Спойлерная глава «Ветров зимы»

[Гость Orlik]

Арианна I

 

Поутру, когда она покидала Водные Сады, отец встал со своего кресла, чтобы расцеловать ее в обе щеки.

– В твоих руках судьба Дорна, дочь, – сказал он, вкладывая ей в ладонь пергамент с посланием. – Пусть твое путешествие будет быстрым и безопасным. Будь моими глазами, моими ушами, моим голосом... и прежде всего, береги себя.

– Поберегу, отец.

Она не плакала – Арианна Мартелл была принцессой дорнийской, а дорнийцы не тратят воду по пустякам. Но до слез дело едва-едва не дошло: не поцелуи отца заставили глаза Арианны увлажниться, не его осипший голос, а то усилие, с которым он поднялся на ноги – больные, трясущиеся, с раздувшимися, набрякшими от подагры коленями. Встав с кресла, Доран Мартелл показывал свою любовь; встав, он показывал свою веру.

«Он в меня верит, и я его не подведу».

Всемеро́м они отправились в путь на семи дорнийских пустынных конях. Маленький отряд двигался быстрее бы, чем большой, но наследнице Дорна не под стать путешествовать в одиночестве. Из Дара Богов прибыл сир Дейемон Сэнд – бастард, когда-то оруженосец принца Оберина, теперь присягнувший мечом Арианне. Из Солнечного Копья явилась пара отважных юных рыцарей, Джосс Худ и Гарибальд Шеллс, чтобы вручить Арианне свои мечи. Водные Сады прислали ей семь воронов и рослого юношу, чтобы ухаживать за ними. Его звали Нэт, но этот Нэт столько времени провел со своими птицами, что иначе как Перышком его никто не называл. И, поскольку у принцессы должны быть свои фрейлины, спутницами Арианны стали прекрасная Джейн Ледибрайт и дикая Элия Сэнд, девица четырнадцати лет.

Они отправились к северу через северо-запад, через засушливые земли, прокаленные солнцем равнины и бледные пески к Призрачному Холму, твердыне дома Толандов – там их ждал корабль, который перевезет принцессу и ее спутников через Дорнийское море.

– Посылай ворона, как только у тебя появятся новости, – велел ей принц Доран, – но пиши только о том, что знаешь доподлинно. Мы здесь блуждаем в тумане, в лабиринте слухов, небылиц, моряцких баек. Я и пальцем не пошевелю, пока не буду знать точно, что творится.

«А творится война, – думала Арианна. – И в этот раз Дорн она не минует».

– К нам идут смерть и погибель, – предупредила их Эллария Сэнд, прежде чем сама покинула дворец принца Дорана. – Самое время моим маленьким змейкам разделиться – тем больше шансы пережить войну.

Эллария вернулась в замок своего отца – Адову Нору, и с собой она забрала младшую дочь Лорезу, которой только-только исполнилось семь. Дорея осталась в Водных Садах, затерявшись среди доброй сотни других детей. Обеллу должны были отправить в Солнечное Копье – служить чашницей жене кастеляна Манфри Мартелла.

А Элия Сэнд – старшая из четырех дочерей Элларии и принца Оберина – пересечет Дорнийское море вместе с Арианной.

– Как леди, а не как воин, – твердо сказала ее мать, но, как и все песчаные змейки, Элия была себе на уме.

Два дня и почти две ночи они ехали через пустыню, трижды сделав остановку, чтобы сменить лошадей. Арианна чувствовала себя одинокой в окружении незнакомцев. Элия приходилось ей кузиной, но это был еще наполовину ребенок, а Дейемон Сэнд... Арианна не могла относиться к нему так, как прежде – до того, как бастард из Дара Богов посватался к ней, и Доран Мартелл отказал ему. Дейемон был тогда еще мальчишкой, к тому же незаконнорожденным, и не годился в мужья принцессе дорнийской – чем он думал? И это было решение ее отца, а не ее собственное. Других своих спутников она почти и не знала.

