Рассказы и рассказики

[Foxik]

Прочтите и улыбнитесь.Письмецо одной девушки из Германии подруге в Россию.

 

Прочтите и улыбнитесь.

 

Письмецо одной девушки из Германии подруге в Россию. Вернее, отрывок.

Пунктуация, орфография и остальные нехитрые обороты автора сохранены без изменения. Далее от лица автора.

... Иду, значит, шоппингую, смотрю: на обочине ёжик лежит. Не клубочком, а навзничь, и лапками кверху. И мордочка вся в кровище: машиной, наверное, сбило. Тут в пригородах кого только не давят! Ежи, лисы, змеи..

иногда даже косули попадаются. Мне чего-то жалко его стало: завернула в

газету, принесла домой.

Звоню Гельмуту, спрашиваю, что делать? Он мне: отнеси в больницу, там ветеринарное отделение есть. Ладно, несу.

Зашла в кабинет. Встречает какой-то Айболит перекачанный: за два метра ростом, из халата две простыни сшить можно. Вас ист лось?! - спрашивает. Вот уж, думаю, точно: лось. И прикинь: забыла, как по-немецки ёж. Потом уже в словаре посмотрела. Ну, сую ему бедолагу: мол, такое шайсе приключилось, кранкен животинка, лечи, давай. Назвался лосем - люби ёжиков..

Так он по жизни Айболитом оказался: рожа перекосилась, чуть не плачет

бедняжка. Тампонами протёр, чуть ли не облизал и укол засандалил. Блин, думаю, мало ёжику своих иголок. И понёс в операционную. Подождите, говорит, около часа.

Ну, уходить как-то стремно - жду. Часа через полтора выползает этот лось.

Табло скорбное, как будто у меня тут родственник загибается.

И вещает: мол, как хорошо, что вы вовремя принесли бедное существо! Травма-де, очень тяжёлая: жить будет, но инвалидом останется.. Сейчас, либе фройляйн, его забирать и даже навещать нельзя: ломняк после наркоза.

Я от такой заботы тихо охреневаю. А тут начинается полный ам энде.

Айболит продолжает: Пару дней пациенту (nоtа bеnе: ёжику!) придётся полежать в отделении реанимации (для ёжиков, н/// х?!!!), а потом сможете его забирать. У меня, наверное, на лице было написано: А на хрена мне дома ёжик-инвалид?!..

Он спохватывается: Но, может быть, это для вас обременительно и чересчур ответственно ( ё-мое!!!). Тогда вы можете оформить животное в приют (б///я!!!). Если же все-таки вы решите приютить его, понадобятся некоторые бюрократические формальности..

Понимаю, что ржать нельзя: немец грустный, как на похоронах фюрера.

Гашу лыбу и спрашиваю: - Договор об опеке (над ёжиком, е///т!!!)? -

отвечает, а также характеристику из магистрата. Я уже еле сдерживаюсь, чтобы не закатиться., - спрашиваю. Этот зоофил на полном серьёзе отвечает: - Нет, характеристика в отношении вашей семьи, фройляйн. В документе должны содержаться сведения о том, не обвинялись ли вы или члены вашей семье в насилии над животными (изо всех сил гоню из головы образ Гельмута, грубо сожительствующего с ёжиком!). Кроме того, магистрат должен подтвердить, имеете ли вы материальные и жилищные условия достаточные для опеки над животным (не слишком ли мы бедны для ёжика, с///ка!!!). У меня, блин, ещё сил хватило сказать: мол, я посоветуюсь с близкими, прежде чем пойти на такой ответственный шаг, как усыновление ёжика. И прашиваю: сколько я должна за операцию? Ответ меня додавил.

"О, нет, -говорит, -вы ничего не должны! У нас действует федеральная программа по спасению животных, пострадавших от людей". И дальше - зацени: "Наоборот, вы получите премию в сумме ста евро за своевременное обращение к нам. Вам отправят деньги почтовым переводом (... восемь, девять - аут!!!).

Мы благодарны за вашу доброту. Данке шен, гуторехциг фройляйн, ауфвидерзейн!" В общем, домой шла в полном угаре, смеяться уже сил не было.

А потом чего-то грустно стало: вспомнила нашу больничку, когда тётка лежала после инфаркта. Как еду таскала три раза в день, белье, посуду; умоляла, чтобы осмотрели и хоть зелёнкой помазали..

В итоге родилась такая максима: "Лучше быть ёжиком в Германии, чем человеком в России".

найдено на просторах тырнета))

[Royal_Flush]

бесподобно!.. 5+!

[Foxik]

:unsure:

[Гость Prolog]

Фокус

 

После работы поехал к маме. Сел в маршрутку, достал журнал, читаю.

Через пару минут в салон протискиваются двое ребят: одному лет семь, другому - двенадцать. С ними, как оказалось позже, их учительница.

Мальчишкам не сидится на месте, крутятся, хохочут. Мне всё равно, я устал, дремлю себе в уголке.

Учительница через каждые пять минут одёргивает мальчишек

- Ваня! Прекрати крутиться! Игорь! Имей совесть! Я всё матери расскажу!

Так длится уже добрых пол-часа. Вскоре не выдерживают рядом сидящие тётки

- Мальчики! Вы в общественном месте! Как вы себя ведёте!

