Нелегальная Перепись

[MURAD]

Прошу размещенное ниже не считать оскорблением национального достоинства, просто показалось довольно интересно и забавно. Если у кого нибудь есть проблемы с чувством юмора, то советую не читать. =))

 

 

 

Азербайджанцы

Один уже только факт существования на свете азербайджанцев убедительно доказывает, что мы не одни во Вселенной. Боюсь, я догадываюсь, зачем человечество стыдливо замалчивает эту очевидную истину и с упрямством белки продолжает грызть орех мироздания, пучить свои булавочные глазки в серебряные зерна звезд и тупо крутить колесо собственных страхов и сомнений. Весь этот прогресс с его науками, границами, войнами цивилизаций, космонавтами, интернетом и машинками для выщипывания волос из носа нужен цивилизации только для того, чтобы запугать людей, заставить их отказаться от мыслей о внеземном разуме. В противном случае человечество не смогло бы и дальше тешить себя иллюзией своей девственной исключительности. Тем временем внеземной разум, безусловно, существует, и носителем его, конечно, являются азербайджанцы.

Достаточно одного взгляда на азербайджанцев, всегда живущих где-то по соседству, чтобы увидеть, насколько смуглы их лица от вхождения в плотные слои атмосферы. Их теплые кепки всегда обращены своими гигантскими чашами к космосу, как бы прислушиваясь к голосам созвездий. Их язык непонятен. Их одежды, состоящие из пиджаков и тренировочных штанов, странны. Их походка величава, а бег и вовсе напоминает танец украденных невест, ибо азербайджанцы в большинстве своем почти не умеют ходить, а только лишь сидеть на корточках и курить. На дне их шоколадных глаз покоятся холод и пустота галактик, пронизанных жаром миллионов солнц. На флаге их страны изображены звезда и полумесяц.

Думая о внеземном происхождении азербайджанцев, не следует, конечно, испепелять свое воображение научно-фантастическими картинами появления их на нашей планете. Есть, допустим, определенный соблазн в том, чтобы представить себе, как азербайджанцы были занесены на Землю Тунгусским метеоритом. И взрыв колоссальной силы разметал их по поверхности суши от какого-нибудь города Верхняя Пыжма до самого Якутска, где даже и я видел на рынке азербайджанца, продающего единственный ананас. Красивой была бы версия о произрастании азербайджанцев из почв. Так, будто бы космические дожди, принося сведения из далеких миров, оплодотворяют ими живородящий гумус, и вот уже на ветках, на грядах, на колких кустарниках зреют новые, терпкие на вкус азербайджанцы, проворные и сыпкие, как гречневая крупа. Наконец, весьма убедительной кажется догадка о распространении азербайджанцев по Земле в результате глобального потепления. То есть споры космических скитальцев, замороженные в арктических и антарктических льдах, в результате катаклизмов бывают высвобождаемы немилостивым солнцем и переносимы по планете ветрами и стаями диких уток.

Однако все эти версии настолько же красивы, насколько и абсурдны. Красота вообще беспомощна, ибо по природе своей никогда ничего не создает, а лишь указывает на недостатки. Так что наблюдательному глазу очевидно: единственно надежным средством проникновения азербайджанцев в повседневность являются обычные весы, с которыми мы встречаем их наиболее часто. На чашах этих весов располагается вечная неуравновешенность человечества, его неспособность уподобить и примирить несопоставимые, казалось бы, величины - время и вещество, плоть и дух, мысль и деньги, помидоры и вечность, равнодушие и килограммы, страсть и гуталин, вымя и племя, темя и семя. Пользуясь всего лишь железными гирьками, только азербайджанцы умеют привести в действие свой грандиозный философский прибор, и весь необъятный мир, еще секунду назад готовый взорваться от неразрешимости своих заблуждений, мгновенно приходит тогда в равновесие, покорный непостижимой логике космоса. Высвобождаемая же от этого энергия позволяет азербайджанцам перемещаться по мирозданию, проникая в любые жизненно важные закоулки человечества. Посредничество между стихиями - вот дар их неземного разума. И это же - их тяжкое проклятие.

Будучи идеальными проводниками энергий, азербайджанцы прозрачны и призрачны, как воздух. Они неспособны что-либо произвести, запланировать или решить. Они лишены тягот и прелестей социальной иерархии, не имеют права на труд, отдых, образование и волеизъявление. Они не могут составить полноценного общества или государства, ибо каждый азербайджанец - это уже и есть и общество, и государство. Любой арбузный навес, руководимый азербайджанцем, скорее сам превратится в социум, чем впишется в любую из существующих систем. Без какой-либо помощи внешнего мира здесь за считанные дни образуется население из блондинок и их многочисленных сопливых детей, возникнут суд и преступность, министерство транспорта и культуры, наградной отдел, система получения взяток и раздачи их ближним, песня, пляска, трагедия и праздник. Однако при малейшей попытке внешнего мира вмешаться в этот порядок вещей внезапно выяснится, что здесь как ничего не было, так и нет.

- Ау! - скажете вы шепотом. - Кто здесь?

И тишина будет вам ответом. Глубокая, как ужас, и непостижимая, как космос, пронизанный жаром миллионов невидимых солнц.

- Одинок ли человек во Вселенной? - подумаете вы в этот момент.

Никто не разделит с вами радости этого сомнения. Только холодные железные гирьки и весы.

Автор - главный редактор еженедельника 'Большой город'.