Арианне не хватало ее старых друзей. Дрю, Гаррин и милая Сильва-Крапинка были неразлучны с принцессой с детства – верные товарищи, которые хранили секреты, подбадривали, когда ей было грустно, помогали ей одолеть свои страхи. Один из них ее предал – и все же Арианне не хватало их всех в равной степени.

«Это моя вина».

Арианна впутала их в свой заговор – похитить Мирцеллу Баратеон, короновать ее, маленьким мятежом заставить отца поднять большой – но чей-то неверный язык испортил все дело. Наивный сговор кончился ничем – разве что бедная Мирцелла лишилась части лица, а сир Арис Окхарт – жизни.

И сира Ариса не хватало Арианне – много сильнее, чем ей хотелось бы. «Он обезумел от любви ко мне, – говорила себе принцесса, – а он мне в лучшем случае нравился. Я завлекла его к себе постель и в свой заговор, присвоила его любовь и его честь, а ему не отдала ничего, кроме своего тела. В конце концов, после того, что мы сделали, ему расхотелось жить».

Иначе зачем ее белый рыцарь ринулся на секиру Арео Хотаха и умер так, как он умер?

«Своенравная дурочка сыграла в игру престолов так, словно пьяница мечет кости в таверне».

Дорого ей обошлась эта игра. Дрю услали прочь за полмира – в Норвос, Гаррина – в Тирош на два года; милую веселую глупышку Сильву отдали в жену Элдону Эстермонту, который годился ей в деды. Сир Арис расстался с жизнью, а Мирцелла с ухом.

Один только сир Герольд Дейн удрал в целости и сохранности. «Темная Звезда». Не шарахнись в последний момент лошадь Мирцеллы, меч раскроил бы девочку от груди до пояса – а так ей только отрубило ухо. Дейн был худшим из грехов Арианны, тем, о котором принцесса жалела больше всего. Одним ударом меча он превратил неуклюжий заговор в нечто грязное и кровавое. Милостью богов к этому дню Обара Сэнд уже загнала Темную Звезду в его горную крепость и прикончила его.

Именно это она и сказала Дейемону Сэнду в первый вечер, когда они остановились на привал.

– Поосторожнее с молитвами, принцесса, – ответил он. – Темная Звезда и сам запросто может прикончить Обару.

– Вместе с ней Арео Хотах, – капитан стражи принца Дорана убил сира Ариса Окхарта одним ударом, хотя рыцари Королевской Гвардии считались лучшими бойцами во всем государстве. – Ни одному человеку не выстоять против Хотаха.

– Кем-кем вы назвали Темную Звезду? Человеком? – сир Дейемон скривился. – Человек не сделал бы того, что Дейн сделал с принцессой Мирцеллой. Сир Герольд куда больше заслуживает звания змеи, чем ваш дядя. Принц Оберин видел, что это за ядовитая гадина, он не раз так говорил – жаль, что так и не потрудился ее раздавить.

«Гадина, – подумала Арианна. – Да. Вот только красивая гадина». Вот что ее провело – Герольд Дейн был черств и жесток, но так прекрасен на вид, что принцесса и наполовину не поверила тем слухам, что о нем ходили. Красивые юноши всегда были ее слабостью – особенно те, в ком чувствовалось что-то темное и опасное. «Это было раньше, когда я была девочкой, – говорила она себе. – Теперь я женщина, дочь своего отца. Я усвоила урок».

С рассветом они снова отправились в путь. Элия Сэнд скакала впереди, и черная коса вилась у нее за спиной, когда всадница неслась галопом по растрескавшимся сухим равнинам и вверх по склонам холмов. Эта девочка одержима лошадьми – вот почему от нее и разит лошадью, к неудовольствию ее матери. Иногда Арианна от всей души жалела Элларию: четыре дочери, и каждая из них – дочь своего отца.