- А мы обезьянки! - корчит рожицу младший мальчишка своему другу.

- Свиньи вы, а не обезьянки! - горячатся тётки - В клетеки вас посадить надо! Как с вами учителя справляются?!

Мадам, спутница мальчишек, горестно вздыхает, сетуя на тяжёлую жизнь.

Сочувствуя учительнице, тётки предлагают здесь же накостылять мальчишкам по шее. Поднимается визг и ор.

Вдруг, сидящий в углу паренёк, до селе тихо наблюдавший эту картину, громко произносит, глядя на мальчиков

- А, давайте, я вам фокус покажу?

- Какой?! - тут же уставились на него ребята

Паренёк достал из рюкзака верёвку

- Сейчас я разрежу себя пополам вот этой верёвкой! - показывает мальчишкам.

Отводит руки за спину, растягивает верёвку за два конца, отводя руки в сторону и каким-то чудесным образом "разрезает" себя пополам!

Мальчишки смотрят разинув рты!

- Повторить? - улыбается парень.

- Даааа! - визжат мальчишки.

Фокус этот ему пришлось повторить раз десять и, конечно, в конце по секрету рассказать всем разгадку, подарив ребятам кусок верёвки.

- Ну что, поняли фокус? - обратился он напоследок ко всем

- Поняли! - радостно засмеялись дети.

- Что ж тут непонятного теперь! - усмехнулись тётки.

- Не-е-ет, милые мои! - засмеялся женщинам в ответ парнишка. - Ничего вы не поняли! Вместо того, чтобы битый час орать на детей, хоть бы кто-нибудь из вас попытался улыбнуться им! Вот так они и растут: крики, подзатыльники, вечное ворчание, что им ничего не нужно кроме компьютера! А что им остаётся, если вас хватает лишь на то, чтобы орать на них?!

 

Маршрутка остановилась, и парень вышел, помахав мальчишкам рукой, но мальчишки не ответили, им было не до того, они оттачивали исполнение фокуса, чтобы продемонстрировать родителям, которые не дослушав их, погонят в кровати, спать.

[Royal_Flush]

гениально

[Гость Prolog]

это не мое, но все равно мерси))

[Гость Себастьян Козюлькин]

Кара божия

 

Приходил ко мне мастер ремонтировать стиральную машину. Вдумчивый такой, обстоятельный. Хоть моя бедная машинка и разметалась железяками по всей кухне, но я был уверен, что мужик соберет все обратно и при том без лишних деталей. Так и вышло, спасибо ему, но рассказ не об этом.

Под вечер, когда машинка заурчала крутящимся бельем, я заплатил ему, накормил, напоил и дядька поведал мне прелюбопытную историю:

-Я сам родом с Украины. До того как приехать на работу в Москву, трудился у нас там, в строительной бригаде. Мы ставили и коровники, и жилые дома, ремонтом тоже занимались. Все, в общем, делали. Вот как-то пришел к нам батюшка из местной церкви и просит:

 

-"Православные, а не затруднит ли вас осуществить ремонт в нашей церкви? Деньгами мой приход небогат, на материалы пару гривен я наскребу с Божьей помощью, а уж за работу вам заплатить не из чего, так уж постарайтесь Христа ради... Небось, вы грешники все, а так хоть дело Богоугодное сотворите".

Ну что мы не люди что ли? Конечно, пообещали отремонтировать в свои выходные.

Проходит месяц, мы работаем на церкви с душевным подъемом, стараемся не пить и не крыть на работе "по матери".

Церква стала как картинка. Поп на нас не нарадуется. Вот говорим ему:

-"Батюшка, осталось громоотвод подновить и вроде все. Только у нас нет нужного железа, а старое совсем проржавело, не годится".

Батюшка:

-"Бог с вами, какой еще громоотвод? Зачем?"

Мы:

-"Ну, как зачем? Вот тут же есть старый только худой весь, ржавый. Чтоб в грозу молния церкву не спалила. А как же? Обязательно надо, церква то ваша на самом высоком месте стоит да и крест на такой высоте. Мы громоотвод подновим и поставим на пол метра повыше креста. Нормально будет".

Батюшка:

"Как повыше креста!!? Вы чего богохульники!!? Если там и был раньше громоотвод, то его безбожная Советская власть поставила. Э, че удумали - повыше креста. Нехристи! Вы бы еще рекламу повесили повыше креста, прости Господи... Вот вы взрослые люди уже, дети у всех, а простых вещей не разумеете: В Евангелии сказано, что ни один волос не упадет с головы человека, если на то не будет воли Божией. Все в сущем мире происходит по воле Божией, в этом же числе и гром и молния. Так не думаете ли вы маловерные, что Бог захочет молнией спалить Божий храм!!? Это есть ересь... Громоотвод от лукавого".

Ну от лукавого, так от лукавого, ему виднее. Выкорчевали мы остатки старого громоотвода, замазали все и убрали леса. Ремонт был закончен.

Батюшка сделался очень довольным, устроил торжественное Богослужение. Был большой праздник во всем селе.