 

 

 

Армяне

Человек, так или иначе однажды связавший свою жизнь с армянином, с этого волшебного мгновения лишается права на светлую горечь одиночества. Ибо там, где есть хотя бы один армянин, довольно быстро возникает целая Армения. Невзначай, теплым вечером, совершенно ниоткуда вдруг появится дядя Мартирос с племянницей тети Цовинар, прекрасной Майрануш (она хочет учиться на виолончели, но многие советуют на менеджмент, и еще неизвестно, что лучше). Брат Арутюна, Эдгар, тот самый, какого носила на руках еще сама Анджела Папиян, от которой, если помните, ушел красавец Альбертик, так этот Эдгар сейчас - ара, хо - в замешательстве - ему надо срочно перезвонить Армену, чтобы тот скорее перевел денег Артуру с Джульеттой на роскошную свадьбу Хаика и Гаяне. К тому же, вы ведь понимаете, что в Ереване сейчас уже совсем не топят, поэтому дедушка Ованес не то чтобы ближайшие годы будет помирать на вашей кровати, просто надо подумать, нет ли где ему поблизости подходящей работы.

И вот уже на улице совершенно незнакомые люди доверительно спрашивают вас: 'Простите, пожалуйста, может быть, вы случайно не армянин?'. И на вашей кухне уже Аревик с Донарой делают торт 'Наполеон'. И в шесть утра вас будит Геворк, чтобы кушать хаш с водкой. И завтра приедут еще Месроп с Лаурой, а она - шикарная женщина, она так поет, как никто, кроме нее, петь не умеет. Судьба ваша отныне жестока, но справедлива с вами - вы должны будете до дна испить бескрайнее море страданий и радости всего армянского народа.

Армянский народ, надо отдать ему должное, исторически относится к редкой категории весьма приличных, то есть крайне многострадальных народов. Зародившись, говорят, еще в девятом веке до нашей эры, армянский народ, как доносят нам ассирийские клинописи, под руководством царя Арама построил сказочно прекрасное государство Урарту. Следы величия этого царства до сих пор можно видеть, например, на московской кольцевой автодороге - там сохранился действующий гигантский автосервис 'Урарту-Моторс' из красного кирпича. С самого момента своего зарождения, армянский народ начал бесконечно страдать, переживая нападки врагов, геноцид, голод, унижения и коварство соседних народов. Отвлечь его от горя смогло лишь одно судьбоносное событие - в 405 году нашей эры знаменитый армянский ученый и просветитель Месроп Маштоц придумал своему народу алфавит. Тем не менее страдания продолжились и продолжаются до сей поры. Выражаются они в основном в том, что армяне живут в 70 странах мира и их национальные диаспоры считаются одними из самых состоятельных на планете.

Вообще, многострадальные народы, коих мы знаем несколько, интересны именно своим отношением к национальным трагедиям и умением обратить их в силу, капитал нации. Допустим, евреи - куда уж более страдальцы. Даже еврейская еда всегда несет в себе отпечаток вечной нужды и скитаний. Сиротством хрустит на зубах маца, слезами пропитан форшмак, расстановка блюд на столе как бы дает вкушающим плоть мира понять, что завтра еды может и не быть. Да и сегодня ее уже не так много. Тем не менее, вот так, собирая крохи несправедливости, евреи умудряются составлять из них нешуточные богатства, за какие и продолжают страдать. Русский народ-богоносец придерживается принципиально иного подхода. Хитря, обманывая и врага и брата, проявляя героизм и неся нечеловеческие потери, русский народ любое богатство превращает в трагедию, а горы - в крохи, что, несомненно, свидетельствует о его колоссальном величии и долготерпении. Но армяне, похоже, являются обладателями совсем уж уникального ноу-хау - между горем и радостью, нуждой и богатством они совершенно невероятным образом ставят знак равенства, который позволяет им, например, возить невест на кладбище в подвенечном платье и дарить им первый официальный поцелуй у могил предков. Он разрешает им, чтобы похороны были дороже и прекраснее свадеб. Он велит им устраивать трапезы таким образом, чтобы ни один человек, будь он хоть татарин, не смог бы вынести 8 сладких блюд, 15 мясных и еще остальных 144 менее значительных. Как говорит в ресторане один мой знакомый, женившийся на армянке, - 'две водки и три мяса, пожалуйста'.

Вообще же армянский образ жизни точнее всего определяют всего четыре выражения. Три из них - 'ubi bene, ibi patria', 'роскошно' и 'шикарно'. Первое в переводе с латыни (армяне, естественно, римляне) означает 'где хорошо, там и родина'. Слово 'роскошно' описывает все без исключеня явления и предметы, кроме одушевленных: роскошная постановка, роскошный пиджак, роскошная табуретка. 'Шикарным' же считается все живое: шикарная женщина и шикарный мужчина. Другого не бывает. Все армяне шикарны. Все они знамениты, и все, кто знаменит - это тоже армяне. Армянами были Ленин, Черчилль, Гагарин, Микоян, Саакян, Феликс Дзержинский, дядя Самвел из третьего подъезда, Герберт Уэллс и Эдгар По. Коньяк может быть только армянский, обувь - только 'Масис', а гора, понятно, Арарат.

Существует и еще одно, самое важное, пожалуй, выражение. По-армянски это звучит, как 'цавт танем'. На русский сентенция переводится примерно так: 'беру на себя твою боль'. Но переводится с трудом, как-то коряво. Непросто, согласитесь, поместить такую надпись, например, под картиной про трех богатырей. Мы-то боль привыкли все больше не брать, а раздавать своею щедрою рукою. Причем желательно, чтобы для весомости в ней была еще и палица -так, чтоб навсегда, по шляпку, новый обладатель беды ушел в сырую отеческую землю. С другой стороны - и картины про трех армянских богатырей не существует. На ней всяко пришлось рисовать бы: и тетю Ануш, и Геворка с Мартиросом, и Гаяне и Аревик, и даже дедушку Ованеса, пусть земля ему будет пухом. А на всех них краски разве ж напасешься?

