Шекспировский вопрос.

[Афина]

Загадка Шекспира.

Уильяма Шекспира принято считать самым выдающимся драматургом в истории. В «Новой британской энциклопедии» говорится, что «многие считают его величайшим сочинителем пьес всех времен. По тому, как часто и в скольких странах исполняются шекспировские пьесы... им нет равных». Они переведены больше чем на 70 языков.

Об авторстве значительной части произведений, созданных, как принято считать, Шекспиром, во «Всемирной энциклопедии» («The World Book Encyclopedia») замечается: «В том, что пьесы и поэмы написал Шекспир, не сомневается ни один признанный шекспировед». Однако с этим согласны не все. Почему?

Шекспир родился в 1564 году в Стратфорде-он-Эйвон, где и умер спустя 52 года, в 1616-м. О нем написаны сотни книг, многие из которых — плод усердных исследований; все они посвящены одному основному, наболевшему вопросу: действительно ли Шекспир написал литературные произведения, автором которых он значится?

 

Шекспировские пьесы обнаруживают богатейший светский опыт автора. Например, он отлично знал право, мастерски владел юридической терминологией и показал превосходное знание прецедентов. А в 1860 году сэр Джон Бакнилл отметил в своей книге «Познания Шекспира в медицине» («Medical Knowledge of Shakespeare»), что Шекспир обладал глубокими знаниями и в этой области. То же можно сказать об охоте — соколиной и других ее видах,— равно как и о придворном этикете. По выражению шекспироведа Джона Мичелла, он был «литератором, который знал все».

В шекспировских пьесах пять раз описывается кораблекрушение, и судя по тому, как употребляется морская терминология, автор — опытный моряк. Покидал ли Шекспир пределы Англии? Приходилось ли ему служить на флоте? Участвовал ли он в разгроме Непобедимой Армады в 1588 году? Доказательства в пользу хотя бы одного из этих трех предположений подтвердили бы авторство Шекспира, но доказательств нет. Кроме того, драматург не менее мастерски владеет военными терминами и хорошо знаком с речью пехотинцев.

В его произведениях часто встречаются цитаты из Библии. Шекспир мог узнать их от матери, однако доказательств того, что она была грамотной, нет. Знание Шекспиром Библии поднимает вопрос о его образовании.

Отец Уильяма Джон был перчаточником, мясником и торговал шерстью. В городе он пользовался уважением, хотя и был неграмотен. Списков учеников стратфордской грамматической школы не существует, однако сегодня большинство специалистов считают, что юный Уильям в ней учился. Как спустя годы говорил его друг драматург Бен Джонсон, Уильям был «не силен в латыни и еще слабее в греческом», что может говорить о низком уровне образования.

Однако автор пьес обнаруживает глубокое знание греческих и римских классиков, равно как и французской, итальянской и испанской литературы; возможно, он также знал французский, итальянский и испанский языки. Богат и словарь драматурга. Сегодня образованный англичанин редко использует в своей речи больше 4 000 слов. Словарь Джона Мильтона, английского поэта XVII столетия, насчитывает примерно 8 000 слов. А в произведениях Шекспира, по подсчетам одного специалиста, их не меньше 21 000!

Книги и рукописи

Все, что принадлежало Шекспиру, аккуратно перечислено в трехстраничном завещании, однако никаких книг или рукописей в списке нет. Достались ли они в наследство старшей дочери драматурга Сюзанне? В таком случае их распределили бы между собой ее потомки. В XVIII веке один церковник, заинтригованный этой загадкой, проверил все частные библиотеки в радиусе 70 километров от Стратфорда-он-Эйвон и не нашел ни единого тома, принадлежавшего Шекспиру.

С рукописями пьес дело обстоит еще сложнее, ведь, насколько известно, не осталось ни одного подлинника. 36 пьес были напечатаны в «Первом фолианте» в 1623 году, через семь лет после смерти Шекспира. При его жизни в свет вышли многие пиратские издания, однако Шекспир, умнейший делец, ничего не предпринимал, чтобы это предотвратить.