Остальной отряд двигался более умеренным темпом. Принцесса оказалась рядом с сиром Дейемоном и вспоминала другие конные прогулки прошлых лет, прогулки, которые часто заканчивались объятиями. Арианна ловила себя на брошенных украдкой взглядах в сторону Дейемона – как он высок, как величав в седле – и напоминала себе, что она наследница Дорна, а он всего лишь ее телохранитель.

– Расскажи, что ты знаешь об этом Джоне Коннингтоне, – велела она.

– Он мертв, – сказал Дейемон Сэнд. – Погиб на Спорных Землях. Или спился – я слышал и такие рассказы.

– Значит, этой армией командует мертвый пьяница?

– Может, этот Джон Коннингтон – сын того, покойного. Или просто какой-то хитрый наемник присвоил имя мертвеца.

– А может, он никогда и не умирал, – что, если Коннингтон все эти годы только прикидывался мертвым? Тогда у него терпения не меньше, чем у ее отца. От этой мысли Арианне стало неспокойно. Вести переговоры с человеком таких качеств может быть опасно. – На что он был похож... при жизни?

– Когда его отправили в изгнание, я был еще ребенком в Даре Богов. Я его не знал.

– Значит, расскажи мне о том, что услышал о нем от других.

– Как велит принцесса. Коннингтон был лордом Гнезда Грифонов, когда Гнездо Грифонов еще было лордством. Оруженосцем принца Рейегара – или одним из оруженосцев. Потом – другом и спутником Рейегара. Во время восстания Роберта Безумный Король сделал Коннингтона десницей, но в Каменной Септе состоялась Колокольная битва, десница был разбит, и Роберт улизнул от него. Король Эйерис пришел в ярость и отправил Коннингтона в ссылку. Там он и умер.

– Или не умер, – все это ей рассказывал принц Доран. Должно быть что-то еще. – Это просто вещи, которые он делал, я все это и так знаю. Каким человеком он был. Честным и благородным, алчным и корыстным, гордым?

– Гордым – это уж точно. Даже горделивым. Рейегару он был верным другом, но с другими он вел себя колко. Роберт был его сюзереном, но, как я слышал, Коннингтону не по нраву была служба у такого лорда. Даже в те времена Роберта интересовали в основном шлюхи и вино.

– Значит, самого лорда Джона шлюхи не интересовали?

– Я этого не говорил. Некоторые предпочитают держать свои постельные похождения в тайне.

– У него была жена? Любовница?

Сир Дейемон пожал плечами.

– Ни о чем подобном я не слышал.

Это тоже озаботило Арианну. Сир Арис Окхарт нарушил присягу ради нее, но, похоже, Джона Коннингтона так легко поколебать не удастся. «Как я буду противостоять такому человеку, когда у меня нет ничего, кроме слов?»

Принцесса погрузилась в молчание, размышляя, что ждет ее в конце путешествия. Вечером, когда они остановились на привал, Арианна укрылась в шатре, который делила с Джейн Ледибрайт и Элией Сэнд, и вытащила из рукава пергамент, чтобы заново перечитать послание.

Принцу Дорану из дома Мартеллов

Вы вспомните меня, надеюсь. Я хорошо знал вашу сестру и был верным слугой вашему зятю. Как и вы, я скорблю по ним обоим.

Я жив, и жив сын вашей сестры. Чтобы спасти ему жизнь, мы долго скрывались, но настала пора показаться на свет. Дракон вернулся в Вестерос, чтобы заявить свое право на то, что принадлежит ему с рождения, и отомстить за своего отца, и принцессу Элию – свою мать. Ради нее я обращаюсь к Дорну: не оставьте нас.

Джон Коннингтон,

лорд Гнезда Грифонов,

десница истинного короля.