Прошло два дня, прибегает к нам батюшка. Сам не свой, серый весь:

-"Ребятушки, я две ночи не спал, все думал: Ведь ездят же люди на машинах и мотоциклах с коляской. Лампочки включают. Это же не грех, - это наука. Даже сам митрополит, спокойно разговаривает по телефону, а раньше его бы за это отлучили от церкви и обвинили в бесовстве...

Простите меня дурака грешного, не сочтите за труд, поставьте громоотвод на церковь как положено. Наука, есть наука".

Делать нечего, хоть леса уже сняли, но мы поднатужились и поставили громоотвод. За два дня сладили.

Проходит еще один день, Батюшка опять к нам бежит, зеленый весь:

 

- Мужики, выручайте, бес попутал! Снимайте, пожалуйста, ваш громоотвод к "рогатому". Богохульство это. Господь проверял крепость моей веры, и мне открылась истина. Пойдемте, уберем скорее эту пакость со святой церкви..."

Мы:

-"Батюшка, да что случилось? То поставьте, то снимите. Что это на Вас нашло?"

Батюшка:

"Да как вы не поймете, хотя и я не сразу прозрел: Все в мире деется по воле Божией и я старый грешник дерзнул подумать за Бога, что он, дескать, не станет молнией разрушать Божий храм, но пути господни неисповедимы. А ну как Он все же захочет наслать на нас грешных свою кару в виде молнии? Так неужели мы мелкие людишки сможем отгородиться презренной проволокою от гнева господня!!? Ересь! Давайте мужики снимайте свою штуковину. Положимся на волю Божию..."

Как мы не упирались, но пришлось снять...

 

Потом я уже сюда, в Москву перебрался, а мужики мне звонили из дома, говорили, что батюшка опять прибегал в бригаду, громоотвод просил, но они послали его куда подальше. Вроде, говорят, он на этой почве с ума спятил, запил.

Сняли его с прихода. ©

[Гость Себастьян Козюлькин]

Интеллигентные люди

 

Жили-были две москвички: мама пенсионерка и дочка, тоже пенсионерка, но по совместительству учительница в школе. Жили они в спальном районе на двадцатом этаже. Все в их жизни было размеренно и понятно: ни мужа, ни детей учительница так и не заслужила, поэтому тихо доживала с мамочкой свой век в однокомнатной квартире.

В одно не прекрасное утро жизнь москвичек поделилась на прошлую – цветную и настоящую грязно-черную. Они проснулись от диких криков и громкой музыки «Черные глаза». Выглянули в коридор и тут же получили дельный совет:

- Давай дверь закрой, танцевать мешаешь. Не видишь, у людей праздник... ?

Оказалось – это очень большая группа азербайджанцев, прямо в коридоре устроила гулянье по поводу покупки двухкомнатной квартиры на их этаже.

Но то был еще не ад, то была только тревожная музычка у дверей ада...

Через месяц такой жизни, дрогнули вторые соседи. Задешево продали свою трешку этим же славным ребятам и, не оглядываясь, съехали, куда глаза глядят. В двух квартирах стали жить около сорока человек. В тесноте, да в обиде. Каждый день у нашей учительницы по расписанию была запланирована пытка выхода из квартиры и вечернего возвращения домой.

Круглосуточно в коридоре на корточках курили азербайджанцы, дергали женщину за юбку и вкрадчиво говорили: «Тетка, давай продавай чвартиру, пока даем деньги, потом сам отдашь, за чиляграмм картошки».

Весь коридор до потолка был заставлен ящиками с помидорами и черт знает еще с чем.

Когда женщины вызывали милицию, приходил «подмазанный» участковый и говорил:

- Гражданки, не будьте такими склочницами, с соседями нужно дружить. Они имеют такое же право тут жить, как и вы. Вы же не националистки какие-нибудь? А ящики они уберут из коридора. Да, ребята?

- Чанешна Чамандир, все уберем.

Всякий раз после ухода участкового, дверь мамы с дочкой наглухо баррикадировали ящиками. А уж без света сидели сутками.

Наконец, под напором саранчи, дрогнули и третьи соседи: с боями отступили.

Женщины остались совсем одни среди сотни славных «черных глаз». Нашим героиням за квартиру предложили ровно половину от ее реальной стоимости:

- Тетки, для чего вам столько денег? Берите сколько даем, купите чвартиру в области, там свежий воздух. Зачем вам Москва? Пожили, дайте другим.

Женщины погоревали, да и задумали продать свою квартирку, но не горячим азербайджанским парням за бесценок, а через агентство.

Кончилось это тем, что никто из потенциальных покупателей так и не смог даже шагу ступить из лифта. Им тут же объясняли, что это их этаж, и вы лезете себе на горе в чужой дом...

Так продолжалось из месяца в месяц, аж пока наши героини не наткнулись на мою сестру, которая работает в огромной риэлторской компании крупным специалистом (не хочу делать рекламу - дело не в компании, а в людях).

Сестрица моя очень близко к сердцу принимает такие жизненные драмы, ночи не спит, старается чтобы какого-нибудь старичка не облапошили дети и не оставили без жилья. Она добрая девочка, тут уж просто поверьте мне на слово.

Вот перед ней сидят две плачущие, сгорбленные старушки, по которым уже и не скажешь кто мама, а кто дочь...