В Лондон — к славе

В Елизаветинские времена труппы странствующих актеров были обычным явлением, и некоторые из них посещали Стратфорд-он-Эйвон в 1587 году. Если бы Шекспир присоединился к актерам, то в Лондоне он оказался бы к осени того года. Известно, что его приняли в ведущую лондонскую театральную труппу — «Слуги лорда-камергера», позднее получившую название «Слуги короля». С тех пор как он оказался в столице, жизнь ему улыбалась. С годами он обзавелся владениями в Лондоне и Стратфорде-он-Эйвон. Но о том, чем драматург был занят с 1583 по 1592 год — важнейшие «недостающие годы»,— никаких четких сведений не существует.

Театр «Глобус» был построен в Саутуорке в 1599 году. Шекспировские пьесы шли в Лондоне еще раньше, но известности своему автору они не принесли. Даже похороны Шекспира в отличие от похорон других драматургов — таких, как Бен Джонсон и Фрэнсис Бомонт, которых с большими почестями погребли в Вестминстерском аббатстве,— нельзя назвать пышными.

Претенденты

Скрывался ли под именем Шекспира другой автор — или, может быть, несколько авторов? Выдвигалось более 60 предположений. Звучало имя Кристофера Марло, назывались даже такие личности, как кардинал Вулси, сэр Уолтер Рали и королева Елизавета I. Кто же, по мнению теоретиков, заслуживает наибольшего внимания?

Первый претендент — это Фрэнсис Бэкон, получивший образование в Кембриджском университете. Бэкон был на три года старше Шекспира и был видным юристом, придворным чиновником, автором многих литературных произведений. Впервые теория о том, что работы Шекспира принадлежат Бэкону, выдвигалась в 1769 году, однако в течение почти 80 лет ей не придавали значения. В 1885 году для защиты этой теории было основано Бэконское общество и в ее подтверждение было собрано немало фактов. Например, известно, что Бэкон жил примерно в 30 километрах севернее Лондона, возле города Сент-Олбанс, который в шекспировских произведениях упоминается 15 раз, тогда как родной город Шекспира, Стратфорд-он-Эйвон, не упоминается вообще.

Свои сторонники есть также у Роджера Меннерса, пятого графа Рутланда, и Уильяма Стенли, шестого графа Дерби. Оба имели превосходное образование и знали придворный этикет. Но для чего им понадобилось скрываться под чужим именем? Профессор Пороховщиков, выступая в 1939 году в защиту Меннерса, сказал: «Его первые сочинения печатались анонимно, а другие выходили под псевдонимом по той простой причине, что пэру не подобало писать для общенародных театров».

Есть также мнение, что пьесы Шекспира принадлежат некоему сообществу авторов, каждый из которых вложил в них свое мастерство. С другой стороны, готовил ли Шекспир — искусный актер — к постановке чужие пьесы, редактировал ли их? Говорилось, что из своих рукописей он «не вычеркнул ни строчки». Если бы он редактировал работы других драматургов, делая лишь незначительные поправки, такое было бы вполне возможно.

Чем же в первую очередь объясняются сомнения в авторстве Шекспира? Как замечается во «Всемирной энциклопедии», люди «отказывались верить, что эти пьесы написаны актером из Стратфорда-он-Эйвон. Незнатное, провинциальное происхождение Шекспира никак не вяжется с их гениальностью». И еще сказано, что почти все другие претенденты на авторство «принадлежали к аристократии или высшему свету». То есть, по мнению многих сомневающихся в принадлежности пьес Шекспиру, их мог написать «лишь образованный, умнейший человек высокого социального положения». Но, как уже замечалось раньше, все признанные шекспироведы считают, что пьесы написаны именно Шекспиром.

Разрешится ли этот спор в ближайшее время? Вряд ли. Если не появятся новые доказательства в виде подлинных рукописей или же фактов, восстанавливающих картину недостающих лет, Уильям Шекспир, «непревзойденный гений слова», так и останется притягательной загадкой.

