Слава Героям!

[MURAD]

Хаджи Дауд =))

Летом 1720 года войско Хаджи-Давуда освободило от иранцев город Шабран.

Все кызылбаши, были уничтожены.

Эта победа утвердила боевой дух повстанцев . И он решил обратить взоры на север, к России.

Хаджи-Давуд дважды обращался к Петру I через астраханского губернатора Кикина и российского посланника Волынского с просьбой оказать поддержку в борьбе против Ирана.

Хаджи-Давуд основательно готовился к штурму главного гнездилища кызылбашей в Шарване — города Шамахи.

К войску Хаджи-Давуда примыкали все больше и больше лезгин, проживавших в долине Самура, в области Кюре, табасаранцы.

Прибыли в его ставку куткашенский Мелик-Махмуд с братьями и большим отрядом, а также цахурский Али-Султан с подданными. В начале августа 1721 года лезгины уже находились под Шамахи.

Беглербег Шарвана выставил против них большую армию под командованием Мухаммед-хана. Но он не смог противостоять сильному натиску повстанцев и вынужден был повернуть обратно. Более десяти дней продолжалась схватка с шахской армией.

Наконец, сопротивление было сломлено и повстанцы ворвались в город. В результате действий повстанцев погиб вновь назначенный беглербег Шарвана Хусейн. Весть о падении Шамахи облетела весь Иран.

Тем временем Хаджи-Давуд, отчаявшийся получить военную помощь от России, обратился за таковой к Турции, враждовавшей тогда с Россией. Турция давно ждала такого шага от предводителя лезгин и пригласила его в Стамбул для переговоров.

Во время этих переговоров Хаджи-Давуд согласился признать номинальную власть Турции с тем, чтобы она не вмешивалась в его внутренние дела.

Таким образом, Хаджи-Давуд стал правителем Шарвана.

Вскоре из Стамбула специально для Хаджи-Давуда была отправлена большая турецкая армия во главе с Сару Мустафа-пашой.

Турция с помощью Хаджи-Давуда надеялась установить контроль над важным торговым путем, проходящим через Дербент.

Этот план Турции противоречил интересам России на Кавказе.

Поэтому Петр I, победоносно завершивший Северную кампанию, двинул войска в Закавказье.

Это был знаменитый «персидский поход» Петра I.. 23 августа 1722 года Петр I вступил в Дербент.

Дербентский наиб Имам-кули преподнес императору ключи от городских ворот. Впоследствии за этот подарок Имамкули был пожалован чином генерал-маойар и годовым денежным содержанием.

Вскоре разыгравшаяся на Каспийском море буря уничтожила русский флот, спешивший на помощь пешему царскому войску, и Петру I пришлось, вернуться в Россию.

После ухода Петра I турецкий султан направил в Шарван 30-тысячную армию во главе с Арифом Ахмед-пашой.

К концу 1724 года Грузия и часть Шарвана оказались под властью Турции.

Другой турецкий военачальник, посланный до этого на помошь Хаджи-Давуду,. выступил, против него и попытался захватить весь Шарван. Но он получил решительный отпор от Хаджи-Давуда и вынужден был отступить.

В это время и иранский шах постоянно посылал к Хаджи-Давуду доверенных людей с предложе- нием помириться и стать «другом» шаху. Но, к чести Хаджи-Давуда, он категорически отвергал эти домогания.

В последние годы правления Хаджи-Давуд все-таки пытался уста- новить контакты с Россией, но опять тщетно. В мае 1728 года Хаджи-Давуд вместе с братьями был приглашен на прием в Гянджу, где обосновались турки.

Здесь он и вся его свита были арестованы. Хаджи-Давуда переправили в Стамбул, а оттуда на остров Кипр, где он и умер.

На место Хаджи-Давуда был назначен Сурхай-хан Казикумухский.

Мечта Хаджи-Давуда создать независимое государство развеялась, как дым.

Спасшийся в свое время от меча Хаджи-Давуда молодой кубинский хаш Хусейн-Али водворился в своем ханстве, перенеся резиденцию из Худата в Кубу. Он начал вести самостоятельную политику, опираясь на поддержку России.

В середине 30-х годов XVIII века положение Ирана начало несколько улучшаться.

Стоявший во главе персидской армии Надир-шах подавил афганский мятеж и стал укреплять шахскую власть. Россия не хотела входить в конфликт с сильным Надир-шахом и подпи- сала в 1735 году Гянджинский договор и вывела свои войска из Прикаспия за реку Терек.

Воспользовавшись дворцовым переворотом в Стамбуле и борьбой феодалов за власть, Надир-шах двинул свои войска в Шарван.

Тем временем Сурхай-хан, желая заручиться поддержкой сильных горских владетелей, выдал свою дочь за аварского хана и усилил свои войска за счет горцев, присланных ему на помощь.

Но ему не удалось остановить натиск Надир-шаха.

Огнем и мечом прошелся этот завоеватель по земле лезгин и остановился у стен Дербента.

В 1741 году Сурхан-хан сдался Надир-шаху.

Прекратил сопротивление и кайтагский уцмий.

Однако народ невозможно было остановить.

Повсеместно создавались отряды добровольцев, готовых защитить родину от новоявленного завоевателя.

В октябре этого года некоторые отряды Надир-шаха были разбиты в Табасаране и Кайтаге.

А решительную победу над основным войском Надир-шаха горцы одержали в Аваристане.

Он был изгнан отсюда с позором.

[Гость Раскольников]

Много букфф, но жутко поучительно. Опять же, наши предки.

Алексей Петрович Ермолов

24 мая 1777 года родился величайший русский полководец.

Вечная Слава России – генерал Ермолов!

 

"Лучше от Терека до Сунжи оставлю

пустынные степи, нежели в тылу

укреплений наших потерплю разбои".

А.П.Ермолов

 

Имя выдающегося русского полководца и государственного деятеля, Алексея Петровича Ермолова неразрывно связано с судьбой нашего Отечества в 19 столетии. Изучение жизни и деятельности А.П.Ермолова по авторским монографиям и многочисленным публикациям, собственным запискам генерала вызывает у независимо мыслящих современных историков все больший интерес к судьбе этого славного полководца, его ратным подвигам во славу русского оружия, его военным и административным мерам на Кавказе по укреплению могущества нашей родной страны. Несправедливая опала полководца со стороны властей при жизни, а затем тотальное замалчивание роли личности генерала Ермолова в русской военной истории во времена советской власти и в современной РФ, не может не оставлять в душе горечь и обиду. Возникает желание напомнить хотя бы вкратце нынешнему поколению о жизни и его великих заслугах перед Россией.

 

Алексей Петрович появился на свет в самом сердце нашей Родины, городе Москве, происходил из старинной, но небогатой дворянской семьи Орловской губернии. В его характере отчетливо проявлялись отцовские и материнские начала, придавшие ему с ранних лет особенный облик — гордость, независимость и вместе с тем скромность, серьезность. Воспитанный в духе уважения и даже преклонения перед всем русским — языком, обычаями, историей, Ермолов никогда не кичился своим дворянским происхождением. Полученное им домашнее воспитание он впоследствии дополнил большой начитанностью. Стремясь дать сыну хорошее образование, отец определил его с семи лет в университетский благородный пансион. 5 января 1787 года на десятом году жизни Алексей Ермолов был зачислен унтер-офицером в лейб-гвардии Преображенский полк. В сентябре следующего года его произвели в сержанты, а вскоре и в офицеры, и к 1791 году он имел уже чин поручика. Получив назначение на должность старшего адъютанта при генерал-прокуроре в Петербурге, правителем канцелярии которого был его отец, юный офицер продолжал упорно совершенствовать свое образование, занимался под руководством известного петербургского математика Лясковского. Блестяще выдержав экзамен, он в августе 1793 года был переведен в капитаны артиллерии с причислением младшим преподавателем к Артиллерийскому инженерному шляхетскому корпусу.