Сестра моя грузилась этим делом месяц. Ситуация, согласитесь, патовая. Как можно продать квартиру по рыночной цене, если ее нельзя даже показать?

Но она у меня умничка, нашла подходящую интеллигентную семью потенциальных покупателей однокомнатной квартиры и давай нахваливать:

- Вариант просто шикарный: и то, и се, и паркет, и вид из окна, и этаж, и парк внизу, и метро рядышком. Золото, а не квартира. Только боюсь, что вам она не по зубам...

- В каком смысле не по зубам? Цена нам подходит.

- Дело не в цене. Там просто такие соседи на этаже, вы их только увидите, сразу убежите. Просто звери.

- Не бойтесь за нас, сударыня, мы хоть и интеллигентные люди, но зверей не боимся.

Они поехали смотреть квартиру, и она им очень понравилась. Купили.

Старушки были на седьмом небе от счастья. На вырученные деньги смогли себе прикупить квартирку в соседнем доме на первом этаже.

Учительница позвонила моей сестре через месяц еще раз поблагодарить и рассказать, что ходили с мамой к подруге в старый дом и заглянули на свой этаж... Ни одного ящика и даже окурка. Мимо пробежал вежливый азербайджанец, поздоровался и скрылся за дверью. Благодать.

А секрет фокуса в том, что сестра целый месяц искала именно такую семью, которую и взяла на «слабо».

Это была обычная интеллигентная семья чеченцев.

©

 

найдено на просторах тырнета))

Где то я это уже слышал)

[Buying New Soul]

Андрэ Моруа. Рождение знаменитости

 

 

Художник Пьер Душ заканчивал натюрморт-цветы в аптечной склянке и

баклажаны на блюде,- когда в мастерскую вошел писатель Поль-Эмиль Глэз.

Несколько минут Глэз смотрел, как работает его друг, затем решительно

произнес:

- Нет!

Оторвавшись от баклажанов, художник удивленно поднял голову.

- Нет,-повторил Глэз.-Нет! Так ты никогда не добьешься успеха.

Мастерство у тебя есть, и талант, и честность. Но искусство твое слишком

обыденно, старина. Оно не кричит, не лезет в глаза. В Салоне, где выставлено

пять тысяч картин, твои картины не привлекут сонного посетителя... Нет, Пьер

Душ, успеха тебе не добиться. А жаль.

- Но почему?-вздохнул честный малый.-Я пишу то, что вижу. Стараюсь

выразить то, что чувствую.

- Разве в этом дело, мой бедный друг? Тебе же надо кормить жену и троих

детей. Каждому из них требуется по три тысячи калорий в день. А картин куда

больше, чем покупателей, и глупцов гораздо больше, чем знатоков. Скажи мне,

Пьер Душ, каким способом ты полагаешь выбиться из толпы безвестных

неудачников?

- Трудом,-отвечал Пьер Душ,-правдивостью моего искусства.

- Все это несерьезно. Есть только одно средство вывести из спячки

тупиц: решиться на какую-нибудь дикую выходку! Объяви всем, что ты

отправляешься писать картины на Северный полюс. Или нацепи на себя костюм

египетского фараона. А еще лучше-создай какую-нибудь новую школу! Смешай в

одну кучу всякие ученые слова, ну, скажем,-экстериоризация, динамизм,

подсознание, беспредметность-и составь манифест1. Отрицай движение или,

наоборот, покой; белое или

(93) черное; круг или квадрат-это совершенно все равно? Придумай

какую-нибудь "неогомерическую" живопись, признающую только красные и желтые

тона, "цилиндрическую" или "октаэдрическую", "четырехмерную", какую

угодно!..

В эту самую минуту нежный аромат духов возвестил о появлении пани

Косневской. Это была обольстительная полька, чьи синие глаза волновали

сердце Пьера Душа. Она выписывала дорогие журналы, публиковавшие роскошные

репродукции шедевров, выполненных трехгодовалыми младенцами. Ни разу не

встретив в этих журналах фамилии честного Душа, она стала презирать его

искусство. Устроившись на тахте, она мельком взглянула на стоявшее перед ней

начатое полотно и с досадой тряхнула золотистыми кудрями.

- Вчера я была на выставке негритянского искусства Золотого века! -

сообщила она своим певучим голосом, раскатывая звонкое "р".-Сколько

экспрессии в нем! Какой полет! Какая сила!

Пьер Душ показал ей свою новую работу-портрет, который он считал

удачным.

- Очень мило,-сказала она нехотя. И ушла... благоухающая, звонкая,

певучая и разочарованная.

Швырнув палитру в угол, Пьер Душ рухнул на тахту.

- Пойду служить в страховую кассу, в банк, в полицию, куда

угодно!-заявил он.-Быть художником- последнее дело! Одни лишь пройдохи умеют

завоевать признание зевак! А критики, вместо того чтобы поддержать настоящих

мастеров, потворствуют невеждам!;

С меня хватит, я сдаюсь.

Выслушав эту тираду, Поль-Эмиль закурил и стал о чем-то размышлять.

- Сумеешь ли ты,-спросил он наконец,-со всей торжественностью объявить

Косневской и еще кое-кому, что последние десять лет ты неустанно

разрабатывал новую творческую манеру?