*Влияние Кристофера Марло заметно в ранних шекспировских пьесах, но он умер в 1593 году в Лондоне в возрасте 29 лет. По некоторым предположениям то, что его убили во время драки в таверне,— неправда: на самом деле он отправился в Италию, где продолжал писать. О его похоронах или погребении нигде не упоминается.

 

P.S. В четырех сохранившихся документах найдено шесть подписей, сделанных рукой, возможно, самого Уильяма Шекспира. Его имя можно разобрать лишь отчасти, и пишется оно не всегда одинаково. По мнению ряда специалистов, за Шекспира могли расписываться юристы, а это, в свою очередь, вызывает у кого-то деликатный вопрос: был ли Уильям Шекспир грамотным? Не существует ни единой рукописи, написанной его рукой. Его дочь Сюзанна могла написать собственное имя, однако нельзя доказать, что этим ее умение писать не ограничивалось. Другая дочь Шекспира, Джудит, которая была особенно дорога отцу, вместо подписи ставила знак. Она была неграмотной. Никто не знает, почему Шекспир так и не дал своим детям возможности пользоваться теми неизмеримыми благами, которые приносит литература.

[Tykhon]

Да уж, авторство произведений Шекспира всегда вызывало много вопросов... Много вопросов вызывала также и сама личность Шекспира. Тем не менее, произведения, которые сейчас считаются шекспировскими ("Сон в летнюю ночь", "Ромео и Джульета" и т.д.) - это действительно выдающиеся произведения, в независимости от того, кто же является их подлинным автором.

[Афина]

Довольно интересная статья:

 

Неуловимый Уильям

Σ Огнёв Алексей

В наше беспочвенное время особенно легко поверить, что не было никакого Шекспира, а пьесы его написал философ Бэкон, кружок аристократов-заговорщиков или вовсе королева Елизавета. Недаром Великий Бард играл Тень в «Гамлете», не оставил ни рукописей, ни писем, и даже умереть умудрился в свой день рождения – 23 апреля. Явно что-то здесь нечисто… Свет на шекспировский вопрос для нас пролил филолог Андрей Липгарт, нарисовав накалённую обстановку Англии тех лет. Страну раздирали религиозные противоречия. Не всех устраивали итоги приватизации церковных земель. Протестантская власть кроваво расправлялась с неугодными. Королевские ищейки по всей стране разыскивали католических священников. Католикам приходилось несладко. Неудивительно, что Шекспир, выходец из убеждённой католической семьи, предпочитал держаться в тени…

Покоритель глобуса

Прежде чем мы перейдём к разбору конспирологических версий о том, кем был Шекспир на самом деле, предлагаю поговорить о причинах его рекордно долгой популярности. Почему «Гамлет», «Лир» и «Макбет» собирают полные залы даже спустя четыреста лет?

– Удивительно, конечно, что драматург, умерший так давно, пользуется такой славой. Ни Мольер, ни Лопе де Вега тут не идут с Шекспиром ни в какое сравнение.

Часто популярность связана с хорошей «раскруткой» либо со скандальной репутацией, как в случае с Байроном. В нашей стране его тексты мало кто читает, пьесы не ставят, но все мы знаем Байрона как основателя и провозвестника романтизма, хотя он им не был, он был вторичен по отношению к ранним романтикам. Тем не менее имя Байрона знают по причине наличия байронического героя в русской литературе, а тексты (если речь не идёт об узком круге специалистов) практически никто не помнит, за исключением двух строчек – эпиграфа к последней главе «Евгения Онегина»: «Fare thee well! and if for ever, / Still for ever, fare thee well». Байрон стал частью литературной традиции, хотя лично для меня он феномен скорее исторический, чем литературный.

У Шекспира скандальной репутации не было, разве что в связи с сонетами. Так что к эстетической ценности текстов не примешиваются никакие экстралингвистические факторы. Всё дело в самих пьесах. Прежде всего в композиции и в содержании. Оценить язык сложно кому-то, кроме носителей языка. Правда, на немецкий существует блестящий перевод Шлегеля и Тика. Но русские переводы довольно сомнительны. Чуть ли не единственная качественная работа – сонеты в интерпретации Маршака. Комедии ещё можно переводить: они содержат большое количество прозаических кусков. Поэтический текст хроник тоже сравнительно лёгок, поэтому есть хорошие переводы Щепкиной-Куперник. Но в трагедиях переводчики совершали массу языковых ляпов. Не думаю, что кто-то готов повторять на ночь монолог «To be or not to be» в переводе Пастернака.

