самый конец. Когда она, наконец, дошла до него и нехотя начала изучать его характеристики, то была ошеломлена.

 

Учительница, которая вела мальчика в первом классе, писала: «Это блестящий ребёнок, с лучезарной улыбкой. Делает домашние задания чисто и аккуратно. Одно удовольствие находиться рядом с ним». 

 

Учительница второго класса писала о нём: «Это превосходный ученик, которого ценят его товарищи, но у него проблемы в семье: его мать больна неизлечимой болезнью, и его жизнь дома, должно быть, сплошная борьба со смертью».

 

Учительница третьего класса отметила: «Смерть матери очень сильно ударила по нему. Он старается изо всех сил, но его отец не проявляет к нему интереса, и его жизнь дома скоро может повлиять на его обучение, если ничего не предпринять».

 

Учительница четвёртого класса записала: «Мальчик необязательный, не проявляет интереса к учебе, почти не имеет друзей и часто засыпает прямо в классе».

 

После прочтения характеристик учительнице стало очень стыдно перед самой собой. Она почувствовала себя ещё хуже, когда на Новый год все ученики принесли ей подарки, обёрнутые в блестящую подарочную бумагу с бантами. Подарок её нелюбимого ученика был завёрнут в грубую коричневую бумагу. Некоторые дети стали смеяться, когда учительница вынула из этого свёртка браслетик, в котором недоставало нескольких камней, и флакончик духов, заполненный на четверть.

 

Но учительница подавила смех в классе, воскликнув:

 

– О, какой красивый браслет! – и, открыв флакон, побрызгала немного духов на запястье.

 

В этот день мальчик задержался после уроков, подошёл к учительнице и сказал:

 

– Сегодня вы пахнете, как пахла моя мама.

 

Когда он ушёл, она долго плакала. С этого дня она отказалась преподавать только литературу, письмо и математику и начала учить детей добру, принципам, сочувствию.

 

Через какое-то время такого обучения нелюбимый ученик стал возвращаться к жизни. И чем больше его мотивировала учительница, тем лучше он отвечал. В конце учебного года он превратился в одного из самых лучших учеников.

 

Несмотря на то, что учительница повторяла, что любит всех учеников одинаково, по-настоящему она ценила и любила только его. Через год, когда она работала уже с другими, она нашла под дверью учебного класса записку, где мальчик писал, что она самая лучшая из всех учителей, которые у него были за всю жизнь.

 

Прошло ещё пять лет, прежде чем она получила ещё одно письмо от своего бывшего ученика; он рассказывал, что закончил колледж и занял по оценкам третье место в классе, и что она продолжает быть лучшей учительницей в его жизни.

 

Прошло четыре года, и учительница получила ещё одно письмо, где её ученик писал, что, несмотря на все трудности, скоро заканчивает университет с наилучшими оценками, и подтвердил, что она до сих пор является лучшей учительницей, которая была у него в жизни.

 

Спустя ещё четыре года пришло ещё одно письмо. В этот раз он писал, что после окончания университета решил повысить уровень своих знаний. Теперь перед его именем и фамилией стояло слово доктор. И в этом письме он писал, что она лучшая из всех учителей, которые были у него в жизни.

 

Время шло. В одном из своих писем он рассказывал, что познакомился с одной девушкой и женится на ней, что его отец умер два года тому назад, и спросил, не откажется ли она на его свадьбе занять место, на котором обычно сидит мама жениха. Конечно же, учительница согласилась.

 

В день свадьбы своего ученика она надела тот самый браслет с недостающими камнями и купила те же духи, которые напоминали несчастному мальчику о его маме. Они встретились, обнялись, и он почувствовал родной запах.

– Спасибо за веру в меня, спасибо, что дали мне почувствовать мою нужность и значимость и научили верить в свои силы, что научили отличать хорошее от плохого.

 

Учительница со слезами на глазах ответила:

– Ошибаешься, это ты меня научил всему. Я не знала, как учить, пока не познакомилась с тобой.

 

©етевое