- Я разрабатывал?

- Выслушай меня... Я сочиню две-три хитроумные статьи, в которых сообщу

нашей "элите", будто ты намерен основать "идео-аналитическую" школу

живописи. До тебя портретисты по своему невежеству упорно изучали

человеческое лицо. Чепуха все это! Истинную сущность человека составляют те

образы и представления,

(94) которые он пробуждает в нас. Вот тебе портрет полковника: голубой

с золотом фон, на нем - пять огромных галунов, в одном углу картины - конь,

в другом - кресты. Портрет промышленника - это фабричная труба и сжатый

кулак на столе. Понимаешь теперь, Пьер Душ, что ты подарил миру? Возьмешься

ли ты написать за месяц двадцать "идео-аналитических" портретов? Художник

грустно улыбнулся.

- За один час,-ответил он.-Печально лишь то, Глэз, что, будь на моем

месте кто-нибудь другой, затея, возможно, удалась бы, а так...

- Что ж, попробуем!

.- Не мастер я болтать!

-- Вот что, старина, всякий раз, как тебя попросят что-либо объяснить,

ты, не торопясь, молча зажги свою трубку, выпусти облако дыма в лицо

любопытному и произнеси эти вот простые слова: "А видели вы когда-нибудь,

как течет река?"

- А что это должно означать?

- Ровным счетом ничего,- сказал Глэз.- Именно поэтому твой ответ

покажется всем необычайно значительным. А уж после того, как они сами

изучат, истолкуют и превознесут тебя на все лады, мы расскажем им про нашу

проделку и позабавимся их смущением.

Прошло два месяца. Выставка картин Душа вылилась в настоящий триумф.

Обворожительная, благоухающая, певуче раскатывающая звонкое "р" пани

Кос-невская не отходила от своего нового кумира.

- Ах,- повторяла она,- сколько экспрессии в ваших работах! Какой полет!

Какая сила! Но скажите, дорогой друг, как вы пришли к этим поразительным

обобщениям?

Художник помолчал, не торопясь закурил трубку, выдохнул густое облако

дыма и произнес:

- А видели вы когда-нибудь, мадам, как течет река? Губы прекрасной

польки затрепетали, суля ему певучее раскатистое счастье.

Группа посетителей обступила молодого блистательного Струнского в

пальто с кроличьим воротником.

- Потрясающе! - горячо говорил он.- Потрясающе! Но скажите мне, Душ,

откуда на вас снизошло откровение? Не из моих ли статей?

(95)

Пьер Душ на. этот раз особенно долго молчал, затем, выпустив в лицо

Струнскому громадное облако дыма, величественно произнес:

- А видели вы, дорогой мой, как течет река?

- Великолепно сказано! Великолепно! В эту самую минуту известный

торговец картинами, завершив осмотр мастерской, ухватил художника за рукав и

оттащил в угол.

- Душ, приятель, а ведь вы ловкач! - сказал он.- На этом можно сделать

карьеру. Беру вашу продукцию. Только не вздумайте менять свою манеру, пока я

вам не скажу, и я обещаю покупать у вас пятьдесят картин в год... По рукам?

Не отвечая, Душ с загадочным видом продолжал курить. Постепенно

мастерская пустела. Наконец Поль-Эмиль Глэз закрыл дверь за последним

посетителем. С лестницы доносился, понемногу отдаляясь, восхищенный гул.

Оставшись наедине с художником, писатель с веселым видом засунул руки в

карманы.

- Ну как, старина,- проговорил он,- ловко мы их провели? Слыхал, что

говорил этот молокосос с кроличьим воротником? А прекрасная полька? А три

смазливые барышни, которые только и повторяли: "Как это ново! Как свежо!"

Ах, Пьер Душ, я знал, что глупости человеческой нет предела, но то, что я

видел сегодня, превзошло все мои ожидания.

Его охватил приступ неукротимого смеха. Художник нахмурил брови и,

видя, что его друг корчится от хохота, неожиданно выпалил:

- Болван!

- Я - болван? - разозлившись, крикнул писатель.-? Да сегодня мне

удалась самая замечательная проделка со времен Биксиу!

Художник самодовольно оглядел все двадцать идео-аналитических

портретов.

- Да, Глэз, ты и правда болван,- с искренней убежденностью произнес

он.- В этой манере что-то есть... Писатель оторопело уставился на своего

друга.

- Вот так номер!-завопил он.-Душ, вспомни! Кто подсказал тебе эту новую

манеру?

Пьер Душ помолчал немного, затем, выпустив из своей трубки густое

облако дыма, сказал:

- А видел ли ты когда-нибудь, как течет река?

[Гость Себастьян Козюлькин]

ПАВЛИК

 

Гостил у старого кагэбэшника Юрия Тарасовича на даче. Мы лихо свалили

высоченную березу на его участке и пока распиливали двуручной пилой,

затеяли спор о смертной казни.

Моя позиция была категорична: смертная казнь необходима, но только за

умышленные убийства, без всяких намеков на самооборону. Если есть хоть

малейшие сомнения, то срок. Еще бы хорошо избежать судебных ошибок, но

как это сделать? За Чикатило двоих расстреляли, между делом...