Свое боевое крещение он получил под началом легендарного русского полководца Суворова. С первых дней польской кампании 1794 года юноша постоянно искал случая отличиться, выказать умение и отвагу. Именно эти качества капитан Ермолов проявил, командуя своей батареей при штурме предместья Варшавы, за что был удостоен ордена Георгия Победоносца четвертого класса. Тогда ему шел лишь 18-й год.

Вторую боевую награду Ермолов получил на Кавказе в войне с Персией за отличное усердие и заслуги при осаде крепости Дербент в августе 1796 года, где командовал батареей. Он был удостоен ордена Князя Владимира четвертой степени с бантом. Второй боевой орден он заслужил в 19 лет. Будучи в чине подполковника, он в числе многих офицеров прогрессивных европейских взглядов пострадал от своеволия нового императора Павла I. В 1798 году вместе с другими офицерами — членами политического кружка, неудовлетворенными новыми порядками в армии, был арестован его брат от первого брака матери A.M. Каховский. А в конце того же года за смелую переписку с братом оказался в Алексеевском равелине Петропавловской крепости и Ермолов. Через некоторое время он был направлен в ссылку в Кострому, которая могла бы быть сколь угодно долгой. После смерти Павла I ставший в 1801 году императором Александр I уже на другой день даровал свободу всем «узникам совести», в т.ч. и Ермолову. Арест, заточение в Алексеевском равелине и ссылка наложили сильный отпечаток на его личность и всю дальнейшую жизнь, научили его быть крайне осторожным и скрытным, что, однако, вполне уживалось с его острыми, язвительными афоризмами, которые способствовали его популярности, особенно среди офицерской молодежи, видевшей в нем человека независимых взглядов, презирающего лесть и угодничество. Теперь он жил одной мыслью — посвятить себя России и своему народу.

 

В сражениях русской армии с Наполеоном 1805—1807 годов закалялся полководческий талант офицера-артиллериста Ермолова. За доблесть в войне с Наполеоном 1805 года он был удостоен ордена Св. Анны II степени. Во второй войне с Наполеоном, в сражении при Прейсиш-Эйлау в 1807 году, блистательные действия полковника Ермолова, где он командовал десятками орудий конной артиллерии, обеспечившими перелом в битве в пользу русской армии, обратили на себя внимание русских военачальников. После войны 1806—1807 годов Ермолов вернулся в Россию с репутацией одного из первых артиллеристов русской армии. Его по заслугам оценили такие полководцы, как Кутузов и Багратион, другие видные военачальники. Находясь после военной кампании на отдыхе у родителей в Орле, А.П. Ермолов получил известие о производстве в генерал-майоры и назначении инспектором конногвардейских рот. В этом новом звании он отправился в 1809 году для осмотра конной артиллерии в молдавской армии. В 1811 году Ермолов вступает в командование гвардейской артиллерийской бригадой в Петербурге, а в марте 1812 года по пути к западным границам России он получил высочайшее повеление быть командующим гвардейской пехотной дивизией. Таким образом, к началу Отечественной войны с Наполеоном 25-летний Ермолов — это уже блестящий боевой генерал, кавалер многих заслуженных боевых наград.

Эпоха Отечественной войны с Наполеоном — одна из самых славных страниц русской истории. Массовый героизм, готовность к самопожертвованию русских солдат, офицеров и генералов стали важнейшим фактором победы в этой войне ради спасения Отечества. Примечательно, что среди героев войны особое место принадлежит генералу Ермолову. В самом начале боевых действий Александр I назначил генерал-майора Ермолова на должность начальника главного штаба Западной армии, которой командовал военный министр Барклай-де-Толли. С этого времени, Ермолов — непосредственный участник всех более или менее крупных сражений и боев Отечественной войны 1812 года как во время наступления французской армии, так и в период ее изгнания из России. В тяжелых боях под Смоленском за отличие и особенно за участие в сражении при Валутиной горе 7 августа, в результате которого неприятель не смог захватить важный участок соединения дорог и отрезать часть 1-й армии, Ермолов по представлению Барклая-де-Толли был произведен позднее в генерал-лейтенанты. С 17 августа Ермолов становится фактически начальником штаба Кутузова. В Бородинской битве генерал находился при самом Кутузове. Он принимал адъютантов с донесениями и обо всем важнейшем докладывал главнокомандующему. В критический, решающий момент сражения он совершил выдающийся подвиг. Обнаружив по пути с резервом во 2-ю армию, что французы взяли верх на Курганной высоте и захватили редут Раевского, Ермолов мгновенно принял решение восстановить здесь порядок, выбить неприятеля из редута, господствующего над всем полем сражения и справедливо названного ключом Бородинской позиции. Он развернул отступавшие с высоты части и сам лично возглавил атаку, с поднятой саблей первым побежал на крутизну. Множество солдат, обгоняя Ермолова, бросились вверх в штыковую атаку. Батарея Раевского была отбита. Потеря стратегической высоты поколебала всю наступательную мощь противника. После Бородинского сражения Алексей Петрович был награжден орденом Св. Анны 1-й степени. По меткому выражению Ермолова, в сражении при Бородине "французская армия расшиблась о русскую". Он убежденно считал, что в Бородинском бою все русское воинство увенчало себя бессмертной славой. Ермолов сыграл решающую роль в пресечении попытки Наполеона отступать на Калугу. После трехдневных ожесточенных боев за Малоярославец французской армии ничего не оставалось, как повернуть с Калужской дороги и отходить на Можайск, Вязьму, по пепелищам сожженных городов и селений старой Смоленской дороги, где его ожидал голод и русские партизанские отряды. Приняв предложение начальника главного штаба армии Ермолова, Кутузов начал свое знаменитое параллельное преследование, которое привело французскую армию к катастрофе. После сражения под Красным Ермолов получил звание генерал-лейтенанта.

Блестящие способности и воинскую доблесть проявил генерал-лейтенант Ермолов в заграничных походах союзных войск. Некоторое время Ермолов командовал артиллерией во всех армиях. В кампании 1813 года участвовал в сражениях при- Дрездене, Люцене, Бауцене, Кульме. Кампания 1814 года началась уже за Рейном, в пределах Франции. Особо отличился Ермолов в битве за Париж. По личному указанию императора Александра I Ермолов во главе гвардейской пехоты атаковал высоту Бельвиль — восточные ворота Парижа и вынудил французов капитулировать. Александр I поздравил Ермолова с блестящим успехом союзной гвардии, вручив ему знаки Св. Георгия 2-й степени. Писать текст манифеста о взятии Парижа император доверил именно Ермолову. 19 марта 1814 г. союзные войска торжественно вошли в Париж. Алексей Петрович получил должность начальника гвардейского корпуса. Авторитет Ермолова настолько возрос, что его кандидатуру рассматривали как наиболее вероятную на пост военного министра. В апреле 1816 года последовал рескрипт Александра I о назначении Ермолова наместником Кавказа. Император рассчитывал, что талантливый и энергичный генерал и государственный деятель способен выполнить задачи укрепления позиций России на Кавказе. В то же время в исследовательской литературе высказывается предположение, что Александр I преследовал также цель удалить на Кавказ очень популярного в передовых кругах России генерала.