Арианна прочла письмо трижды, затем скатала и запихнула назад в рукав. «Дракон вернулся в Вестерос», гласило послание, но это был не тот дракон, которого ждал отец. Письмо ни словом не обмолвилось ни о Дейенерис Бурерожденной... ни о принце Квентине, родном брате Арианны, отправленном к трону драконьей королевы. Принцесса вспоминала, как отец вложил ей в руки кайвассную фигурку из оникса и тихим сиплым голосом излагал свой план. «Долгое и опасное путешествие, исход которого предсказать нельзя, – сказал отец. – Обратно он должен привезти то, чего желают наши сердца. Возмездия. Справедливости. Огня и крови».

И Джон Коннингтон – если это и вправду был он – тоже предлагал огонь и кровь. Или нет?

– Он явился с наемниками, но без драконов, – поведал ей принц Доран в ту самую ночь, когда прилетел ворон. – Золотые Мечи – лучший и крупнейший из всех наемных отрядов, но десяти тысячам наемников не завоевать Семь Королевств. Сын Элии... Я лил бы слезы радости, если родная кровь моей сестры осталась жить на свете, но где доказательства, что это Эйегон? – его голос надломился. – Где драконы, – спрашивал Доран Мартелл. – Где Дейенерис?

И Арианна знала, что на самом деле он спрашивает: «Где мой сын»?

На Костяном Пути и Принцевом перевале сгрудились два дорнийских войска; там они стояли, точили копья, полировали доспехи, играли в кости, пили, ссорились, с каждым днем их ряды редели – и все они ждали, ждали, ждали того дня, когда принц дорнийский спустит их на врагов дома Мартеллов. «Они ждут драконов. Огня и крови. Меня». Одно слово Арианны – и армии выступят в поход... если этим словом будет «дракон». Если вместо этого она пришлет им слово «война», лорды Айронвуд и Фоулер и их войска не сдвинутся с места. Принц дорнийский был сама осторожность: в его устах «война» означало «ждите».

На третий день, в середине утра, на горизонте показался Призрачный Холм – белые меловые стены сияли на фоне лазури Дорнийского моря. На квадратных башнях в углах замка трепетали знамена дома Толандов: зеленый дракон, кусающий свой собственный хвост, на золотом поле. Солнце и копье дома Мартеллов полоскались над главной центральной башней – золото-красно-оранжевые, непокорные.

Принц Доран послал вперед воронов, чтобы известить леди Толанд о приходе Арианны и ее спутников, так что ворота замка были открыты, и старшая дочь Нимеллы вместе со своим стюардом выехала навстречу, чтобы встретить гостей у подножия холма. Валена Толанд – высокая и бодрая – приветствовала Арианну криком:

– А, наконец-то! Неспешные у вас кони!

– Достаточно быстры, чтобы обогнать твоего до ворот замка.

– Поглядим.

Валена развернула своего огромного рыжего коня и пришпорила, и понеслась гонка по пыльным улицам деревни под холмом, и куры и крестьяне разбегались с дороги. В тот момент, когда Арианна пустила свою кобылу галопом, она отставала на три корпуса, но на склоне холма сократила разрыв до одного. Бок о бок они неслись к воротам, но в пяти ярдах от ворот из облака пыли вырвалась Элия Сэнд, чтобы пронестись мимо на своей черной кобылке.

– Не лошадь ли ты сама наполовину, дитя? – захохотала во дворе Валена. – Принцесса, вы привели с собой конюшонку?

– Я Элия, – объявила девочка. – Леди Копье.

Кто бы ни сочинил ей это прозвище, ему предстояло за это ответить – впрочем, его наверняка выдумал сам принц Оберин, а Красный Змей ни перед кем не держал ответа, кроме себя самого.

– А, девочка-поединщица, – сказала Валена. – Да, я о тебе слышала. Раз уж ты первой оказалась во дворе – честь напоить и разнуздать лошадей принадлежит тебе.

– А после этого поищи купальню, – добавила принцесса Арианна. Элия был в мелу и пыли с макушки до пят.