Так вот моя позиция была категорична. Ключевое слово «была», а потом

Юрий Тарасыч в свойственной ему манере сбил меня с панталыку и посеял

сомнение...

Тарасыч:

- Значит если человек совершил убийство преднамеренно и с целью наживы,

при этом ты будешь уверен, что судебной ошибки быть не может, то такого

ты поставишь к стенке? То есть жить ему незачем?

Я:

- Однозначно да.

Тарасыч:

- Тогда убирай пилу, хватит на сегодня, включай чайник и слушай: Году в

семидесятом, пришел из армии один балбес, назовем его Павлик.

Пропьянствовал он с друзьями пару месяцев, пора бы и на работу

устроиться. Но не таков был этот Павлик, по правде сказать абсолютный

ублюдок: водка, девки, драки. Все.

Вот задумал наш герой купить автомобиль, кооператив и дачу. А почему бы

и нет. Где взять на это деньги? Понятно где, на первом этаже его дома

находился ювелирный магазин, из которого каждый день выносили и машину и

дачу и кооператив в одном мешке.

Павел поехал загород, там стояла воинская часть. Через забор

разговорился с мудрым узбеком-часовым, подманил его бутылкой

плодовоягодного и обменял бутылку на автомат с патронами (предварительно

ударив ею доверчивого азиата по голове).

Дальше совсем просто: вечером затаился возле мусорных баков и стал ждать

денюжку.

Из ювелирного вышли трое инкассаторов с мешком и направились к машине...

Один убит на месте, двое ранены.

Незадача только в том, что на дикую пальбу сбежался посмотреть весь дом.

Павлик выскочил было за мешком, да понял, что на него смотрят с балконов

человек тридцать соседей.

Пустился в бега, да куда там, в те-то времена. Даже комитет подключили.

К вечеру и захватили у знакомых-знакомых...

Особо не нужно быть юристом, чтобы догадаться - его ждала «вышка»: Один

убит, двое еле выкарабкались, корыстные побуждения, отягчающие

обстоятельства на любой вкус, кстати инкассаторы приравнивались к

сотрудникам милиции. Смягчающих обстоятельств ноль, ну вот только имя

красивое, а так ни одного...

СИЗО, суд, приговор к высшей мере, камера смертников.

Вдруг у нашего приговоренного к «вышке» Павлика случается банальный

приступ аппендицита.

Перевели на тюремную больничку, прооперировали, а как же, стрелять нужно

здоровенького.

Больничка, хоть и тюремная, все же не камера смертников, Павел как-то

вдруг моментально очухался, выскреб из-под решетки трухлявую штукатурку

и выпрыгнул в окошко.

В голове было только одно - ЖИТЬ.

Электрички, поезда, бегом, ползком, ушел короче. Всесоюзный розыск, но

страна-то большая. В каком-то поезде выкрал у собутыльника паспорт

(специально выбирал похожего на себя) и проехал с ним семь тысяч

километров от Москвы до маленького затертого на сгибе карты городка.

Стал наш Павлик Витей. Пришел в отдел кадров завода железобетонных

конструкций и попросился на любую работу. Его взяли разнорабочим. Для

всех – это тяжкий труд, а для Вити – рай: работаешь, дышишь, живешь. Что

может быть лучше...

Пахал он как черт, его заметили, послали в вечернюю школу, потом заочный

техникум, институт с отличием. Витя женился и сразу же взял фамилию

жены (старая была не очень: то ли Баран, то ли Баранько, неблагозвучная

одним словом и подозрений при смене не возникло), а новая фамилия - это

новый легальный паспорт.

Прошло лет двадцать с гаком.

Витя стал начальником цеха, много лет не слезающим с доски почета. Не

курит, не пьет, все на работе да на работе, вроде серая, скучная жизнь,

но никто из окружающих не понимал, какой это кайф, когда утром

начинается новый день... и завтра начнется.

Трое детей, старший - студент, живи да радуйся, но в один прекрасный

день, пока семья была на даче, в квартиру Виктора Ивановича, влезли

через балкон воры - местные алкоголики. Чего-то там вынесли по мелочи.

Пришла жена, обнаружила кражу, вызвала милицию.

И все. Смешно правда?

Я:

- Так а что все, подумаешь милиция, Павлику-то чего бояться? Давно на

легальном положении, да и через 20 лет он перестал быть похожим на свои

ориентировки...

Тарасыч:

- Вот сразу видно, что ты, Грубас, режиссер и ничего не понимаешь в

оперативно-следственных действиях.

Поясняю: при расследовании квартирной кражи, у хозяев берут отпечатки

пальцев, чтоб отделить их от отпечатков вора, найденных в квартире.

И тут выясняется, что «хату бомбанул» некий Павлик, который больше

двадцати лет бегает от «вышки». Ой, а уважаемый Виктор Иванович - этот

самый Павлик и есть.

Иди к нам, Павлик.

Когда директор завода узнал об аресте его начальника цеха, стал звонить

во все инстанции:

- Вы чего, там в прокуратуре, осатанели? Какой он убийца, да я его сто

лет знаю. Это ошибка. Немедленно отпускайте, иначе без него у меня весь

завод встанет!!!