 

А.П. Ермолов выехал на Кавказ c полномочиями командира отдельного Грузинского корпуса, управляющего гражданской частью в Грузии, Астраханской и Кавказской губерниях, а также в качестве чрезвычайного посла в Персии. Сложная дипломатическая миссия Ермолова заключалась в том, что в ответ на территориальные претензии персов русский император, утомленный продолжительными войнами в Европе, для сохранения мира допускал возможность возвращения Персии чего-то из недавних завоеваний в Закавказье. Ермолов решил сам возглавить посольство, чтобы не допустить никаких уступок. В результате его принципиальной и гибкой позиции дипломатическая четырехмесячная миссия завершилась тем, что 16 августа он получил документ, где было объявлено, что шах приязнь русского государя предпочитает пользе, которую мог бы получить от приобретения земель. Между Россией и Персией были установлены дипломатические отношения. 8 февраля 1818 года чрезвычайно милостивым рескриптом Ермолов за успешное выполнение возложенного на него дипломатического поручения был произведен в генералы от инфантерии. План военной и административной деятельности на Кавказе включал в себя приведение в подданство горских народов Северного Кавказа и завершение образования административного устройства на Кавказе. Центром управления огромным краем была древняя столица Грузии Тифлис. В Чечне проживал самый жестокий и коварный из кавказских народов, своими набегами и разбоями наводивший страх на окрестные области и державший под контролем все движение по Военно-Грузинской дороге. Поэтому Ермолов начал с Чечни. В 1818 году он оттеснил чеченцев за реку Сунжу, в низовьях которой им была основана первая русская крепость — Грозная. С неумолимой последовательностью, планомерно двигался Ермолов на воинственные горские племена.

25 мая 1818 года войска перешли за Терек. Удивительно, но говоря о покорении Кавказа, всякий сразу же вспомнит А.П. Ермолова. Не он начинал Кавказскую войну, не он ее закончил, но все-таки имя Ермолова оказалось здесь самым блистательным. Объяснение тому можно найти в книге замечательного русского историка, генерал-лейтенанта В.А. Потто «Кавказская война»: «Эпоха Ермолова была для Кавказа прежде всего эпохой полного изменения внутренней политики. Наши традиционные отношения к завоеванным ханствам и горским народам были фальшивы в самом своем основании… Все наши сношения с мелкими кавказскими владениями носили характер каких-то мирных переговоров и договоров, причем Россия всегда являлась как бы данницей. Большей части не только дагестанских и иных ханов, но даже чеченским старшинам, простым и грубым разбойникам, Россия платила жалованье, поддерживая тем в них алчность и возбуждая в других зависть и стремление набегами вынудить Россию платить дань и им… (Ну какое точное описание нынешней политики! -Моё прим.)С появлением Ермолова на Кавказе все это прекратилось. Принципом Ермолова было, что золото – не охрана от неприятеля, а приманка его, и он стал давать цену только железу, которое и заставил ценить более золота. «Хочу, - говорил он, - чтобы имя мое стерегло страхом наши границы крепче цепей и укреплений, чтобы слово мое было для азиатов законом, вернее неизбежной смерти. Снисхождение в глазах азиатов – знак слабости, и я прямо из человеколюбия бываю строг неумолимо. Одна казнь сохранит сотни русских от гибели». В этих словах вся система Ермолова. Он смотрел на все мирные и немирные племена, населявшие Кавказские горы, если не как на подданных России, то рано или поздно долженствующих сделаться ими, и во всяком случае требовал от них безусловного повиновения. И прежняя система подкупа и задариваний в его руках сменилась системой строгих наказаний, мер суровых, доходящих до жестокости, но всегда неизменно соединенных с правосудием и великодушием. Ермолов, постигая в полном объеме неизбежность грядущих событий, первый вступил на настоящий путь отношений к кавказским народам – путь военный, путь открытой борьбы, исход которой для России не мог подлежать сомнению. Он сознательно поставил себе задачу завоевания Кавказских гор и, прекрасно понимая характер театра предстоящих военных действий, создал и новую целесообразную программу их. «Кавказ, - говорил он, смотря на вздымавшиеся перед ним горы, - это огромная крепость, защищаемая многочисленным полумиллионным гарнизоном. Надо штурмовать ее или овладеть траншеями. Штурм будет стоить дорого, так поведем же осаду». И в этих словах вся сущность руководящей деятельности Ермолова. Не возникает никаких сомнений в том, что многие постулаты ермоловской доктрины не утрачивают своего значения и в наши нелегкие дни.

Политические и стратегические задачи диктовали необходимость включения в состав России горного пояса, отделявшего Россию от добровольно присоединившихся и присоединенных к ней закавказских земель. Укрепив за Россией восток, главнокомандующий обратил внимание на запад. Для защиты Кабарды, добровольно вошедшей в состав России еще в 1557 году, от набегов «закубанских» горцев и турецких войск он поставил крепости в долинах рек Баксан, Чегем, Нальчик и др. Одновременно он перенес Военно-Грузинскую дорогу на левый берег Терека, что позволило обеспечить надлежащее сообщение с Закавказьем. Русские получили, как писал Ермолов, "свободный вход в Грузию, который отнять нет никакой возможности". Помимо военных операций генерал взялся за строительство на Кавказе лечебных и оздоровительных учреждений, затем последовало создание знаменитых ныне курортов — Пятигорска и Кисловодска, Жепезноводска и Ессентуков, по сути выстроенных руками русских солдат. А.П. Ермолов остался исторической эпохой для Кавказа, памятник великому полководцу украшал центр города Грозного до 1921 года. По словам А.С. Пушкина, "Кавказский край, знойная граница Азии — любопытен во всех отношениях. Ермолов наполнил его своим именем и благотворным гением...".

Во время междуцарствия 1825 г. Ермолов не стал спешить с принесением присяги Кавказским корпусом императору Николаю I. Одновременно с этим покровительствовал сосланным на Кавказ декабристам. С 1826 г. правительство начало сбор сведений о деятельности А.П. Ермолова. Во время русско-турецкой войны 1826-1828 гг. на Кавказ для командования войсками "под главным начальством Ермолова" был направлен генерал И.Ф. Паскевич (фаворит нового императора), который фактически должен был сместить А.П. Ермолова. В 1827 г. за связь с декабристами А.П. Ермолов был отозван с Кавказа и уволен в отставку. Выйдя в отставку, А.П. Ермолов приехал в родовое село Лу-кьянчиково близ Орла, где поселился потом с сыновьями. Он проживал здесь под присмотром земской полиции. Там его часто навещал один из лучших друзей генерала, поэт и гусар, герой Отечественной войны 1812 года, Денис Давыдов. В 1831 г. Ермолов приехал в Москву. Популярность бывшего проконсула Кавказа была чрезвычайно велика во всех слоях общества. Секретные жандармские агенты доносили, что Ермолова постоянно посещают приезжающие в Москву военные, что сочувственное отношение к нему можно наблюдать не только среди дворян и чиновников, но и среди торговых людей. Император Николай I вынужден был считаться с общественным мнением и, чтобы прекратить невыгодные для правительства толки о Ермолове, решил использовать его на службе. По распоряжению императора Ермолов был введен в состав Государственного Совета. В 1837 году в связи с празднованием 25-летия Бородинской битвы Ермолову дали звание генерала от артиллерии. Однако после ознакомления со своими обязанностями в Государственном Совете Ермолов убедился, что он "здесь совсем лишний человек". В 1839 году он настоял на своем возвращении из столицы в Москву и в заседаниях Государственного Совета больше участия не принимал. В период 30-летнего пребывания в Москве, которое Ермолов называл "московским сидением", он уделял много времени приведению в порядок своих записок о войнах с Наполеоном, об Отечественной войне 1812 года и заграничных походах, о времени пребывания на Кавказе. Из этих материалов он составил последовательный рассказ о своей жизни. В связи с тяжелой обстановкой в Крыму в период Крымской войны в январе 1855 года был издан манифест о всеобщем государственном ополчении. И уже в феврале 1855 года заслуженного полководца Ермолова москвичи избрали начальником ополчения своей губернии, такая же честь ему была оказана еще в шести губерниях. До самой смерти Ермолов живо интересовался происходящими в мире событиями.

А.П. Ермолов скончался 11 апреля 1861 года на 85-м году жизни. Он завещал похоронить его в Орле, рядом с могилой отца, "как можно проще". Москва же провожала его двое суток, а жители Орла по прибытии тела на Родину устроили герою-земляку грандиозную панихиду. Его похоронили со всеми почестями у церковной стены на Троицком кладбище, рядом с могилой отца. Именем Ермолова были названы улицы в Москве, Орле, Пятигорске.