В этот вечер Арианна и ее рыцари ужинали с леди Нимеллой и ее дочерями в великом чертоге замка. У Теоры – младшей дочери – были те же рыжие волосы, что и у Валены, но в остальном они были ничем не похожи. Теора была мала ростом, толста и так застенчива, что могла бы сойти за немую – она уделяла больше внимания жаркому с перцем и утке в меду, чем пригожим юным рыцарям за тем же столом, и предоставляла своим матери и старшей сестре говорить за весь дом Толандов.

– До нас доходят те же самые слухи, что и до вас в Солнечном Копье, – сказала гостям леди Нимелла. – Наемники высаживаются на мысе Гнева, замки осаждены или уже пали, посевы разорены или сожжены. Никто толком не знает,откуда взялись эти люди и кто они.

– Сначала говорили, что это пираты и авантюристы, – сказала Валена. – Затем полагали, что это Золотые Мечи. Теперь говорят, что это Джон Коннингтон, десница Безумного Короля, восстал из могилы, чтобы заявить права на свое наследство. Кто бы это ни был, они взяли Гнездо Грифонов. Дождливый Дом, Гнездо Вороны, Туманный Лес, даже островной Зеленый Камень – все взяты.

Арианна немедленно вспомнила про милую Сильву-Крапинку.

– Зачем кому-то понадобился Зеленый Камень? Там была битва?

– Насколько мы слышали, нет – но все слухи туманны.

– Как вам расскажут рыбаки, пал и Тарт, – сообщила Валена. – Наемники удерживают большую часть мыса Гнева и половину Ступеней. Ходят слухи о слонах в Дождливом Лесу.

– О слонах? – Арианна понятия не имела,что об этом думать. – Вы уверен? Не о драконах?

– О слонах, — твердо сказала леди Нимелла.

– И кракенах на Сломанной Руке, утаскивающих на дно разбитые штормом галеры, – добавила Валена. – Это кровь привлекает их на поверхность, говорит наш мейстер. В воде плавают мертвецы – нескольких выкинуло и на наши берега. И это еще не все – на Пыточной Глуби завелся новый пиратский король. Лорд Уотерс, вот как он себя называет. У этого настоящие боевые корабли, трехпалубные, чудовищно огромные. Лучше бы вам и не пытаться плыть морем. С тех пор, как флот Редвинов ушел за Ступени, эти воды так и кишат чужестранным кораблями – по всему морю до Тартских проливов и залива Губительных валов. Мирийцы, волантийцы, лиссенийцы, даже налетчики с Железных Островов. Некоторые вошли в Дорнийское море, чтобы высадить войска на южной стороне мыса Гнева. Мы нашли вам отличный быстрый корабль, как приказал ваш отец, но все равно... берегите себя.

«Значит, это правда». Арианне хотелось спросить Толандов о своем брате, но отец предупредил ее: следи за языком. Если эти корабли не привезли домой ни Квентина, ни его драконью королеву, лучше его и не поминать. Только отец и самые доверенные люди знают о миссии Квентина Мартелла, с которой он отправился в залив Работорговцев. Леди Толанд к таким не относились. Если бы это был Квентин, он, конечно, привез бы Дейенерис назад в Дорн. Зачем ему высаживаться где-то на мысе Гнева, среди штормовых лордов?

– Есть ли угроза для Дорна? – спросила леди Нимелла. – Честно признаюсь, каждый раз, когда я вижу чужой парус на горизонте, сердце у меня уходит в пятки. Что, если эти корабли повернут на юг? Львиная доля войска Толандов стоит с лордом Айронвудом на Костяном Пути. Кто будет защищать Призрачный Холм, если чужаки высадятся на наших берегах? Не стоит ли мне призвать моих людей домой?

– Ваши люди нужны там, где они находятся, миледи, – заверил ее Дейемон Сэнд. Арианна не замедлила подкрепить его слова кивком. Любой другой совет – и войско лорда Айронвуда развалится, как ветхий гобелен, когда все воины разбегутся по домам – защищать их от врага, который может придти, а может и не придти.