Автор: главный редактор еженедельника

'Большой Город'. Сергей Мостовщиков

 

 

 

Казахи

Разумно было бы сразу же поговорить нам о казахах. Посудите сами, насколько глупо ждать официальных вестей на этот счет. Конечно, Родина недавно осуществила перепись людей, населяющих страну, и лет через несколько превратит нас и наших братьев в нелепые цифры статистических отчетов и сделает из них не менее глупые выводы. Однако с братьями, населяющими не только что Россию, но и вообще бывшую территорию СССР, нам надобно жить уже теперь, составляя вместе с ними и квашеной капустой веселую многонациональную семью кропотливых народов. Кто же, простите, эти народы? Что мы знаем о них? Чего им от нас надо? Просто ли рожи это противные или маскируются под добрососедских товарищей? Все эти вопросы требуют немедленного уточнения. Так что начнем лучше, помолясь, перепись населения своими собственными силами. Пусть и нелегальную, но по крайней мере искреннюю.

Итак, казахи. Почему, спросите вы? Да хотя бы потому, что о казахах почти ничего неизвестно никому, включая даже и самих казахов. Беда в том, что история не создала никакого внятного письменного повествования о происхождении этого народа, его подвигах и целеустремлениях. Надежного источника сведений наподобие киргизского героического эпоса 'Манас' или калмыцкого 'Джангир' у казахов не существует. Непонятно даже, что означает само по себе слово 'казах'. По одной из версий, оно может переводиться (правда, не очень пока ясно, с какого именно языка), естественно, как 'вольный, свободный человек', а по другой, увы, 'белый гусь'. Многое, возможно, могла бы прояснить одна из драгоценных находок казахского народа - серебряная чашка, обнаруженная в кургане Иссык в захоронении некоего 'Золотого Человека'. На дне чашки сделана загадочная надпись из 26 знаков, но к глубокому сожалению, ее до сих пор никто не может прочесть.

С другой стороны, следует понимать, что эта надпись - яркое свидетельство великого подвига многострадального казахского народа . Как удалось ему вообще сделать эту надпись, одному Господу известно. Судя по разнообразным источникам, у казахов почти никогда толком и не было порядочного алфавита. Начали они с 24 букв орхоно-енисейской письменности, настолько древней и путаной, что ее вряд ли кто-нибудь и помнит. Затем арабские завоеватели велели писать казахам по-арабски, но им, вероятнее всего, было некогда этим заниматься, поскольку основные традиционные занятия этого гордого народа - долгий взгляд вдаль и быстрое скакание на лошади. Иными словами, не успели казахи и оглянуться, как в 1929 году было уже велено им пользоваться латинским алфавитом из 30 букв, а всего через 11 лет, в 1940 году - и вовсе кириллицей, отчего в казахском языке букв стало совсем уж непосильно много - 32 русских и 9 специальных казахских. От этого, кстати, происходит главная историческая боль современного Казахстана. Скажем, в новомодных компьютерах нет девяти лишних казахских клавиш и от этого включение потомков скачущих людей в общемировой процесс затруднено. Попытка же создать в Казахстане независимый от России демократический алфавит привела жителей степи чуть ли не к гуманитарной катастрофе. В настоящий момент местные ученые люди придумали на основе латиницы уже в общей сложности 20 казахских алфавитов и три общетюркских.

Мощное интеллектуальное усилие народа, впервые с 15 века работающего над созданием своей собственной государственности, любопытно еще и тем, что казахи ярко символизируют собою знаменитую многополярность мира, с одной стороны которого едят бигмак, а с другой - бешбармак. По сути своей это одно и то же: говядина с хлебом. Однако булку с котлетой делают безродные американские голодранцы, творящие современную историю, а лапшу с отварной коровой - представители древних родов, помнящие имена своих предков до седьмого колена, но не имеющие никакой осмысленной совместной истории. Посредине же двух миров находится объединяющая их не всегда трезвая Россия, в которой бигмак и бешбармак называется 'макароны по-флотски'.

Исторические источники сообщают, что впервые казахский мир сложился к 1470 году, когда султаны Джанибек и Гирей возглавили и объединили местные кочевые племена. Авторы этой находки не сообщают, правда, к которому именно месяцу казахи обрели государственность, но я думаю, что скорее всего к апрелю, поскольку в апреле уже тепло, а зимой никакой приличный всадник государственности создавать не будет. Однако же насладиться жизнью в своей новой стране казахи толком не смогли. В 1716 году, когда умер местный руководитель Таукехан, история всадников пошла насмарку, начались дезинтеграция и упадок, приведшие в конце концов к печально известному вхождению в состав Российской империи.

Русско-советские ханы, хотя и подарили степным братьям избыточное количество новых букв, верного применения гордому народу так и не нашли. Многие беды современного мира могли бы не случиться, прояви Россия мудрость и понимание предназначения казахов в истории планеты. Например, учитывая воинственно-созерцательный склад характера степного народа, конечно, следовало отправлять в космос не Юрия Гагарина, а казаха. Тогда он до сих пор летал бы на стальном коне в ледяной безвоздушной пустыне, смотрел бы в окно, и Вселенная навсегда бы осталась для человечества неразрешимой загадкой. Не произошла бы гонка вооружений, Соединенные Штаты Америки не бряцали бы стратегическими ракетами и мир был бы спокоен и милостив. Не следовало, конечно, и закапывать в землю капсулы с посланиями потомкам. Надо было отдать эти капсулы казахам и попросить доставить на коне грядущим поколениям. В результате у человечества появилась бы осмысленная цель развития - догнать, поймать казахов и отнять у них эти капсулы. И это было бы непросто.