Героическая биография А.П.Ермолова – образец самоотверженного служения Родине и своему народу, достойный пример для воспитания патриотизма и лучших человеческих качеств у наших современников.

[MURAD]

Лет 150 назад на кавказе мамы пугали своих маленьких детей именем Ермолова' если дети не слушались и баловались' не хотели спать и т.п. ...

 

Ермолов самый жестокий из всех наместников царя.

 

Он сжигал целиком деревни и села' вместе с детьми и женщинами' и бесчинствовал как мог' ...

 

Во многом благодаря ему и зародилась ненависть к завоевателям в лице тогдашней Российской империи ..

[Гость Раскольников]

А можно ещё сказать "Отвечал на бесчинства адекватно"

[MURAD]

Можно сказать как угодно' но от этого мало что поменяется =))

[Гость Kniaz]

в детстве часто перечитывал одну книжку про подвиги наших моряков. только что наткнулся в инете на героев одной из глав, офицеров и матросов брига "Меркурий"....

.Начало XIX столетия ознаменовалось для России обострением международной обстановки. Особенно осложнились отношения между Россией и Турцией.

 

Центральным вопросом международной внешней политики стал «восточный вопрос». Основное его содержание составляли, с одной стороны, противоречия между европейскими державами в борьбе за раздел Османской империи, за преобладание в проливах Босфор и Дарданеллы, а с другой - нарастание освободительного движения народов, порабощенных Турцией.

 

Международная обстановка благоприятствовала России, заинтересованной в решении «восточного вопроса», от которого зависела безопасность ее южных границ.

 

Англия и Франция в такой внешнеполитической обстановке старались соблюсти нейтралитет, чтобы не ослабить свои позиции на Балканах и не потерять свой международный престиж...

 

14 апреля 1828 года Россия объявила войну Турции. По плану военных действий русская армия под командованием фельдмаршала Витгенштейна должна была занять Молдавию и Валахию, перейти через Дунай и продолжить боевые действия в Болгарии и Румынии. Средиземноморская эскадра под командованием вице-адмирала Гейдена должна была блокировать Дарданеллы.

 

Черноморский флот под командованием вице-адмирала Грейга должен был уничтожить турецкий флот в случае его выхода из Босфора в Черное море. Для этой цели предусматривалось крейсерство русских кораблей у румелийского и анатолийского побережий.

 

Россия к началу русско-турецкой войны 1828-1829 г.г. имела на Черном море 9 линейных кораблей, 5 фрегатов, 23 вспомогательных судна.

 

Турецкий флот состоял из 6 линейных кораблей, 3 фрегатов и 9 вспомогательных судов.

 

25. апреля 1828 года по Черноморскому флоту был объявлен приказ вице-адмирала Грейга об открытии военных действий под Анапою, имевшей важное стратегическое значение для Турции. Крепость Анапа, атакованная одновременно с суши и моря, 12 июня была взята. Это была одна из первых крупнейших побед русского флота в ходе войны. После взятия Днапы осенью. 1828 года совместными усилиями армии и флота была взята Варна. В октябре корабли Черноморского флота вернулись на зимовку в Севастополь.

 

С самого начала войны в боевых действиях против турецкого флота активно участвовал бриг «Меркурий».

 

9 мая 1828 года вместе с бригом «Ганимед» «Меркурий» захватил 2 турецких транспорта с войсками, направлявшимися на усиление гарнизона Анапы.

 

12 мая 1829 года бриг «Меркурий», фрегат «Штандарт», бриг «Орфей» несли крейсерскую службу у Босфора.

 

На рассвете 14 мая 1829 года от Босфора отошел турецкий флот в составе: 6 линейных кораблей, 2 фрегатов, 2 корветов, 1 брига, 3 тендеров. Корабли неприятеля пустились в погоню за русскими судами, которые стали отходить к Сизополю.

 

Фрегат «Штандарт» и бриг «Орфей» имели большую скорость, они оторвались от противника. Скорость хода «Меркурия» была меньше скорости хода турецких кораблей; и к 14 часам дня корабли неприятеля — 110-пушечный линейный корабль «Селимие» и 74-пушечный линейный корабль «Реал-бей» уже находились вблизи «Меркурия».

 

Не имея возможности избежать неравного боя, командир брига капитан-лейтенант Казарский собрал военный совет. Выступивший первым поручик корпуса флотских штурманов Прокофьев предложил: «...взорвать бриг, когда он будет доведен до крайности». Военный совет единогласно решил драться до последней возможности, а затем взорвать бриг вместе с неприятельскими кораблями.

 

Команда с воодушевлением приняла решение драться до последнего, ответив на призыв командира криками «Ура!».

 

Четыре часа продолжался неравный бой. Искусно маневрируя, командир брига Казарский А.И. лишил противника возможности использовать десятикратное преимущество в артиллерии и нанес турецким кораблям серьезные повреждения. «Селимие» лег в дрейф, а «Реал-бей» прекратил погоню.

 

Бриг «Меркурий», весь израненный, откачивая беспрерывно поступающую через пробоины воду, направился в Сизополь на соединение с русским флотом. Во время боя на бриге было убито 4 человека, ранено - 6, бриг получил 22 пробоины в корпусе и множество других повреждений.

Беспримерный подвиг экипажа брига «Меркурий» вызвал всеобщий восторг и одобрение. О его мужестве с одинаковым восхищением говорили и соотечественники, и враги. Участник боя, штурман одного из турецких кораблей писал своему другу: «...ежели в великих деяниях древних и наших времен находятся подвиги храбрости, то сей поступок должен все оные помрачить и имя сего героя достойно должно быть начертано на храме славы: он называется капитан-лейтенант Казарский, а бриг — «Меркурий».

 

Россия высоко оценила подвиг брига «Меркурий»: он был первым на Черноморском флоте награжден кормовым Георгиевским флагом и вымпелом. В память об этом подвиге имена «Меркурия» и Казарского были присвоены ряду кораблей русского, а затем и советского флота.

 

Командир «Меркурия» капитан-лейтенант Казарский А.И. был произведен в капитаны 2 ранга и награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. Все офицеры брига были досрочно повышены в чине и представлены к наградам. В их гербы внесен рисунок пистолета (в память о положенном на шпиль пистолете).

[Гость Kniaz]

Цусима....

Дважды колонну русских кораблей прорезал, двигаясь как слепой, флагманский броненосец «Князь Суворов». Лишенный всех труб и мачт, он полыхал от носа до кормы и был так страшен и неузнаваем, что некоторые комендоры начали стрелять по нему, приняв его за разрушенный японский корабль. Но эта обезображенная масса обгорелого металла все еще оставалась боевым кораблем русского флота: по наседавшим японским миноносцам из кормового каземата вела частый огонь единственная уцелевшая 75-мм пушка...

[Камалудин]

мне к своему стыду только Варяг помнится =(

[Гость Kniaz]

Яков Петрович Бакланов

 

Казачий генерал Яков Петрович Бакланов (1809-1873), один из колоритнейших героев бесконечной Кавказской войны позапрошлого века, идеально вписывается в привычный для Запада образ России. Угрюмый двухметровый богатырь, неутомимый гонитель горцев и поляков, враг политкорректности и демократии в любых их проявлениях. Но именно такие люди добывали для империи труднейшую победу в многолетнем противостоянии с жителями Северного Кавказа и неласковой местной природой.

 

 

Из неграмотных дворян

 

Бакланов появился на свет 15 марта 1809 года в станице Гугнинской неподалеку от Цимлянска (по случаю столетнего юбилея генерала ее переименовали в Баклановскую) в славной казачьей семье. Дед его наводил ужас на закубанских черкесов, отец храбро воевал с Наполеоном и турками и выслужил чин хорунжего, будучи при этом неграмотным. Первый офицерский чин предоставил Бакланову-старшему права потомственного дворянства, и формально Яков Петрович уже при рождении принадлежал к благородному сословию.