Почему всё так скверно?

– Нет аналогов в языке. Сонеты с их пятистопным ямбом, четырнадцатью строками и рифмовкой ещё можно было проецировать на русскую традицию. Там нет особо сложной образности, там, как правило, чёткий логический контраст: первые двенадцать строк обыгрывают некую парадоксальную или хотя бы в меру неожиданную мысль, последние две подводят итог. Поэтому сонеты вполне можно переводить языком Пушкина. С пятистопным ямбом белого стиха трагедий ситуация принципиально иная. В силу возвышенности стиля их надо проецировать, судя по всему, куда-то на традицию Сумарокова. Пушкинский «Борис Годунов» проще, он по стилю ближе к хроникам, но не к «Гамлету». Поэтому в русской традиции отсутствует знакомый читателям образец. Переводчики не очень понимают, в какой стиль надо попасть. Если переводить пословно, ничего хорошего не выйдет. Даже если переводчик чувствует шекспировский язык, приходится создавать нечто не закреплённое в русской традиции. К большому сожалению, это мероприятие более-менее обречённое.А как зрители тех лет воспринимали на слух эту барочную пышность? Всё-таки публика в «Глобусе» была довольно простая...

 

– Безусловно, воспринимали. Публика была разная, в том числе студенты разных Inns of Court, учебных заведений, существовавших параллельно с Оксфордом и Кембриджем.

 

Пышные фразы выражали несложную мысль, они просто акцентировали её. Толстой в своём знаменитом эссе «О Шекспире и драме» зря возмущался: что ж всё так помпезно, неестественно и избыточно. Дело всё в том, что слово, произнесённое с театральной сцены, должно быть максимально внятным и многократно обыгранным в разных контекстах. Одну и ту же мысль иногда лучше повторить пять раз, чтобы аудитория усвоила. Это не письменный текст.

 

В любом телешоу профессионал выглядит очень скучно и неубедительно. А когда ведущий предоставляет слово опытному журналисту, который, возможно, с темой обсуждения знаком по двум-трём отрывкам из «Википедии», этот журналист повторит нужные отрывки яростно и страстно пятью разными способами и будет выглядеть намного выигрышнее настоящего эксперта.

Кроме того, в сюжете присутствовало как минимум два пласта, нацеленные на то, чтобы порадовать публику: страстно произносимые монологи и похабные шутки. (Кстати, в русских переводах «Гамлета» они пропадают, хотя в оригинале их предостаточно. Может, и ничего, переживём как-нибудь без них. Они всё равно были понятны только носителям языка на том синхронном срезе. Если сейчас спросить, что они означают, современный англичанин или американец, думаю, затруднится объяснить.)

Итак, секрет успеха Шекспира не в поэзии. Тогда в чём?

– Во-первых, шекспировские драмы весьма динамичны, ставить их легко, даже несмотря на некоторые передержки и нарушения логики: вначале Гамлету тридцать лет, а потом уже двадцать. Всего этого не замечаешь, когда слышишь текст онлайн. Да и любые языковые изъяны можно компенсировать актёрской игрой. Вспомним Высоцкого в «Гамлете». Он привлекал внимание самой своей харизмой, просто фактом появления на сцене.

Во-вторых, Шекспир оставляет широкий простор для интерпретаций, он не Бернард Шоу, который применительно чуть ли не к каждому персонажу оставлял авторские ремарки, stage directions, своего рода эссе. Интерпретации вправо-влево в случае с Шоу уже невозможны: драматург всё чётко определил. У Шекспира из ремарок в лучшем случае «входит-выходит». Никаких «мрачно», «живо», «весело». В результате – почти неограниченная свобода для интерпретаций.