СИЗО, новое следствие растянулось на пару лет, сторона обвинения вызвала

на суд жен тех инкассаторов. Одна уже умерла, вторая давно замужем и

ехать не хочет, третья живет в Германии. Да и наша страна уже по-другому

называлась. Короче, суд дал нашему Павлику лет пять или семь. Через пару

лет самоотверженной работы, он ушел на УДО.

Вернулся к своей семье и дальше продолжил лепить железобетонные

конструкции на родном заводе.

А теперь, Грубас, скажи правду: вот сегодня, лично ты, подписал бы ему

смертный приговор..?

 

©

[Гость Себастьян Козюлькин]

Проверка на прочность.

 

- Миша, ты хороший, добрый, милый… Но, понимаешь… Я не смогу с тобой быть.

- Почему?

- Ну, пойми. Я молода, красива. У меня большие планы на жизнь. Мне нужен мужчина, который сможет меня обеспечить. А что можешь мне дать ты? Жить в коммуналке с твоими родителями и парализованной бабушкой?

- Ну, мне же обещали на работе отдельную комнату в общежитии.

- Еще лучше. Я 18 лет прожила в «однушке» с матерью – прачкой, отцом алкоголиком и дебильным братом. Я не хочу больше жить в муравейнике. Я хочу отдельный дом, машину…

- Но у меня же есть машина!

- Миша, 20-летний «жигуль» – это не машина. Это телега!

 

- Зачем ты так со мной, Ира? Ведь ты же говорила, что я тебе нравлюсь. Я подумал, что…

- Что ты подумал? Ты посмотри на себя! Не ужели ты подумал, что я свяжу свою жизнь с таким как ты? Ни жилья, ни денег, не перспективы…

- Ира!!!

- Что Ира!? Все, с меня хватит. Я не хочу больше тебя слышать, как ты жалуешься на свою нищету. Прощай, и не звони мне. И вот еще что… Возьми свое колечко, подаришь его какой ни будь другой дуре. Или лучше продай. А то, наверное, всю зарплату потратил на это убожество.

- Ирина, подожди…

- Да пошел ты…

 

В темноте послышался звонкий шлепок пощечины и гулкий цокот убегающих в ночь каблучков.

Из тени, на свет фонаря, вышел одинокий, сгорбленный мужской силуэт. Облокотившись на фонарный столб, парень задумчиво потер ушибленную щеку, затем посмотрел на свою ладонь, в которой тускло поблескивало узенькое золотое колечко. Размахнувшись, он швырнул его в кусты и достал сигарету.

За его спиной, неожиданно послышалось еле уловимое движение, и темная рука протянула ему зажженную зажигалку.

- Ну что, Михаил Сергеевич. Опять?

- Да Петро, опять!

 

Тот, кто недавно выглядел жалким, не уверенным в себе доходягой, вдруг выпрямился и расправил плечи. В его голосе почувствовалась железная воля знающего себе цену человека, наделенного огромной силой и властью.

- Да Петро, опять! Надоело все, хуже горькой редьки. Уже третья девушка за месяц меня бросает. Ты понимаешь, Петро? Меня!. И я, который раз убеждаюсь, что как человек я им не интересен. Особенно такой, каким я претворяюсь… Если бы они только знали, кто я на самом деле!

 

- Михаил Сергеевич, но зачем вам это нужно? Ведь вам достаточно только щелкнуть пальцем, и любая девушка – Ваша! А Вы как мальчишка, ей-богу… Все вам любовь подавай!

- Нет Петро, ты не прав. Я хочу, что бы девушка полюбила меня, а не мои деньги! Вот Ирине, я уже был готов открыться. Ей нужно было, потерпеть, всего лишь пару дней, и она бы все узнала…

- Ладно, Петро. Сейчас отвезешь меня в загородный дом, а на завтра, скажешь пилоту, что бы готовил самолет к 11-ти часам. Я улетаю в Швейцарию кататься на лыжах.

- А что делать с Ириной?

- Отправь ей подарок, пусть порадуется.

 

На следующее утро, в квартире Ирины раздался звонок, и юркий мальчишка вручил ей бумажный пакет, в котором она нашла журнал «Forbes». На обложке журнала, на нее смотрел улыбающийся Михаил, на фоне собственной трехэтажной яхты…

 

©

[Гость Себастьян Козюлькин]

Психотерапия

 

Не бейте сильно))) рассказ написан на заказ для женского журнала.

 

- Думаю, что вам не стоит спешить с решением, - врач-психотерапевт, женщина лет тридцати со странной причёской, протянула Олегу чистый лист бумаги. – Давайте сделаем так: расчертите на две половины, и запишите с правой стороны то, что вам не нравится в вашей жене, а слева – то, что нравится. Негатив и позитив. Постарайтесь вспомнить как можно больше - даже какие-нибудь мелочи, привычки, фразы.

- Всё понял, - Олег положил перед собой бумагу, уверенно провёл посредине жирную линию.

- Я оставлю вас, чтобы не мешать. Вам хватит минут пятнадцать?

- Да я за пять минут управлюсь, - бодро ответил Олег. В голове сразу появился целый рой мыслей, готовых выплеснуться на бумагу.