 

Воспитывался же будущий гонитель горцев в стародавних традициях: в три года катался на лошади по двору, в пять гарцевал по станице, а в восемь отправился с отцом на службу в Бессарабию. Впечатлительный мальчик с интересом слушал рассказы бывалых донцов о недавней войне с Бонапартом и мечтал поскорее вырасти, поступить на службу и отличиться в битве с неприятелем. Грамоте дворянский отпрыск выучился кое-как у станичного дьячка и полковых писарей, но уже в ранней юности умел отлично стрелять, рубить шашкой и колоть пикой, постиг науку кулачного боя и виртуозно владел верховой ездой.

 

На шестнадцатом году жизни Бакланов поступил урядником в казачий полк Попова, в котором отец его командовал сотней. Не заставила себя ждать и первая война - с турками. Родителю постоянно приходилось осаживать пылкого юношу, стремившегося во что бы то ни стало проявить отчаянную храбрость. Орудием воспитания привычно служила отцовская нагайка, но Яков не унимался и в бою неизменно оказывался на самых опасных участках. Возле Бургаса турецкая пуля убила под ним лошадь, однако юный казак вернулся с войны целым и невредимым.

Ты не вейся, черный ворон

 

В 1834 году Яков Бакланов впервые попал на Кавказ с казачьим полком Жирова. Служба за Кубанью считалась для донцов делом хлопотным и опасным: привыкшие биться с врагом в вольной степи, казаки в горах чувствовали себя крайне неуютно, неся большие потери не от воинственных горцев, а от эпидемий и непривычного климата. Именно на Кавказской войне была сочинена печальная донская песня про чёрного ворона. С горцами в XIX веке воевали около 100 тысяч донцов, из них в боях полегли 1763 человека, а от болезней скончались более 16 тысяч. До середины 1840-х годов считалось, что выходцы с Дона на Кавказской войне почти бесполезны - казаков старались пристроить денщиками, вестовыми, ординарцами, то бишь упрятать подальше от боевых столкновений.

Яков Петрович Бакланов

 

Отчаянный Яков Бакланов сумел развеять миф о непригодности станичников к серьезным делам на Кавказе. На его счастье, в начале 1830-х годов появилась принципиально новая тактика борьбы с засевшим в горах противником. Курляндский барон Григорий Засс, командующий Кубанской линией, был горячим сторонником активных наступательных действий. Не дожидаясь нападения горцев, удалой немец нападал первым, блестяще организовав разведку в тылу врага. Засс был чужд сентиментальности и с одинаковым усердием истреблял чеченцев, их селения, скот и посевы. В своих донесениях он подробно перечислял отправленных им на тот свет горских вождей (в отличие от сегодняшних реляций эти сведения были чистой правдой), а фразы типа "сопротивляющиеся вместе с аулом преданы огню и мечу" встречались там едва ли не каждый месяц.

 

Бакланов прослужил под началом столь гуманного военачальника около трех лет и всю оставшуюся жизнь называл Засса своим учителем. Партизанскую тактику барона он взял за образец и постоянно ее совершенствовал. Правда, уже в первых серьезных стычках Яков Петрович мог запросто сложить буйну голову. В июле 1836 года он увлекся преследованием неприятеля и оказался с небольшим отрядом против вооруженных до зубов горцев, превосходящих силы казаков втрое. За час Бакланову удалось отразить более десятка атак, после чего он решился перейти в наступление, подбодрив своих донцов известием, что к ним идет подкрепление. На самом деле надвигалась гроза, и раскаты грома сметливый командир выдал за выстрелы русской артиллерии. Дерзкая акция удалась - черкесы в беспорядке бежали. С тех пор в горах стали распространяться невероятные слухи о великане-казаке, которого не берет пуля, потому что он на короткой ноге с нечистой силой.

 

И вправду, некоторые рассказы о Бакланове могли бы стать сюжетом для голливудского вестерна. Кое-что, конечно, со временем было приукрашено: например, легенда о так называемом баклановском ударе. Якову Петровичу приписывали способность разрубать горца пополам одним ударом шашки. При всей мощи двухметрового богатыря такая ситуация вряд ли возможна - шашка все-таки не двуручный меч. Но с четырьмя черкесами, засевшими в засаде, Бакланов как-то умудрился справиться. Горцам удалось уложить под ним лошадь, однако спешившийся казак свалил двоих неприятелей из двустволки и увернулся от выстрелов их товарищей. Спасшись от верной гибели, Бакланов немедленно вернулся к командованию и сумел надежно прикрыть переправу отряда Засса через реку Лабу.

Уходили в поход партизаны...

 

В 1837 году полк, в котором служил Бакланов, отозвали на Дон. Следующей командировки на Кавказ пришлось ждать восемь лет. В 1845 мирная служба в Новочеркасске и Польше закончилась, и Яков Петрович, ставший к тому времени войсковым старшиной, получил вожделенную возможность проявить себя в сражениях с неуступчивыми приверженцами Шамиля. Он был направлен в 20-й казачий полк, дислоцированный на границе с Чечней в укреплении Куринском. Наместник на Кавказе Михаил Семенович Воронцов сразу же приметил способного офицера - Бакланов с блеском провел рейд навстречу его войскам, возвращавшимся из тяжелого похода на аул Дарго. В 1846 году Воронцов отдал в команду Бакланову 20-й полк, который очень скоро стал образцовым партизанским соединением.

Яков Петрович Бакланов

 

Первым делом Яков Петрович навел в полку идеальный порядок. Всех казаков, служивших при штабах денщиками и вестовыми, он немедля вернул в строй. Штатное расписание он самовольно дополнил - в его полку появилась седьмая учебная сотня, в которой новоприбывшие на Кавказ донцы обучались специфическим приемам боевых действий в горах. Были введены тактические занятия, о которых ранее никто и слыхом не слыхивал. Один взвод в каждой сотне был снабжен шанцевым инструментом и предметно обучался саперному делу. При полку Бакланова для выездов на особо опасную разведку была создана особая пластунская команда из лучших стрелков и наездников. На всю Кавказскую линию прославилась и ракетная команда Бакланова - ракеты того времени, начиненные порохом и пулями, неплохо умиротворяли горцев.

 

Дисциплина была строжайшая - неоднократно поротый в молодости, Бакланов не стеснялся ожечь своих подчиненных нагайкой за малейшую провинность. Он был твердо убежден, что донской казак способен воевать на Кавказе не только храбро, но и толково. Начиналось с малого - казацкие лошади содержались в идеальном порядке и были всегда накормлены, а потому вскоре сошло на нет известное преимущество аборигенов - лучшая адаптация к привычной местности.

 

Казенную амуницию в полку Бакланова вынимали из сундуков только при появлении большого начальства. В остальное время его казаки щеголяли в отбитых у неприятеля черкесках, часто встречалось и трофейное вооружение - чеченские нарезные ружья, черкесские шашки и кинжалы. Яков Петрович добивался успеха прежде всего за счет досконального сбора информации о противнике. Для многих русских военачальников и в начале ХХ века многочисленные народы Северного Кавказа оставались сплошной массой "татар и черкесов". Бакланов же опирался на хорошо отлаженную разведку. Свое жалованье он привычно тратил почти без остатка на материальное стимулирование информаторов из числа чеченцев. Алчные лазутчики сообщали немало ценных фактов из жизни своих воинственных соплеменников, к которым рано или поздно приходил Бакланов со своими донцами. Аулы сгорали не реже, чем при Зассе, посевы исправно вытаптывались, а скот угонялся в поражающих воображение масштабах. На склоне лет покоритель Кавказа подсчитал, что под его руководством казаки реквизировали у чеченцев 12 тысяч голов крупного рогатого скота и 40 тысяч овец.