– Как только мы точно будем знать, друзья это или враги, мой отец решит, что делать, – объявила принцесса.

Именно в этот момент одутловатая толстушка Теора оторвала взгляд от пирожных с кремом у себя на тарелке:

– Это драконы.

– Драконы? – переспросила ее мать. – Теора, не глупи.

– Я не глуплю. Они идут.

– Да откуда тебе знать? – сердито сказала ей старшая сестра с насмешкой в голосе. – Еще один сон?

Теора легко кивнула, и губы у нее задрожали.

– Они танцевали... В моем сне. И везде, где танцевали драконы, люди умирали.

– Спасите нас Семеро, — раздраженно вздохнула леди Нимелла. – Ела бы ты поменьше пирожных – дурные сны бы и не снились. Жирная пища не для девочек твоего возраста, пока телесные соки не пришли в равновесие. Мейстер Томан говорит...

– Ненавижу мейстера Томана, – объявила Теора и выскочила из-за стола, оставив свою леди-мать приносить извинения.

– Будьте с ней помягче, миледи, – сказала Арианна. – Я помню себя в том же возрасте – уверена, отец был в отчаянии.

– О, это я могу подтвердить, – сир Дейемон хлебнул вина из чаши и сказал, – у дома Толандов на знамени тоже дракон.

– Дракон, пожирающий свой собственный хвост, – подтвердила Валена. – Со времен эйегонова завоевания. Везде он жег своих врагов – он и его сестры; но мы утекли от него, оставив драконьему огню только камень и песок. И драконы вились кругами, хватая себя за хвосты от недостатка другой пищи, пока не завязались узлом.

– Наши предки сыграли в этом свою роль, – гордо сказала Нимелла. – Вершились доблестные деяния, и гибли храбрые люди. Все это записали мейстеры, служившие нам – у нас есть книги, если принцессе угодно узнать об этом поподробнее.

– Как-нибудь в другой раз, – ответила Арианна.

Ночью, когда Призрачный Холм уснул, принцесса накинула от ночного холода плащ с капюшоном и вышла на крепостную стены – прояснить голову. Там ее нашел Дейемон Сэнд – Арианна облокотилась на парапет и глядела в море, где луна плясала среди волн.

– Принцесса, – сказал он. – Вам стоит вернуться в постель.

– Я могу сказать тебе то же самое, – Арианна обернулась и поглядела бастарду в лицо. «Хорошее лицо, – решила она. – Мальчишка, которого я знала, превратился в прекрасного мужчину». Глаза синие, как небо над пустыней, волосы русые, как пески пустыни, оставшейся за спиной. Коротко подстриженная борода очерчивает контуры сильной челюсти, но не прячет ямочки на щеках, когда он улыбается. «Я всегда любила его улыбку».

Бастард из Дара Богов – еще и один из лучших воинов Дорна, как и следует ожидать от того, кто был оруженосцем принца Оберина и принял посвящение в рыцари от самого Красного Змея. Кое-кто поговаривал, что Дейемон был и любовником ее дяди тоже – хотя такие вещи редко говорили в лицо. Арианна не знала, правда ли это; однако ее любовником он был. В четырнадцать лет она отдала ему свое девичество. Дейемон был немногим старше, так что в постели они были неуклюжи настолько же, насколько страстны. До сих пор сладко было вспоминать об этом.

Арианна одарила его самой соблазнительной улыбкой.

– Мы могли бы и разделить постель.

Лицо сира Дейемона осталось каменным.

– Вы забыли, принцесса? Я бастард, — он взял ее руку в свои. – Если я недостоин этой руки, как я могу быть достоин вашей щели?

Она отдернула руку.

– Стоило бы дать тебе пощечину.

– Мое лицо принадлежит вам – поступайте как вам угодно.

– Что мне угодно, тебе неугодно, по всей видимости. Ладно, давай тогда поговорим. Может ли это быть настоящий принц Эйегон?