Поскольку ничего похожего сделано не было, произошел правомерный разрыв Казахстана и России. Современный Казахстан в настоящее время находится недалеко от Саратова, если ехать через мост, по которому идут над Волгой троллейбусы в сторону города Энгельс. Все время двигаясь прямо, вскоре вы увидите, что дорога кончится. Это и есть Казахстан. Он в основном представляет собою бескрайнюю никем не заселенную степь, то есть остатки асфальта, через каждые 500 километров украшенные ржавым вагончиком-бытовкой, на котором белой масляной краской сделана неровная надпись 'Пельмени'. Я в свое время проехал на машине почти весь Казахстан и могу вам сказать, что больше всего мне запомнились здесь только два удивительных города - Хромтау и Аральск.

Хромтау представляет собой небольшое количество людей, прячущихся среди терриконов отработанной горной породы под гербом города в виде значка Cr из периодической таблицы элементов великого пьяницы и конструктора чемоданов Дмитрия Ивановича Менделеева. Город же Аральск, который покинуло море, поразил меня верой в светлое будущее. Хотя моря из города давно уже не видно, в память о нем на набережной до сих пор стоят кабинки для пляжного переодевания, а подле пляжа до сих пор открыт и работает ресторан 'Прибрежный'. Поскольку ветер заносит в город со дна исчезнувшего водоема испаряющиеся соли с тяжелыми металлами, все население Аральска тихо поет. После чего довольно быстро умирает.

Будущее Казахстана, разумеется, туманно. Возможно, оттого, что пока не разгадана еще одна, последняя загадка этой страны. Все казахи, которых знаю лично я, таинственным образом на поверку оказываются либо русскими, либо евреями и живут по большей части в Москве или ее окрестностях. Они страшно веселы, рассказывают много скабрезных анекдотов, как правило объединены в тайные земляческие сообщества и занимаются одновременно сразу всеми видами бизнеса - от открытия частного музея наивного русского эротического искусства в городе Углич до редактирования в интернете крупной международно известной 'Газеты.Ru'. Как они это делают, зачем и почему, я, признаться, сказать вам не могу. Вполне возможно, правильный ответ содержится в 26 знаках на дне серебряной чашки, найденной в кургане Иссык. Однако, к счастью, прочитать эту надпись люди до сих пор не в состоянии.

Автор - главный редактор еженедельника 'Большой город'.Сергей Мостовщиков

 

 

 

Татары

Пожалуй, только три народа, три нации в мире могут похвалиться глубоким, жизненно важным проникновением в язык, культуру, нравственность и способ мышления русских людей. Я имею в виду проникновение и в рабочих, и в колхозников, и в олигархов, и в операторов станков с ЧПУ, и в тружеников умственного усилия, и в старух, и в алкоголиков, взятых по отдельности, и в Россию, взятую, как их государство, в целом. Такими сокровенными, краеугольными народами, исторически влияющими на нашу драгоценную святую Русь, следует, конечно же, считать евреев, украинцев и татар. Вне всяких сомнений, именно они научили невинный народ-богоносец курить, пить, ругаться матом, заниматься проституцией, врать, обирать ближнего, воровать и оставаться при этом многострадальным, духовным, загадочным обществом, живущим в интересное время перемен.

О евреях и украинцах явно имеет смысл поговорить отдельно, ибо история России, даже и официальная, не закрепляет за ними каких-либо грандиозных злодеяний, пленивших, унизивших и испепеливших талантливый русский народ, придумавший радиоприемник, палку-копалку, слово о полку Игореве, вольфрамовую мормышку и балет 'Лебединое озеро'. Ничего не пишут учебники об украинском иге, еврейской Золотой Орде, пире хохляцких кочевников на костях южнорусских князей на реке Калке в 1223 году и семинедельной осаде евреями злого города Козельска. Все это - факты великой многовековой дружбы русского и татарского народов.

Проформы ради следует, конечно, заметить, что ни один исторический источник окончательно не определился, какая в точности ужасная, загадочная сила выжгла и поработила половину континента в XIII веке. Кем именно были эти всадники смерти, люди с медными лбами и каменными зубами, пожиравшие трупы врагов на болотах и которым не было числа? Согласно многочисленным версиям, они были монголами, кочевыми жителями степи, чьим первым великим полководцем стал некто Темучин, долгое время проведший в рабстве во влиятельном и многочисленном племени татар. Нареченный в 1206 году Чингисханом и получивший соответствующие полномочия Темучин вырезал всех татар и подарил кочевникам-монголам новую идеологию - пафос людей длинной воли, образ жизни воинов, презирающих обывательскую трусость, бездеятельность, предательство и оседлый образ жизни с его худосочным мещанским патриотизмом. Он собрал всадников смерти в идеально организованную армию с жесткой субординацией, великолепной системой внутренней пропаганды и стратегией покорения мира, создав в итоге силу, влиявшую на развитие значительной части Азии и Европы в течение почти трех веков.

Другие источники указывают на то, что само по себе понятие 'татары' - гораздо более позднее изобретение, слово, впервые придуманное и употребленное как 'тартары' даже и не в Азии, а в Европе. Следы термина можно обнаружить и в русском языке, в слове, например, тартарары (лететь, нестись в тартарары, то есть в ад, к черту). Так что приблизительно с XVIII века, описывая случившееся, повествуя о поражениях и подвигах Отечества, знаменитое иго в России стали называть монголо-татарским, а то для простоты и вовсе татарским.