 

Обычно елизаветинцы однозначны в толковании персонажей: чёрное – это чёрное, белое – это белое. Шекспир намного деликатнее. В его пьесах есть недоговорённость. Скажем, сюжет «Гамлета» заимствован у Франсуа де Бельфоре. В его новелле у принца есть объективные причины детективного плана не убивать дядю: всё время что-то мешает. Безумие он имитирует, чтобы укрыться от преследователей, сделать вид, что безопасен. Шекспир даёт сюжету новый поворот. Начинаешь гадать, почему Гамлет поступает так, а не иначе. Эта таинственность притягательна.

 

Иными словами, Шекспир внёс в пьесы недоговорённость, как позже Рембрандт окутывал картины знаменитым золотистым сумраком…

 

– Осталось рассказать о последней причине сценического успеха. Это вневременная составляющая, которую можно обыграть всегда и везде. Исторические хроники ставятся всё-таки редко, за исключением раскрученного «Ричарда III»: циничное, весёлое зло всегда привлекательно.

 

Комедии – это занятный экшн. Фальстафа выкидывают в корзине из окна. Разлучённые любовники проходят через всякие перипетии – и всё заканчивается весёлыми свадебными процедурами. Зритель в восторге.

 

А в трагедиях всегда можно найти мощную центральную идею. Макбет – совершенно осатаневший карьерист. Гамлет – томимый философ, созерцатель-наблюдатель меж двух огней, желающий исполнить волю отца, но при этом не желающий вступать ни в какие кровавые разборки. Мы все, наверное, находили себя в таких ситуациях: действовать надо, но не хочется. Король Лир – человек изначально сильный и успешный – утратил власть над жизнью и начинает совершать фатальные ошибки. Антоний и Клеопатра – к чему в административном плане приводит похоть. Отелло – ревность. Одним словом, пьесы не замкнуты в контексте эпохи, хотя там присутствуют пласты, понятные только современникам. Прежде всего – пласт религиозный. Кровь, католики, секреты

Когда мы говорим о Шекспире, один момент постоянно остаётся за кадром. Шекспир принадлежал к очень упорной в своих взглядах католической семье.

В Библии 1569 года королеву Елизавету окружают аллегорические фигуры Правосудия, Милосердия, Силы Духа и Благоразумия. Судя по кровавым казням, первые два качества были свойственны ей в особенности

Протестантство в Англии было сравнительно молодо. Оно появилось при Генрихе VIII. В вопросах религии Генрих разбирался неплохо, но в данном контексте его больше волновали не проблемы доктрины, а обретение власти над Церковью, получение лидерства в вопросах духовных, когда решающим оказывается слово монарха, а не римского папы. В остальном Генрих был традиционалистом, и поэтому позднее в качестве государственной религии он выбрал подкорректированный вариант католичества (под другим названием). Когда к власти пришёл Эдуард VI, его министры насаждали максимально жёсткий кальвинизм. Мария, прозванная Кровавой, реставрировала католичество. Таким образом, англиканство окончательно утвердилось лишь при Елизавете, за шесть лет до рождения Шекспира. А католичество существовало уже около тысячи лет. Его приверженцы не верили, что религия сменилась навсегда. Они активно сопротивлялись почти по всей Англии.

 

Католики не желали исполнять чужие ритуалы – это обеспечивало весьма дискомфортную вечную жизнь. А протестантская верхушка кроме всего прочего ещё при Генрихе за бесценок нахваталась монастырских земель и зданий и совершенно не горела желанием их возвращать. Так что меньшинство должно было навязать свои взгляды большинству. Возникла мощная полицейская административная система.

 

Католиков гоняли, штрафовали, сажали, казнили. Елизаветинские ищейки могли вломиться в дом в любой момент. Католические священники, тем более иезуиты, были просто вне закона. Приходилось скрываться. Массовым явлением стали тайные домашние убежища, так называемые дыры для священников, priest holes. Их количество исчислялось сотнями. Причём прятаться приходилось с умом: ищеек оснащали крюками и прутами, они обмеряли дом изнутри и извне.