 

Люди и лошади при Бакланове недостатка в провизии не испытывали, а сам командир, убежденный сторонник идеи самообеспечения войска, мог запросто перехитрить несчастных горцев, которые безуспешно пытались упрятать свои отары от прожорливого воинства 20-го полка. Накануне Пасхи 1849 года Яков Петрович преподнес своим казакам большой подарок. Разговеться вроде бы было нечем - старые запасы баранины были съедены, а свои стада чеченцы укрыли от посторонних глаз. Расторопный Бакланов во время Великого поста самолично разведал все тайные тропки и накануне светлого праздника совершил удачную вылазку за скотом.

 

Растерянным аборигенам не оставалось ничего другого, как подозревать казачьего командира в дружбе с дьяволом. Горцы так и прозвали своего недруга - Даджал, то есть черт. Один вид колонизатора внушал мистический и смертельный ужас. Известный враг советской власти атаман Петр Николаевич Краснов, по совместительству литератор, так описывал внешность чтимого им Бакланова: "Он и лицом, и сложением был грозен. Лицо его было изрыто оспой, громадный нос, густые, нависшие на глаза брови, глаза, мечущие молнии, толстые губы и бакенбарды, вьющиеся по ветру". А цензор Александр Васильевич Никитенко, автор известных мемуаров, выразился еще определеннее: "...на физиономии Бакланова как будто отпечатана такая программа, что если он хоть четвертую часть ее исполнил, то его десять раз стоило повесить".

 

Свою демоническую репутацию хитрый Яков Петрович всячески поддерживал. Как-то посмотреть на казачьего полководца пришли чеченские старейшины - им не терпелось убедиться, что с ними воюет истинный пособник дьявола. Одной баклановской образины было достаточно для нужного впечатления, а уж когда наш герой встретил гостей в вывороченном тулупе, с перемазанным сажей лицом, никаких дополнительных доказательств не потребовалось. Провалилась и попытка чеченцев превзойти Бакланова в меткости стрельбы. Известный среди горцев стрелок Джанем поклялся уложить ненавистного русского с первого выстрела и похвалялся, что с пятидесяти шагов разбивает куриное яйцо, на что наслышанные о двухметровом казаке горцы спокойно отвечали, что Бакланов и в муху попадет шагов со ста пятидесяти. Яков Петрович предстал перед Джанемом на лошади. В решающий момент чеченский снайпер занервничал и сделал два неточных выстрела. Бакланов, не спешиваясь, спокойно прицелился и пустил сопернику пулю между глаз. Зрители из числа соплеменников убитого громкими криками выразили свое восхищение выстрелом казака. С тех пор по Чечне гуляла издевательская поговорка: "Не хочешь ли убить Бакланова?"

мертвая Адамова голова

 

В 1851-м по почте неизвестно от кого Бакланов получил весьма понравившийся ему подарок - черное шелковое полотнище с вышитой на нем мертвой Адамовой головой (черепом) и двумя скрещенными под нею костями. Эта художественная композиция, снабженная многозначительной надписью из "Символа веры" - "Чаю воскрешения мертвых и жизни будущего века. Аминь" - именовалась отныне баклановским значком и стала визитной карточкой отчаянного воина.

 

В 1850 году 20-й казачий полк убыл на Дон, но наместник Воронцов упросил военного министра А.И. Чернышева не убирать с Кавказа Бакланова. Ему был вверен прибывший в укрепление Куринское 17-й казачий полк. Имя Бакланова как грозы Большой и Малой Чечни гремело по-прежнему, и в 1853 году он получил чин генерал-майора. Яков Петрович предпочитал ввязываться даже в самые скромные военные столкновения с горцами, стараясь не поколебать в них страх, наводимый его внезапными вылазками. С началом Крымской войны горцы могли вздохнуть спокойнее -- ужасный Даджал покинул Куринское.

Неспокойная старость

 

Последующие деяния гонителя горцев уже не столь впечатляют воображение. Бакланов из активного действующего лица превратился в заслуженного ветерана. В Крымскую войну он осаждал Карс, на заключительном этапе покорения горцев при князе Барятинском пребывал на почетной должности походного атамана. С началом очередного польского бунта в 1860-х годах свирепого казака отправили на помощь графу Михаилу Николаевичу Муравьеву.

 

В знакомой ему Польше Бакланов действовал совершенно иными методами, нежели в Чечне. В противоположность страшной молве о себе, Бакланов выказал себя суровым, но в высшей степени справедливым начальником. Вопреки предписаниям он не конфисковывал без разбора имения повстанцев, но, по возможности, учреждал опеки над малолетними детьми сосланных и сохранял за ними имущество. Вызванный по этому поводу к генерал-губернатору Муравьёву, Бакланов бесстрашно сказал: «Вы можете меня и под суд отдать, и без прошения уволить, но я скажу одно: отделом я управлял от вашего имени, которое всегда чтил и уважал; целью моей было так поступать, чтобы на имя это не легло никакого пятна, и совесть мне говорит, что я добился успеха… Я моему Государю, России и вам, моему прямому начальнику, был и буду верен, но в помыслах моих было ослабить слухи о русской свирепости». Такой ответ вызвал признательность Муравьева.

 

Но удаль уже была не та - старого воина все чаще беспокоила больная печень, а в 1864-м большой пожар в Новочеркасске лишил его большей части имущества. С 1867 года Яков Петрович доживал свой век в мрачном Петербурге, написал небольшие по объему воспоминания и до конца жизни так и не получил представления о роскоши и достатке, которые должны сопровождать существование отставного генерала - всю свою генеральскую пенсию раздавал увечным воинам и нищим. Умер он 18 февраля 1873 году в бедности и безвестности.

Памятник Я.П.Бакланову

 

Похоронили героя за счет "признательного войска Донского" на кладбище Воскресенского девичьего монастыря в Петербурге. На могиле по проекту скульптора Набокова был поставлен поражавший воображение очевидцев памятник: на куске гранитной скалы брошены бурка, папаха, шашка и баклановский значок из темной бронзы. 4 октября 1911 года прах Бакланова вместе с памятником перенесли в столицу донского казачества Новочеркасск. Накануне Первой мировой войны среди донцов Яков Петрович был не менее почитаемой фигурой, чем герой 1812 года атаман Матвей Иванович Платов.

 

При большевиках, неистово жаждавших "расказачить" Дон, память о герое Кавказской войны постарались стереть - в схему дружбы народов Бакланов с его методами покорения чеченцев никак не вписывался. С его памятника какие-то ловкие комсомольцы содрали бурку, папаху, шашку и бронзовый череп со скрещенными костями. Только в 1995 году монумент восстановили в первоначальном виде.

[Гость Kniaz]

Танковый ас Дмитрий Федорович Лавриненко (1914-1941)

 

После боев под Мценском с немецкой танковой группой генерал-полковника Гудериана 4-я танковая бригада полковника М.Е Катукова перебрасывалась под Москву на Волоколамское направление. Вечером 19 октября 1941 года она прибыла на станцию Чисмена, что находится в 105 км от Москвы. Утром 20 октября выяснилось, что пропал один из танков бригады, а именно тридцатьчетверка командира взвода лейтенанта Дмитрия Лавриненко.

 

Катуков оставил танк Лавриненко по просьбе командования 50-й армии для охраны ее штаба. Командование армии обещало комбригу долго не задерживать его. Но с этого дня прошло уже четверо суток. Катуков и начальник политотдела старший батальонный комиссар И.Г. Деревянкин кинулись звонить во все концы, но следов Лавриненко найти так и не смогли Назревало ЧП.

 

В полдень 20 октября к штабу бригады, лязгая гусеницами, подкатила тридцатьчетверка, а вслед за ней немецкий штабной автобус. Люк башни открылся и оттуда, как ни в чем ни бывало, вылез Лавриненко, а следом за ним члены его экипажа - заряжающий рядовой Федотов и стрелок-радист сержант Борзых. За рулем штабного автобуса сидел механик-водитель старший сержант Бедный.