Как бы то ни было, современная официальная российская история оставляет именно на совести татар немыслимые бедствия, учиненные ими на просторах могучей нашей державы. Сообщается, что из 74 городов, имевшихся в России к XIII веку, сначала Чингиcханом, а затем его внуком Батыем полностью было разрушено 49. 14 из них больше не возродились никогда, а 15 впоследствии смогли стать только селами. Татары брали приступом и жгли все на свете, включая Владимир, Тверь и Москву. Учебники пишут, что Россия находилась в вассальной зависимости от Золотой Орды с 1243 вплоть до 1480 года - даже несмотря на то, что в 1380 году Дмитрий Донской вроде бы одержал над татарами знаменитую победу на Куликовом поле, где кони боялись ступать по трупам, а кровь лилась, как вода.

Собственно, такого рода кровопролития никогда не были для мира какими-то особенными, сверхъестественными способами времяпрепровождения: человечество вообще любит завоевания, полагая, что удар саблей по башке передает информацию об уровне развития нации гораздо лучше телеграммы. Однако же удивительным, почти что фантастическим здесь представляется тот факт, что легенда о лютых, вредоносных татарах-поработителях Руси никак не укладывается даже в рамки официальных учебников. Ибо вся история России и весь ее современный опыт показывают: ни один носитель чуждой идеи или просто информации не имеет здесь никаких шансов на выживание. Судьба любого незваного гостя - голод, унижения, нравственное падение, забвение, смерть. Тем временем вот уже шестой век подряд татары живут в России, и максимум претензий, который имеют к ним население и государство, - это поговорка 'Незваный гость хуже татарина'. То есть, в сущности, даже на уровне фольклора в России установлено: татарин -это хотя и зло, но все же вполне родное, допустимое.

Допустимое, надо заметить, настолько, что проникновение татар в культуру, нравственность и быт России поражает воображение. Нет смысла долго разбирать хрестоматийные Арбат (арба - телега), Таганку (таган - котел), чебуреки, мат и тараканов, имеющих, как предполагается, татарское происхождение. Достаточно самостоятельно оглядеться вокруг, чтобы внезапно увидеть татар на всех ключевых позициях в обществе: они обязательно будут там, где нефть, газ, финансы, баня, вокзал, водка, солдатская каптерка и в особенности - овощной армейский склад. Если при этом задуматься поглубже, то получится, что, учитывая игру крокодила Гены на гармошке, татарином был и он. Более того, татар следует признать первыми изобретателями передовых форм русского бизнеса, франчайзинга например. Ведь именно татары придумали за щедрые дары и регулярные платежи выдавать ярлыки на великокняжеское правление русским князьям. Наконец, я искренне полагаю, что легендарный средний класс, в поисках которого мировые корпорации и социологи сбили себе в России все ноги, - это тоже татары. Хотя бы потому, что в большинстве своем живут в собственных домах, с детства умеют водить 'КамАЗ', скакать на лошади, бороться, передавать по наследству деньги, имущество и заботиться о престарелых дедушках, одетых в шерстяные черные костюмы и калоши.

Почему так получилось? Да, видно, потому, что орды степных варваров привезли на своих окровавленных саблях в Россию не столько нужду и разрушения, сколько принципиально новую, сладкую и желанную здесь идею, засевшую в сознание нации гораздо раньше и глубже христианства. Это была идея людей длинной воли, кочевой аристократии, пассионариев, поделивших мир на белую и черную кость и допускавших, что ради великой призрачной цели можно жертвовать всем миром, включая и себя самого. Это была идея, разрешавшая вечный конфликт величия и безнаказанности, созидания и права на безответственность. И ради именно этой идеи князья ездили в Орду умолять о ярлыке, и ради нее позволяли баскакам раз в год собирать с подданных дань, и на ней возвысилась Москва, и на ней ковалось величие России, и она же сама и погубила Орду.

Но в чем же были причины притягательности этой идеи? Думаю, что только в отсутствии этих причин. Ибо в России, если вы это замечали, никогда нельзя быть причиной чего-либо, а только лишь следствием, приговором или оправданием. Оправданием простой и ужасной, в сущности, вещи: народ-богоносец грешен. И ни Бог ему ни судья, ни черт, ни родная мама. Ну да что уж тут поделаешь. Такова жизнь, как говорят наши незваные гости французы.

Автор - главный редактор еженедельника 'Большой город' Сергей Мостовщиков.

 

 

 

Русские

"Если раз хотя бы в жизни доводилось вам бывать русским человеком, вы, конечно же, помните это ни с чем не сравнимое ощущение. Зубы выбиты, голова нечесана, руки растут из задницы, ноги по локоть в непролазном дерьмище, денег нету ни черта, дети - негодяи неблагодарные, друзья - сволочи, слова доброго не услышишь, будущее - ошибка, прошлое - заблуждение, а ветерок такой теплый, ласковый, а рассвет такой сказочный, розовый, и лежишь ты, пряник недоеденный, посреди пустого стола мироздания и думаешь тихо про себя: 'Родина моя ненаглядная, как же прекрасна ты у меня! Как же счастлив я, будучи у тебя!' Конечно же, это незабываемые мгновения.