– Григор Клиган вырвал Эйегона из руки Элии и разбил его голову о стену, – ответил сир Дейемон. – Если у этого коннингтоновского принца череп всмятку – значит, и правда Эйегон восстал из могилы. Если нет – значит, нет. Это какой-то самозванец, не более того – хитрость наемников, чтобы привлечь других на свою сторону.

«Мой отец боится того же самого».

– Но если это не так... если это и правда Джон Коннингтон, если этот мальчик – сын Рейегара...

– На что вы надеетесь – что он настоящий, или что он самозванец?

– М... мой отец был бы очень рад, если бы сын Элии оказался жив. Он очень любил свою сестру.

– Я вас спрашиваю, а не вашего отца.

«Вот оно как».

– Мне было семь лет, когда Элии не стало. Говорят, что мне один раз дали на руки подержать ее дочь Рейенис, но я была слишком мала и теперь этого не помню. Эйегон – настоящий или подложный – будет для меня чужаком, – принцесса помолчала. – Нам нужна была сестра Рейегара, а не его сын, – отец был уверен в верности сира Дейемона, когда выбрал его в телохранители для дочери, так что при нем она могла говорить свободно, – я предпочла бы, чтобы вернулся Квентин.

– Это вы так говорите, – ответил Дейемон Сэнд. – Доброй ночи, принцесса, – он поклонился и ушел, оставив ее на стене.

«Что он имел в виду, – Арианна глядела, как он уходит. – Что из меня за сестра, если бы я не желала возвращения брата?». Сказать по правде, она ненавидела Квентина все те годы, когда воображала, что отец хочет назначить брата наследником вместо ее самой – но это оказалось недоразумением. Она была наследницей Дорна, в этом отец ее заверил. Квентин был предназначен в мужья драконьей королеве Дейенерис.

В Солнечном Копье висел портрет другой принцессы Дейенерис – той, что приехала в Дорн и вышла замуж за одного из предков Арианны. В детстве Арианна часами его рассматривала – еще в те дни, когда она была плоскогрудой нескладехой и каждую ночь молилась богам, чтобы те сделали ее красивой. «Сто лет назад Дейенерис Таргариен прибыла в Дорн, чтобы заключить мир. Теперь другая движется сюда с войной, и мой брат станет ее королем и супругом. Король Квентин – ну почему это звучит так глупо?».

Почти так же глупо, как представлять Квентина верхом на драконе. Ее брат был серьезным юношей, хорошо воспитанным и преданным долгу, но скучным. «И некрасивым, совсем некрасивым». Боги даровали Арианне всю ту красоту, о которой она молилась, но Квентин, должно быть, молился о чем-то другом. Голова у него была слишком большая и какая-то квадратная, волосы цвета высушенной грязи. Плечи покатые, живот великоват. «Он слишком похож на отца».

– Я любила брата, – сказала Арианна, хотя теперь ее слушала только луна. Сказать по правде, она почти его и не знала. Квентин воспитывался у лорда Андерса из дома Айронвудов, Королевской Крови, сына лорда Ормонда Айронвуда и внука лорда Эдгара. В юности дядя Оберин бился с Эдгаром на дуэли и нанес ему рану, от которой тот заболел и умер. После этого Оберина стали называть Красным Змеем и поговаривать о яде на его клинке. Айронвуды – дом древний, гордый и могущественный. До прихода ройнаров они были королями и царствовали над половиной Дорна, и рядом с их владениями собственные земли Мартеллов были ничем. За смертью лорда Эдгара неминуемо должны были последовать кровная месть и восстание, но отец Арианны ответил незамедлительно. Красного Змея выслали в Старомест, а потом и вовсе в Лисс через Узкое море, хотя никто не осмелился назвать это ссылкой. И в должном возрасте Квентина отдали в воспитанники лорду Андерсу – как знак доверия. Этот шаг избавил Солнечное Копье и Айронвудов от разлада, но породил новый разлад – между Квентином и Песчаными Змейками... и сама Арианна была гораздо ближе со своими кузинами, чем с далеким братом.