 

Одним словом, Шекспир писал в исключительно накалённой политической обстановке. Религиозные противоречия раздирали общество. В 1583 году посадили близкого родственника Шекспира по матери – Соммервилля, который якобы единолично затеял убийство королевы. Он как-то подозрительно быстро умер в тюрьме до казни, так никого и не выдав: либо сообщники прикончили, либо сам наложил на себя руки. Но его родственников всё равно потом казнили.

 

В такой ситуации особо «светиться» не захочешь. Вот почему нам так мало известно о Шекспире. Вот почему он осознанно не изобретал новых сюжетов. Он часто вставлял в пьесы католический подтекст, обращение к знающим слушателям: изображение кровавого режима, надежды на воцарение Якова или вторжение испанцев, призывы воздержаться от вооружённого сопротивления. Опасная игра в условиях цензуры и стукачества! Проще было перелицовывать готовые тексты, дабы избежать упрёков в пропаганде.

 

Откуда мы знаем о католичестве Шекспира и его семьи? В 1757 году между черепицей и стропилами крыши дома в Стратфорде, Shakespeare’s birthplace, было найдено так называемое католическое завещание отца драматурга, Джона Шекспира, зажиточного ремесленника и торговца. Это духовное завещание, spiritual testament, фактически – констатация взглядов. Его оригинальный текст создал в 1578 году итальянский прелат во время эпидемии чумы в Милане, когда люди не могли исповедоваться перед смертью. Бумага обеспечивала им заочное отпущение грехов, приобщение Святых Тайн и надежду на спасение в загробной жизни. В 1580-м текст был переведён и привезён в Англию иезуитской миссией. Вполне понятно, каким путём Джон Шекспир мог получить такую бумагу: в сентябре 1580 года представители иезуитской миссии тайно жили в Lapworth Park, имении обеспеченного католика сэра Уильяма Кэтсби в 12 милях от Стратфорда, и активно общались с местными католиками, к числу которых принадлежал отец драматурга. Когда документ нашли, авторитетнейший шекспировед того времени Эдмунд Мэллоун признал его подлинным. Потом, видимо, кто-то где-то решил, что первый поэт протестантской нации не может быть католиком, Мэллоун своё мнение поменял, а бумага таинственным образом пропала, хотя её успели опубликовать.

 

Имя Джона Шекспира несколько раз вписано в текст завещания, и этот факт хорошо согласуется с тем, что вообще о нём известно. Его многократно штрафовали за злостное непосещение протестантской церкви, его имя включалось доносчиками в списки стратфордских католиков-нонконформистов.

 

Религиозные взгляды отца повлияли и на жизненную позицию сына. Всего лишь один пример: на закате своей жизни Шекспир вместе с несколькими другими лицами за большие деньги покупает дом в лондонском районе Блэкфрайрз и на следующий же день сдаёт этот дом внаём за символическую плату. Дом в Блэкфрайрз служил входом в обнесённый каменной стеной анклав, активно использовавшийся даже в то время английской католической оппозицией. В написанном через три года завещании Шекспира сказано, что в нём за ренту проживает Джон Робинсон, мажордом одного из ведущих английских высокопоставленных католиков сэра Джона Фортескью. Суть этот странного проекта неясна: либо Шекспир и его партнёры сделали таким образом добровольный взнос на нужды своих единоверцев, либо они прикрыли своими именами добропорядочных граждан кипучую деятельность, происходившую на огороженной территории, где когда-то располагался доминиканский монастырь.

 

Весь этот контекст религиозного противостояния замалчивался шекспироведами, в особенности викторианскими, чья задача была показать, что с воцарением Елизаветы в Англии начался золотой век. Неудивительно, что в условиях недоговорённости возникли абсолютно беспочвенные сомнения в том, что Шекспир действительно написал все свои пьесы.

 

Един в трёх лицах? Третий портрет Шекспира (1622) наиболее достоверный: он опубликован в первом сборнике пьес. Другие два (1610 и начало 1600-х) вызывают у историков сомнения

 

Так был или не был?