 

На Лавриненко набросился разгневанный начальник политотдела Деревянкин, требуя объяснения причин задержки неизвестно где находившихся все это время лейтенанта и членов его экипажа. Вместо ответа Лавриненко вынул из нагрудного кармана гимнастерки бумагу и подал ее начальнику политотдела. В бумаге было написано следующее:

 

"Полковнику тов. Катукову. Командир машины Лавриненко Дмитрий Федорович был мною задержан. Ему была поставлена задача остановить прорвавшегося противника и помочь восстановить положение на фронте и в районе города Серпухова. Он эту задачу не только с честью выполнил, но и геройски проявил себя. За образцовое выполнение боевой задачи Военный совет армии всему личному составу экипажа объявил благодарность и представил к правительственной награде.

 

Комендант города Серпухова комбриг Фирсов".

 

Дело оказалось вот в чем. Штаб 50-й армии отпустил танк Лавриненко буквально вслед за ушедшей танковой бригадой. Но дорога оказалась забитой автотранспортом и, как ни торопился Лавриненко, нагнать бригаду ему не удалось.

 

Прибыв в Серпухов, экипаж решил побриться в парикмахерской. Только Лавриненко уселся в кресло, как внезапно в зал вбежал запыхавшийся красноармеец и сказал лейтенанту, чтобы тот срочно прибыл к коменданту города комбригу Фирсову.

 

Явившись к Фирсову, Лавриненко узнал, что по шоссе из Малоярославца на Серпухов идет немецкая колонна численностью до батальона. Никаких сил для обороны города у коменданта под рукой не было. Части для обороны Серпухова должны были вот-вот подойти, а до этого вся надежда у Фирсова оставалась на один-единственный танк Лавриненко.

 

В роще, у Высокиничей, Т-34 Лавриненко стал в засаду. Дорога в обе стороны просматривалась хорошо.

 

Через несколько минут на шоссе показалась немецкая колонна. Впереди тарахтели мотоциклы, потом шла штабная машина, три грузовика с пехотой и противотанковыми орудиями. Немцы вели себя крайне самоуверенно и не выслали вперед разведку.

 

Подпустив колонну на 150 метров, Лавриненко расстрелял колонну в упор. Два орудия были сразу же разбиты, третье немецкие артиллеристы пытались развернуть, но танк Лавриненко выскочил на шоссе и врезался в грузовики с пехотой, а затем раздавил орудие. Вскоре подошла пехотная часть и добила ошеломленного и растерянного противника.

 

Экипаж Лавриненко сдал коменданту Серпухова 13 автоматов, 6 минометов, 10 мотоциклов с колясками и противотанковое орудие с полным боекомплектом Штабную машину Фирсов разрешил забрать в бригаду. Ее-то своим ходом и вел пересевший из тридцатьчетверки механик-водитель Бедный. В автобусе оказались важные документы и карты, которые Катуков немедленно отправил в Москву.

T-34 образца 1941 года

 

Дмитрий Федорович Лавриненко родился 10 сентября 1914 года в станице Бесстрашной на Кубани. В семь лет пошел в школу. В 1931 году Дмитрий окончил школу крестьянской молодежи в станице Вознесенской, после чего был послан на трехмесячные педагогические курсы. После их окончания работал учителем в начальной школе хутора Сладкого. Тогда Лавриненко едва исполнилось 17 лет.

 

В 1934 году, за два года до призыва, Лавриненко подал заявление о своем желании служить в рядах Красной Армии Год Дмитрий прослужил в кавалерии, а затем был зачислен в танковую школу в Ульяновске.

 

Окончив ее в мае 1938 года, Лавриненко получил звание младшего лейтенанта В этом звании он участвовал в "освободительном" походе в Западную Украину, а в июне 1940 года в походе в Бессарабию.

 

Начало Великой Отечественной войны лейтенант Дмитрий Лавриненко встретил у самой границы в должности командира взвода 15-й танковой дивизии, которая дислоцировалась в городе Станиславе, на территории Западной Украины.

 

Впервые Лавриненко отличился в сражении под Мценском, когда 4-ая танковая бригада полковника М.Е. Катукова отражала яростные атаки 2-й немецкой танковой группой генерал-полковника Гейнца Гудериана.

 

6 октября 1941 года во время боя в районе села Первый Воин танковая группа лейтенанта Лавриненко, состоявшая из четырех танков Т-34, решительно атаковала колонну немецких танков, втянувшихся в лощину для уничтожения мотострелкового батальона бригады. Атака группы Лавриненко оказалась весьма своевременной, так как гудериановские танки, окружив пехоту, начали расстреливать ее из пулеметов и давить гусеницами. Избегая подхода на излишне близкую дистанцию, Т-34 открыли огонь по танкам противника. В этом бою экипаж лейтенанта Лавриненко уничтожил 4 немецких танка, экипаж старшего сержанта Антонова - 7 танков и 2 ПТО, экипаж сержанта Капотова - 1 танк, экипаж младшего лейтенанта Полянского - 3 танка и 4 мотоцикла. Взвод же Лавриненко потерь не имел. Бой был проведен быстро, мотострелковый батальон был спасен.

 

9 октября в бою у деревни Шеино Лавриненко удалось одному отразить атаку 10 немецких танков. Используя проверенную в деле тактику танковых засад и постоянно меняя позицию, экипаж Лавриненко сорвал танковую атаку противника и при этом сжег один немецкий танк.

 

К 11 октября на счету Лавриненко имелось уже 7 танков, 1 ПТО и до двух взводов уничтоженной немецкой пехоты.

 

Вновь отличился Лавриненко уже в боях на Волоколамском направлении. К тому времени 4-я танковая бригада постановлением ГКО была переименована в 1-ю гвардейскую.

 

17 ноября 1941 года недалеко от села Лысцево танковая группа под командованием уже старшего лейтенанта Лавриненко, состоявшая из трех танков Т-34 и трех танков БТ-7, вступила в бой с 18 немецкими танками. В этом бою немцам удалось поджечь два БТ и повредить две тридцатьчетверки, но и сами они потеряли в этой схватке 7 танков. Танк Лавриненко в этом бою повреждений не имел, и вскоре остатки его танковой группы заняли село Лысцево. Вслед за танками Лавриненко село занял стрелковый полк.

 

 

Однако, пока группа Лавриненко вела бой за Лысцево, немцы, занявшие на следующий день деревню Шишкине, осуществили прорыв на правом фланге панфиловской дивизии и, развивая успех, вышли в тыл тому самому стрелковому полку, с которым взаимодействовал Лавриненко. Более того, таким глубоким маневром немцы могли окружить другие Части панфиловской дивизии Из коротких переговоров со штабом генерала Панфилова Лавриненко узнал, что танковая колонна противника уже движется в тылу боевых порядков дивизии.

 

Оставался единственный выход из создавшегося положения: применить испытанный в боях верный способ - бить противника из засады.

 

Лавриненко скрытно вывел свой Т-34 навстречу немецкой танковой колонне и вблизи шоссе, идущего на Шишкине, поставил свой танк в засаду. Правда, на этот раз позицию, которую занял танк Дмитрия, трудно было назвать засадой, так как удобных укрытий нигде не было. Выручило лишь то, что выкрашенный белилами танк Лавриненко в заснеженном поле был почти незаметен и в первые минуты боя в наиболее выгодном положении оказались советские танкисты.

 

Вскоре немецкая колонна, состоявшая из 18 танков, выползла на дорогу. Соотношение сил было далеко не в пользу Лавриненко. Но раздумывать некогда - тридцатьчетверка открыла огонь. Лавриненко ударил по бортам головных немецких танков, перенес огонь на замыкающие, а затем, не давая противнику опомниться, дал несколько пушечных выстрелов по центру колонны. Шесть немецких танков уничтожил экипаж Лавриненко, а сам незаметно, опять же прикрываясь складками местности, ускользнул от преследования.