– И все-таки мы одной крови, – прошептала она. – Конечно, я хочу, чтобы мой брат вернулся домой. Хочу.

От ветра с моря руки у нее покрылись гусиной кожей до самого плеча. Арианна запахнула плащ потеплее и отправилась в постель.

Корабль, который им подобрали Толанды, носил название «Сапсан». Отчалил он с утренним приливом. Боги были милостивы к ним: море было спокойно. Даже при попутном ветре путешествие заняло добрые сутки. Джейн Ледибрайт маялась морской болезнью, и почти все плавание ее тошнило. Элию Сэнд это, кажется, веселило.

– Кому-то надо будет отшлепать эту малявку, – заявил Джосс Худ... к несчастью, Элия это услышала.

– Я почти взрослая женщина, сир, – объявила она заносчиво. – Я позволю вам себя отшлепать... но сначала придется съехаться со мной в поединке и выбить меня из седла.

– Мы на корабле, и лошадей здесь нет, – ответил Джосс.

– И леди не сражаются в поединках, – добавил сир Гарибальд Шеллс – юноша куда как более серьезный и пристойный, чем его спутник.

– Я сражаюсь. Я – Леди Копье.

Арианна решила, что с нее достаточно.

– Может, ты и копье, но уж точно не леди. Марш в каюту и сиди там, пока мы не доберемся до суши.

Кроме этого разговора, ничего примечательно в пути не случалось. На закате они заметили вдалеке галею – весла опускались и поднимались под вечерными звездами, но чужой корабль уходил от них прочь, и скоро превратился в точку и исчез. Арианна сыграла партию в кайвассу с сиром Дейемоном, потом еще одну с Гарибальдом Шеллсом и каким-то образом ухитрилась обе проиграть. Сиру Гарибальду хватило такта сказать, что Арианна играет отважно, но Дейемон разродился насмешкой:

– У вас есть и другие фигуры, кроме дракона, принцесса. Попытайтесь как-нибудь двигать и их тоже.

– Но мне нравится дракон, – ей хотелось согнать ухмылку с его лица пощечиной, а может, и поцелуем. Этот бастард настолько же самодоволен, насколько хорош собой. «Из всех дорнийских рыцарей отец выбрал именно его мне в телохранители?». – Это просто игра. Расскажи мне о принце Визерисе.

– Короле-Попрошайке? – удивился сир Дейемон.

– Все говорят, что принц Рейегар был прекрасен. Визерис тоже был красив?

– Наверное. Он был Таргариеном. Я никогда его не видел.

Тайный договор, который принц Доран заключил много лет назад, предлагал обвенчать Арианну с принцем Визерисом – не Квентина с Дейенерис. Этот план был обращен в ничто в Дотракийском море, когда Визерис был убит, коронован горшком расплавленного золота.

– Его убил дотракийский кхал, – сказала Арианна. – Собственный муж драконьей королевы.

– Я об этом слышал. Ну и что?

– Просто... почему Дейенерис это допустила? Визерис был ее родным братом, всем, что осталось от ее рода.

– Дотракийцы – дикари. Кто знает, отчего они могут убить человека? Может, Визерис подтер себе задницу не той рукой.

«Может быть, – подумала Арианна, – а может, потому что Дейенерис поняла: как только ее брата коронуют и обвенчают со мной, самой ей будет суждено до конца своих дней спать в походных шатрах и вонять конским потом».

– Она – дочь Безумного Короля, – сказала принцесса. – Откуда нам знать...

– Мы не можем знать, – ответил сир Дейемон. – Мы можем только надеяться.

[Tykhon]

По моему мнению, перед нами - тот довольно редкий случай, когда стиль литературного произведения довольно увлекательный, а содержание - неинтересно. Рассказ на грани читабельного. Данный рассказ нужно сократить вдвое-втрое, оставив только самые читабельные места.