Особенная их прелесть заключается в том, что сделаться по-настоящему русским может совершенно любой человек, хотя бы даже и тунгус, или монгол, или негр. Чем-то это похоже на то, как любой желающий может стать американцем. Только для того чтобы записаться в американцы, нужно стоять в очереди, есть землю, клясться на долларе и в результате рано или поздно все-таки попасть в состав компота из сухофруктов - набора жестких фиников, изюмов и дичков, запаренных кипятком капитализма. А для того чтобы сделаться истинно русским, никакого даже и желания не требуется. Русские ведь - народ стихийный, паюсный, поэтому не нужно ни паспорта, ни исторического наследия, ни веры, ни целенаправленного полового акта. Все происходит как-то само собой, внезапно, ибо настоящие русские - не результат сложной эволюции, смены мезозоя кайнозоем под трепет балалайки, а следствие болезненного озарения, проще говоря, сотрясения головного мозга. Например, я совершенно убежден: если об голову какого-нибудь негра бить кирпичи, лечить его водкой, жалеть и петь ему песню 'Мне малым-мало спалось', он либо обидится, либо через неделю сделается таким русским, что, встречая его у подъезда, вы будете говорить:

- Здорово, Афанасий! Как жена, как дети?

А он будет отвечать:

- Да пошел ты в жопу, Аполлон. И без тебя тошно.

Вообще сотрясение головного мозга - настолько чудесное состояние, что способно совершенно видоизменять мир, делать зыбкими границы материального и духовного, превращать говно в пулю, а пулю - в мысль. К тому же при внезапном повреждении ума окружающая природа приобретает некоторую вселенскую загадочность, а акт общения с нею - силу заклинания. Кушпель-пушпель-три-рубля-кукиш-пупиш-тра-ля-ля! Становятся видны пугающие знаки - хорошие и плохие.

Однако отличить одни от других в таком состоянии практически нереально. Не случайно же русскими инь и янь служит один и тот же предмет - топор. Им можно, как говорится, и мон-плезир из дров натесать, и старушку по голове приголубить. От сотрясения из человека также часто выходит песня. Долгая, протяжная - не то радость, не то вой. Движения его приобретают пластичность и необязательность: хотел сделать что-нибудь путное, а получился только хоровод. Наконец, очень беспокоят окружающие люди, в особенности незнакомые. От этого, кстати, символами подлинно русского гостеприимства издавна являются хлеб и соль - лакомство, в сущности, трудное, тюремное.

Но самым, конечно, прекрасным последствием внезапного помутнения головного мозга служат мучительные вопросы, которые русский человек обычно задает себе сам и сам же на них не может ответить. Ну как, к примеру, выяснить, кто виноват? Медицинский факт: ударенный ум не помнит ни обстоятельств удара, ни их последствий. Следовательно, не виноват никто. Или сразу все. Или кто угодно. Другой пример: вопрос 'что делать?'. Следует ли истязать себя познанием, если дураку ясно: делать нельзя ничего. Постельный режим. Покой. Максимальное потрясение - душ Шарко и макраме. Однако именно из-за того, что русскому человеку категорически противопоказаны любые виды деятельности, он берется за все что угодно, после чего умирает в мучениях и славе. К великому счастью, это не приносит никаких конкретных результатов.

Единственное, пожалуй, преимущество от жизни на свете русских людей - это их колоссальное превосходство над другими народами мира. Все дело в том, что другие народы какие-то уж больно умные. И в этом их очевидная слабость. Мозг ведь, как известно, нужен только для координации движений, не более того. Чтобы правильно набрать телефон, попасть в трусы и вынести мусор. Плюс, разумеется, накопить несколько полезных сведений - как зовут маму, как пишется 'пиво' и как пройти в библиотеку. То есть ум, умность - забавы вовсе не самоценные, а скорее вспомогательные, приспособленческие. Вот что действительно имеет значение - так это звериная сила, инстинкт, убеждение, воля. И здесь русский человек не имеет себе равных на планете.

Он может удариться оземь и обернуться утицей. Сегодня быть фиалкой нежной, а завтра стать зайцем с рогами. Он может реветь, как буйвол. Грызть, как белка. Биться башкой, как дятел. Не иметь денег, но посмотреть так, что рублем одарит. Махнуть левой рукой - и чего изволите. Махнуть правой и домой пойти. И там, лежа с выбитыми зубами и руками, растущими задом наперед, думать, ненавидя весь свет: 'Родина моя ненаглядная, как же прекрасна ты у меня! Как же счастлив я, будучи у тебя!'

Автор - главный редактор еженедельника 'Большой город'. Сергей Мостовщиков

 

 

 

Украинцы

Долгое время считалось, что украинцы - это что-то наподобие русских, но только их какая-то особая, южная разновидность. Будто бы русские люди, дикая смесь присядки, соломенного чучела, мордвы, чуди, мери, веси, муромов, матрешек, скифов, самоедов, варягов, морковных шахмат, лопарей, черемисов и зырян, у нас, в средней полосе, при наших-то морозах и ветре, лицо имеют белое, задумчивое, бороду носят до пояса - даже и бабы, лыко дерут, водку пьют стаканом, утираются кулаком и все больше молчат да терзают балалайку. Но когда уж заговорят, то говорить будут долго, раскатисто, аккуратно упирая на букву 'о' - мо-ло-ко, ко-ло-во-рот , кро-во-сос, пи-до-рас. А вот на юге под воздействием теплых температур и свинины лица таких людей разрумяниваются, борода у баб опадает, становится баба от этого крепкой, остистой, толстопопой, увитой голубыми лентами и шумной, как прибывающий паровоз. Мужики же характер приобретают скрытный, прижимистый, вороватый, а потому песен часто не поют, все больше борщи едят и коверкают русский язык так, чтобы труднее было поймать их на слове. Вместо 'извините' скажут 'що?', вместо 'да здравствует' - 'нехай'. А в остальном никакой разницы - братья-славяне. По деревне мы идем, все мы председатели, мы тебя не трогаем - иди к такой-то матери.