Шекспир не получил образования. Его нет в списках студентов Оксфорда и Кембриджа. Видимо, он даже в школу не ходил, во всяком случае, имена учащихся стратфордской средней школы за тот период не сохранились. Да и чему он мог научиться в глухой провинции? Родители у него были неграмотные. Отец подписывался крестом или рисовал перчатки как представитель гильдии перчаточников. Не самое подходящее семейство для гения.

 

Обращаю ваше внимание, что все эти домыслы возникли в середине XIX века в Соединённых Штатах. Американцы смотрели на свои провинциальные общеобразовательные школы и пытались представить, как паренёк из Техаса или Миссури, Том Сойер в соавторстве с Гекльберри Финном, могли написать «Ромео и Джульетту». Не могли, конечно, – совершенно справедливо.

 

Однако Стратфорд сложно назвать провинцией. Там был не лес густой: до Лондона – день-два пути. (Сейчас – два часа на электричке; на лошади мы с вами вряд ли доедем – сразу скинет.) В Стратфорде занимались большим бизнесом, в первую очередь – торговлей шерстью. Она была прибыльна всегда, а тогда стала прибыльна особенно: полным ходом шло огораживание, пашни превращались в пастбища для овец, английская шерсть продавалась по всей Европе.

 

Джон Шекспир, отец драматурга, в 1570 году стал мэром Стратфорда (называлась эта должность «bailiff», современный перевод – «судебный пристав», но такой перевод для Елизаветинской эпохи некорректен). Уильяму тогда было шесть лет. Дети именитых граждан имели право посещать школу бесплатно. Очень сложно представить, что мэр города не послал сына в бесплатную школу. Это просто немыслимо.

 

Грамматическая средняя школа в Стратфорде

Стратфордская средняя школа, grammar school, давала очень хорошие знания. В то время там один за другим преподавали пять выпускников Оксфорда. Купеческая гильдия готова была платить им щедро. Школьный учитель получал 20 фунтов в год – больше ставки преподавателя в куда более престижном Итоне. Дети учились с семи до четырнадцати лет. Их отправляли в школу летом к 5:45 утра, а зимой к 6:45, уроки шли до 11, потом двухчасовой перерыв на ланч и снова занятия с часу до пяти. То есть приблизительно девять часов учёбы. Латынь изучали досконально. Долбили грамматику, вели риторические диспуты, от элементарных текстов постепенно доходили до Овидия. Даже такой семилетней дрессировки хватило бы для создания всех шекспировских пьес. В конце концов, какое образование получил Пушкин, кроме шести лет Царскосельского лицея? Никакого. Тем не менее писал то, что писал.

 

Шедевры мог создать только интеллектуал голубых кровей, а не выходец из семьи торгашей.

Как раз напротив, Шекспира могла породить лишь буржуазная прослойка. Среди знаменитых драматургов тех времён нет представителей аристократии. Кристофер Марло – сын башмачника из Кентербери. Бен Джонсон работал каменщиком. Чуть ли не единственный аристократ, писавший сонеты и поэмы, – Филипп Сидни. Да, Граф Оксфорд пописывал и публиковал стихи, но ничем не примечательные. Френсис Бэкон писал философские трактаты, но не оставил ни одного художественного произведения.

 

От Шекспира не осталось рукописей пьес, писем, дневников. Современники о нём не упоминают, первое жизнеописание появилось спустя сто лет после смерти.

Титульный лист первой публикации «Гамлета» в 1603 году

Очередная проекция на XIX век. Безусловно, яркий пример того, как должен работать писатель, нам оставил Лев Николаевич Толстой: 90 томов собрания сочинений плюс стенограммы ссор с Софьей Андреевной – в конце его жизни в Ясной Поляне уже целый штат секретарей работал.

 

А в елизаветинской Англии единственный человек, чья биография была написана, да и то в официальном режиме, с искажением фактов, – сама королева Елизавета. Жанр биографии отсутствовал.

 

Писем Шекспира не осталось, потому что тайные католики вообще пытались писать поменьше.