Когда врач вышла, он написал справа цифру один, поставил точку. Так, первое – ПМС. Странная аббревиатура, о которой он узнал совсем недавно, но которая открыла глаза на странности в поведении жены. Неделя каждого месяца выпадала из жизни. Жена начинала глобальную уборку. Её раздражало всё – не там лежит блокнот, не так стоят часы. Носки, казалось, сами разбрасывались по всей квартире, всё оказывалось не на своих местах. И высказывалось это мужу в самой резкой форме. Неделя уходила на ссоры и обиды.

 

Он уже начал выводить первую букву, как подумал – нет, это не подходит. Она же не виновата. Это всё физиология, гормоны, что там ещё? Да она сама не понимает, что с ней происходит. Не считается.

Дальше. Что ещё? Что меня раздражает? Подруги! Как я ненавижу этих язвительных сплетниц. Когда они приходят в гости, то закрываются с женой на кухне, курят, как паровозы, выпивают банку кофе, хвастаются всякой чепухой, а потом супруга начинает намекать, что вон у Светки новая дублёнка, а у Ирки кольцо с настоящим брюликом, Валька купила новую машину, а у Ольки муж вообще депутат. Я, конечно, молча выслушиваю, киваю, корчу из себя идиота, искренне радуясь успехам её подруг, и делая вид, что не понимаю, к чему весь этот разговор. Так, подруги! Слава Богу, буква «п» была уже написана. Но, хотя, её же можно понять. Ей же тоже хочется быть не хуже. И подруги тут ни при чём. Дуры, конечно, набитые. А мои друзья, что лучше? Один гуляет направо и налево, другой бухает, третий вообще футбол не любит. А когда мы собираемся, то выпиваем не кофе, и не банку. Ладно, подруг прощаю.

А что же ещё? Готовит она не очень. Не то, чтобы не очень, а меню разнообразием не отличается. Так и запишем. Запишем что? Олег вспомнил, как жена уехала к родителям, а он с дочкой остался на хозяйстве. Первые три дня занимался кулинарными извращениями, затем стало надоедать, а на десятый день даже кашу варить не хотелось. Сидели на одних бутербродах. А она не десятый день, а десятый год ежедневно готовит. Понять можно. Тоже мне, гурман нашёлся. Хочешь разнообразия – своди жену в ресторан.

Что же написать плохого? Ведь так много было всего передумано.

Ага, смотрит по телевизору всякую чушь – шоу, сериалы дебильные, даже пару раз застал за просмотром Дом-2. Жуть! А читает что? Маринина – это самое интеллектуальное из книг. А так - любовные романчики в мягких потрёпанных переплётах. Зачитанные до дыр. Стыдно даже, что жена таким интересуется, а ей ничего. Никаких комплексов. Про любовь ей подавай. Оно понятно, конечно, быт заедает. Хочется страстей, романтики, чувств светлых и высоких. А какая страсть может быть с человеком, с которым десять лет на одной кровати спишь? Какой может быть флирт, когда заранее знаешь, что тебе ответят и как посмотрят? Пусть она это в книгах переживёт и фильмах, чем пойдёт на стороне искать. Да и когда ей искать? Работа, кухня, уроки с детьми. Слава богу, что хоть не опустилась до старых халатов и рваных тапочек.

 

Нет, так дело не пойдёт. Сейчас вернётся психотерапевт, а у меня пустой лист. Зачем я вообще сюда пришёл? Развёлся бы, и дело с концом. Вон сколько разводится, и никто от этого ещё не умер.

Олег судорожно стал вспоминать всё, что его раздражало в жене. Да всё раздражало. То, что голова у неё болит, когда не надо, вернее, когда надо. То, что может последние деньги потратить на «ах, какую милую кофточку, эксклюзив, такой ни у кого нет и не будет». То, что она… да чего я к ней прицепился? Ну, разведусь, женюсь на другой, и снова ПМС, подруги, макароны, сериалы. Почему-то стало жалко жену.

Олег положил ручку. Вспомнилось, как пришёл домой, а она сидит на кухне. На столе нетронутый остывший кофе, она смотрит куда-то, вроде бы на стену, но на самом деле на себя смотрит, в душу свою. И столько во взгляде усталости и какой-то безысходности, тоски о чём-то сокровенном, что прошло мимо, даже краешком не задев, помахало хвостиком и растаяло, и больше не вернётся. Увидела Олега, улыбнулась и встала ужин готовить.

 

От этого воспоминания комок в горле встал. Наверное, нужно такой же листок о себе написать, какой ты хороший и какой ты плохой, подумал Олег.

На бумаге сиротливо красовалась недописанная буква «П». Ладно, напишу я то, что мне в ней нравится. Попытался вспомнить, сформулировать, но в голове сидела всего одна фраза. Олег дотянулся до подставки с канцтоварами, выудил красный фломастер и большими буквами написал «Я ЕЁ ЛЮБЛЮ».

В кабинет заглянула психотерапевт:

- Ну, как, готово?

- Готово, - ответил Олег и, разорвав листок на мелкие клочки, бросил в корзину для мусора. – Все проблемы решены.

Он встал со стула и пошёл к выходу.

- Вы куда?

- Сначала за цветами.

 

©