Однако даже и меня, человека, отдаленного от точных познаний, всегда насчет этого братства терзали смутные догадки. Дело все в том, что среди моего организма, среди мозга головы его, среди рук тела, ног земли, печени раздумий и даже среди тайного приспособления для близости с людьми протекает четверть украинской крови. Всего только четверть, но даже и она вносит в мое существование бездну противоречий. Будучи лишь малой, незначительной добавкой, доставшейся в наследство от дедушки Василия Ефимовича Прокопенко, товароведа московского холодильника, внутренняя моя Украина иной раз берет на себя так много, что приводит организм в полное замешательство.

Допустим, соберется печень моя быть терпимее к миру, надумает пожевать капустный лист доброты. Или ноги поспешат-поспешат, побегут-побегут по пригоркам любопытства. Даже и приспособление затрепещет-зашевелится, потянется-потянется к современникам. Но в это самое время украинская часть крови моей загустеет, насупится, упрется и скажет остальным частям организма: 'Как же я вас, москалей поганых, ненавижу! Как же вы, кацапы, мне опостылели!' Нет тогда во мне и толики гуманизма. Один только голый эгоцентризм. Ничего не могу поделать: чувствую себя основой мироздания. И причиной и следствием его. Злой я тогда становлюсь. Злой, пьяный и одинокий.

Честно сказать, я искренне пытался найти объяснение этому феномену, что называется, в источниках. Однако Украина скорее поразила меня, чем объяснила хоть что-нибудь. Например, в истории этой страны все имело какой-то особенный смысл, но не имело ровным счетом никакого значения. Строго говоря, историей Украины легко можно было признать не только историю России, но и историю вообще любого государства, даже и целого мира, а еще лучше - вселенной. Я с изумлением обнаружил, что абсолютно все на свете, любое явление, признак, примету, суеверие можно было без какого-либо ущерба для истины уверенно считать полностью украинскими, точно так же, как и не считать их таковыми.

Ну, например, вряд ли у кого-нибудь вызовет сомнение тот факт, что украинцы стали причиной всех великих катаклизмов, включая потоп, сход ледника, египетскую тьму и исчезновение мамонтов. Точно так же абсолютно ясно, что украинцы первыми населили землю и, вооруженные всего лишь вездесуйкой, сприздерем и самотером, стали источником развития цивилизации, изобретя водопровод, порох, телеграмму, наволочку, шахматы и ананас. Украинцами были великие ученые-гуманисты Петрусь Синус и Тарас Косинус. Пан Колумб, сын львовского поэта Викулы Коперника и одесского столяра Павло Пикассо, открыл Америку. Благодаря усилиям донецких мыслителей Петрарки и Макаренко корабли стали бороздить мировые океаны по маршруту Копенгаген-Бомбей (8500 километров) и Панама-Лондон (8800). Украинцами были созданы два мертвых украинских языка - латынь и эсперанто, а также множество живых. Например, турецкая письменность (см. картину 'Украинцы пишут письмо турецкому султану'), фарси (украинский язык, произносимый наоборот), японский язык ('що це таке') и английский ('ху из'). Украинским легко может считаться любой город, включая Мехико. Любое дерево, включая баобаб. Любое животное, включая чистика, кайру, амурского лесного кота, птицу-носорога, казуара, райскую мухоловку, страуса нанду, зеленого дятла, кенгуровую крысу, шиншиллу, зеленого дятла и тем более хохлатую кукушку. Я уж не буду тут распространяться про барокко и рококо.

Все, абсолютно все на свете, как я выяснил, является украинским и одновременно не является им. И даже то, что и вправду является украинским, им на самом деле не является. Ну, скажем, флот. Парадоксально даже само словосочетание 'украинский флот'. Хотя бы потому, что это и не флот, и не украинский. Странно. Мне даже показалось, что если весь материальный мир действительно состоит лишь из единицы и ноля, точки и пустоты, тела и потенциала, то в этой конструкции, матрице мироздания, украинцы определенно играют роль единицы. Эдакого мистического числа, абсолюта, входящего в состав вещей, но не соединимого с ними и не изменяющего их. Ибо любое число, умноженное на единицу, остается все тем же самым числом.

Сделанная находка сорешенно доконала меня. Выходило, что, если я прав, Украины и вовсе не должно было существовать на свете. Ибо над выделением абсолютного вещества, абсолютной цифры билось все человечество всю свою историю, пытаясь переплавить свинец повседневности в золото своих надежд. И расплата за эти опыты всегда была ужасной. И ни один из них не увенчался успехом. Но Украина тем не менее существовала в реальности и чувствовала себя вполне бодро, если судить хотя бы и по объявлению, вывешенному недавно на моем подъезде: 'Ремонт квартир после ремонта украинских рабочих'.

Эта загадка какое-то время казалась мне совсем неразрешимой. Попытки откопать украинца в себе самом и вывести его на чистую воду все чаще приводили меня к фиаско и шаткому положению в семье. Организм созидал урывками, мечась между эгоцентризмом и похмельем. Однако решение, как всегда, оказалось внезапным. Раскрыв на днях собственный холодильник, я увидел там то, что, как оказывается, тщетно искал все эти долгие годы. На полке за банкой с огурцами лежал венец усилий цивилизации, самое идеальное, простое и немыслимое сочетание флоры, фауны, труда, мысли, знаний, солнца, силы, жизни и смерти, сладости, неги, счастья и греха. Настоящий украинский философский камень в его материальном, чистом, абсолютном выражении. То, создателем и вечным тайным хранителем чего является великий украинский народ. Это был холодный, твердый, непостижимый шмат сала. И еда, и опровержение еды. Вещь в себе. Смысл, не имеющий значения. Значение, не имеющее смысла. Единица материального мира.

Я съел его, конечно, и стал наконец самим собой.