Рукописей не осталось из-за проблем с копирайтом. Хранить их не было никакого интереса. Драматург продавал пьесу артистической труппе и больше не имел на неё прав. В Лондоне при Шекспире было шесть-семь театров. Из 200 тысяч горожан около 50 тысяч – потенциальные зрители. Не очень успешные постановки шли всего два-три дня. 14 представлений первой части шекспировского «Генриха IV» считались просто триумфом. При такой текучке надо было принять все меры к тому, чтобы текст пьесы не получили конкуренты. Поэтому рукопись новой пьесы существовала в единственном экземпляре и хранилась в театре как зеница ока. Публиковались только старые пьесы. Причём деньги на этом делал театральный менеджмент, а не конкретный автор. Кстати, первые пьесы Шекспира были опубликованы в 1594 году, когда лондонские театры закрыли из-за эпидемии чумы и актёрам надо было хоть как-то сводить концы с концами. Завещание Шекспира не укладывается ни в какие рамки. Как мог поэт так мелочно делить деньги и вовсе не упомянуть о книгах? А главное – как он мог завещать жене вторую по качеству кровать?

 

Шекспир оставил немалое наследство. Его стоило детально распределить. Тут нет ничего забавного. Например, младшая дочь в итоге должна была получить большой капитал, но по частям, в определённые моменты и при соблюдении определённых условий; видимо, у отца были основания ограничивать таким образом её доступ к наследуемым деньгам.

 

Всё остальное имущество, включая купленный Шекспиром самый большой дом в Стратфорде New Place, где он провёл последние годы жизни и скончался, переходило старшей дочери. Дом она наследовала вместе со всем его содержимым. Поэтому в завещании не перечисляется количество ложек и стульев. Книги не упомянуты по той же причине, хотя в то время они представляли большую ценность.

 

А теперь про жену и про вторую по качеству кровать. В год смерти Шекспира его жене было 60 лет. Она вполне могла бы вступить в повторный брак, найти тридцатилетнего искателя приключений и насладиться старостью в хорошей компании. И зачем Шекспиру было завещать жене какие-то деньги? Кому бы они потом достались? Нет уж, замуж – пожалуйста, но только без приданого. Тем более что старшая дочь Шекспира была обязана содержать мать до её смерти и предоставлять ей кров и стол.

 

Кровати в те времена были особенно дороги. Цену определяло не дерево, а пологи и занавески, защищавшие в холода. В домах обеспеченных людей было несколько кроватей, и в первой по качеству никто, как правило, не спал. В ней проводили ночь именитые гости. А хозяин и его жена спали во второй по качеству кровати. Так что тут нет ничего унизительного. Где ещё жене было греть свои старые косточки, как не на бывшем супружеском ложе?

 

Всё-таки был!

Развенчав тезисы конспирологов, наш собеседник напоследок призвал не доверять недоброкачественным умственным поделкам:

 

«Загадки и белые пятна в шекспироведении, безусловно, существуют. И любители, и специалисты стремятся эти пробелы восполнить, что заслуживает всяческого одобрения и поощрения, если работа делается корректно, с обращением к специальной литературе и к первоисточникам. Антистратфордианские теории не спасает ничто, так как в их основе лежит неосведомлённость об особенностях шекспировской эпохи.

 

В XIX веке в ситуации отсутствия нужных сведений следование этим теориям хотя бы имело интеллектуальные основания; в наше время при наличии исчерпывающей информации об уровне образования драматурга и о политическом контексте эпохи упорство антистратфордианцев либо свидетельствует об их невежестве, либо показывает, что они жаждут самоутверждения за чужой счёт любой ценой. Ни то ни другое сочувствия у меня не вызывает».

[trinny]

Людям нужен кумир! Это доказано. И если такового нет, то его нужно придумать, приписать массу достоинств и возвести на алтарь для поклонения. Не только Шекспир от этого "пострадал", но и многие другие.

 

Сейчас можно сколько угодно рассуждать о том, был ли он на самом деле, строить различные гипотезы, приводить аргументы и т.д., но абсолютную истину мы не узнаем никогда. Разве что изобретем машину времени и вернемся в прошлое.

 

Но это не мешает нам с упоением изучать богатое творческое наследие Шекспира, наслаждаться его сонетами и пьесами.