Автор - главный редактор еженедельника 'Большой город'Сергей Мостовщиков

 

 

 

Эстонцы

Многие люди верят в существование эстонцев. Они искренне думают, что эстонцы и впрямь населяют реальность, хотя доказательства верности этого убеждения весьма и весьма путаны и, честно сказать, сомнительны. Скажем, долгое время на существование эстонцев однозначно указывали шпроты, Раймонд Паулс и телевизор 'Шилялис'. Но постепенно, по мере развития географии, выяснилось, что Прибалтика - не страна эстонцев и вообще не страна, шпроты - не деликатес, а всего лишь небольшие мертвые рыбки, живущие в тесных банках с маслом, Паулс - не певец, а 'Шилялис' - не телевизор. К тому же все они, вместе взятые, как оказалось, не имеют к Эстонии ровным счетом никакого отношения.

Еще одним доводом в пользу необъяснимого существования эстонцев считалось стойкое народное убеждение, что они даны нам свыше как бы в наказание за дикость и бездуховность, ибо ведут некий удивительно праведный, буржуазный образ жизни. Многие путники, возвращаясь из странствий, даже рассказывали о чудесном городе Таллинне, сделанном из овсяного печенья, и прекрасных беловолосых и белоглазых людях, у которых варварская руссская речь вызывает сыпь, а иной раз - и гангрену. Но на поверку таинственный эстонский образ жизни оказался всего лишь примитивным суеверием, пережитком старины. Подлинным высокодуховным буржуа, как это понятно теперь, является отнюдь не эстонец, состоящий из печали и запахов кондитерской фабрики, а пьяный финн, ссущий посреди Таллинна прямо себе в штаны.

Слабым утешением служит и то обстоятельство, что многие якобы лично знакомы с некими Урмасами и Томасами и все они - эстонцы, то есть настоящие, приличные люди. Однако же ясно, что такое признание - скорее не факт, а фигура речи, метафора, каприз. Потому что знакомство, например, с каким-нибудь Зямой Зильберштейном, Искендером и даже Автандилом в материальном мире обозначает понятия куда более конкретные и правдоподобные. Таким образом, для разгадки тайны величественных белоглазых людей следует просто совершить ответственный шаг и честно признаться себе: никаких эстонцев в общепринятой, бытовой реальности не существует.

Только сделав это ответственное усилие, мы наконец и обретем подлинных, невыдуманных эстонцев, густо населяющих мир смутных, послеобеденных сновидений. Они ютятся где-то там, на периферии ощущений, в месте, где человеческая воля уже не в состоянии разбудить ни движения, ни мысли и только дух берется провести сознание по никому не известной границе между мечтой и бредом, судьбой и банальным стечением обстоятельств. Вы всегда без труда обнаружите эстонцев там, где попытаетесь получить какой-либо внятный ответ от природы и не получите его. Отчаявшись, вы станете вдруг кричать, и какое-то время тишина будет пожирать ваши беспомощные страсти. Но вдруг в лесу, в горах, в темном подъезде, в гулком коридоре нечто ответит вам вашим же собственным голосом, многократно повторенным и искаженным до неузнаваемости. Обычно это называют эхом, но это не так. Это и есть эстонцы.

Следы белоглазых людей еще легче обнаружить в сказках, лучших снах, которые видят деревья, дающие людям бумагу. В эстонских сказках эстонцы часто оказываются уже не эхом, но зайцами, решившими коллективно покончить жизнь самоубийством из-за страха перед жестокой реальностью. Однако же вид огромного количества зайцев, идущих топиться от горя, в результате обращает в ужас и бегство остальной мир и заставляет зайцев отказаться от своего плана спасения. Они громко смеются от счастья, и у них лопается передняя губа.

Эстонцы могут обернуться в своих сказках и коварной овцой. Она пустила к себе волка на постой, и тот со временем решил съесть ее, расположившись на печке и по ночам призывая ее лечь и разделить с ним ложе. Однако овца оказалась мудрой, перемазалась в клюкве, как в крови, и напугала волка обещанием разорвать его на куски.

В бессознательных фантазиях эстонской нации мы можем обнаружить и куда более яркие образы ее врагов. Таковыми, например, являются Ванапаганы - мистические существа, злые великаны. Они создают на земле холмы и водоемы, а также строят мосты через моря, и, проходя по такому мосту, эстонец обращается в тлен, а душа его устремляется в преисподнюю. Ванапаганы иногда одаривают эстонцев горящими углями, способными обращаться в золото. И поэтому, несмотря на опасность, их можно попытаться обмануть, держа дырявую шляпу над ямой, куда могли бы тайно ссыпаться магические угли счастья.

Квинтэссенцией же мудрости эстонского народа является сказка о мальчике-сироте, потерявшем барскую корову. Понимая, что за это его ждет неминуемая гибель, сирота отправляется блуждать в лес, где становится ясно: и здесь гибель его неизбежна. Заснув под деревом, сирота вдруг пробужден маленьким мудрым старцем, который дает ему выпить молока из небольшой бутылочки и советует в течение семи лет идти на восток, где и встретиться в конце концов с горой - символом сиротского процветания. В путь старичок дает мальчугану самонаполняющуюся котомку и лист репейника, способный превращаться в лодку. И эстонский сирота находит-таки свое долгожданное счастье в бесчисленных скитаниях и труде.

Таково и есть место великого мистического эстонского народа в суровой земной битве добра со злом. К этому, пожалуй, и добавить-то нечего. Кроме, конечно, еще одного обстоятельства из сказки о мальчике-сироте. Коровка-то пропала потому, что ее забрал себе мудрый маленький старичок.

/Автор - главный редактор еженедельника 'Большой город'/