 

Ускользнул невредимый. Так один танк Лавриненко застопорил дальнейшее продвижение колонны немецких танков.

 

19 ноября 1941 года в деревне Гусенево старший лейтенант Лавриненко был свидетелем гибели командира 316-й стрелковой дивизии генерала И.В. Панфилова. Его танк находился как раз неподалеку от КП Панфилова.

 

В этот момент на шоссе у села появилось 8 немецких танков. Экипаж Лавриненко моментально занял свои места в машине и тридцатьчетверка на максимальной скорости помчалась навстречу немецким танкам. Перед самой колонной она резко свернула в сторону и застыла на месте. Тотчас раздались выстрелы. Лавриненко бил в упор, с близкого расстояния. Заряжающий Федотов едва успевал подавать снаряды. Первым же выстрелом был уничтожен головной танк. Остальные встали. Это помогло Лавриненко стрелять без промаха. Семью снарядами он уничтожил семь танков. На восьмом выстреле заело спусковой механизм орудия, и последнему немецкому танку удалось скрыться.

 

Не успели танкисты остыть от этой схватки, как на шоссе появилось еще 10 немецких танков. На этот раз Лавриненко выстрелить не успел: ,бронебойный снаряд пробил борт его тридцатьчетверки. Механик-водитель Бедный был убит. Стрелок-радист Шаров был смертельно ранен осколком в живот. Лавриненко с Федотовм с трудом вытащили его через люк башни. Но Шаров тут же скончался. Бедного вынести не удалось: в пылающей машине начали рваться снаряды.

 

К 5 декабря 1941 года, когда Лавриненко был представлен к званию Героя Советского Союза, на его счету было 47 уничтоженных немецких танков. Однако, Лавриненко почему-то наградили только орденом Ленина. Правда, к тому времени его уже не было в живых.

 

 

Свой последний танк Лавриненко уничтожил в боях на подступах к Волоколамску 18 декабря 1941 года. Его передовой отряд прорвался в район Гряды-Чисмены и застиг немцев врасплох. Не ожидая подхода главных сил, Лавриненко решил атаковать село Покровское.

 

Но противник опомнился, пропустил группу Лавриненко вперед и, подтянув 10 танков и ПТО, стал продвигаться к деревне Горюны, чтобы отрезать передовой отряд от основных сил бригады. Обнаружив у себя в тылу движение немецких танков, Лавриненко развернул свою роту и повел ее в атаку на Горюны.

 

Как раз в этот момент к Горюнам подошли и главные силы подвижной группы Катукова. В итоге немцы сами попали в клещи. Разгром им был учинен полный. В этом бою Лавриненко уничтожил свой 52-й немецкий танк, 2 ПТО и до полусотни немецких солдат.

 

Потерпев неудачу, противник обрушил на Горюны шквальный огонь из тяжелых минометов. В это время полковник Н.А. Чернояров, командир 17-й танковой бригады, также входившей в состав подвижной группы Катукова, вызвал Лавриненко к себе для уточнения и увязки дальнейших действий. Доложив полковнику обстановку и получив приказ двигаться вперед, Лавриненко направился к своему танку. Но, не дойдя до него нескольких шагов, вдруг упал в снег. Маленький осколок мины оборвал жизнь самого результативного танкиста Красной Армии.

 

Старший лейтенант Дмитрий Федорович Лавриненко был похоронен около шоссе, между Покровским и Горюнами. Сейчас его могила находится между деревней Деньково и станцией Долгоруково.

 

Провоевал Лавриненко недолго - не прошло и шести месяцев с первого его боя на границе до гибели под Москвой. Он участвовал в 28 ожесточенных схватках и всегда выходил победителем. Трижды горел в танке. В бою действовал на редкость активно и находчиво. Даже находясь в обороне, Лавриненко не ждал противника, а искал его, применяя самые эффективные способы ведения боя. Результат - 52 уничтоженных танка.

 

Конечно, в настоящее время известны имена более результативных танковых асов. По сравнению с такими асами как Виттман, Кариус и другими, количество танков, уничтоженных Лавриненко, невелико.

 

Почти все немецкие танковые асы прошли всю войну, от начала до конца. Поэтому их результаты столь значительны, что вызывают восторг и удивление у тех, кто интересуется бронетехникой и историей Второй мировой войны.

 

Однако Лавриненко уничтожил свои танки в самые критические и трагические дни 1941 года. Не стоит забывать и тот факт, что Лавриненко уничтожил свои 52 танка всего за 2,5 месяца ожесточенных боев! Его результат мог быть значительно выше, если бы осколок мины не убил старшего лейтенанта.

 

Следует отметить, что Лавриненко воевал на танках Т-34/76 образца 1941 года, у которых (как впрочем, и на всех модификациях танков Т-34 с 76-мм пушкой) функции командира и наводчика выполняло одно лицо - сам командир танка. Как известно, и на "тиграх", и на "пантерах" командир танка только командовал боевой машиной, а отдельный член экипажа - наводчик - вел огонь из орудия. Командир же помогал наводчику, что позволяло наиболее успешно бороться с танками противника.

 

Также известно, что приборы наблюдения и круговой обзор у Т-34 образца 1941 года был значительно хуже, чем у более современных "Тигров" и "Пантер". Да и в башне первых тридцатьчетверок было крайне тесно.

 

Заканчивая рассказ о Дмитрии Лавриненко, следует напомнить еще об одном факте. До 1990 года самый результативный советский танкист так и не был удостоен звания Героя Советского Союза. По иронии судьбы этим званием награждались и истинные герои, и отпетые негодяи, генсеки и престарелые маршалы. О Лавриненко знали многие, но присвоить ему звание не торопились.

 

Справедливость восторжествовала только 5 мая 1990 года, когда первый и последний президент Советского Союза присвоил-таки старшему лейтенанту Дмитрию Федоровичу Лавриненко звание Героя Советского Союза (посмертно). Уж лучше поздно, чем никогда.

[Гость Kniaz]

Миноносец «Стерегущий»

 

Миноносец «Стерегущий» был заложен на Невском судостроительном заводе в Петербурге и в разобранном виде перевезен по железной дороге в Порт-Артур для достройки. В начале 1903 года корабль был спущен на воду и в мае того же года вошел в состав Сибирской военной флотилии.

 

Разразилась русско-японская война. Базируясь в Порт-Артуре, «Стерегущий» часто выполнял различные боевые задачи. 25 февраля 1904 года вместе с миноносцем «Решительный» «Стерегущий» был послан для обследования восточного побережья полуострова Гуандун и прилегающих к нему островов, где, по данным разведки, японцы намеревались высадить десант.

 

Около шести часов утра 26 февраля были обнаружены возвращавшиеся из ночного дозора у Порт-Артура миноносцы «Усугумо», «Синономе», «Сазанами» и «Акебоно».

 

Имея численное превосходство, противник начал развертывание для охвата русских кораблей с двух сторон. Видя неизбежность неравного боя, командир «Решительного» капитан 2 ранга Боссе, бывший старшим в русском отряде, смело повернул свой корабль на противника и, дав полный ход, открыл по врагу огонь. Вслед за «Решительным» вступил в бой и «Стерегущий». На них обрушился шквал огня.

 

Вскоре подошли легкие крейсера «Унтозе» и «Токива». Имея подавляющее преимущество, японцы усилили натиск и начали окружать русские корабли.

 

Ведя меткий огонь на оба борта, «Решительный» полным ходом пошел на прорыв окружения и, повредив два неприятельских миноносца, прорвался к Порт-Артуру под прикрытие береговых батарей. «Стерегущий» оказался в более трудных условиях. Из-за неисправности машины он не мог дать полный ход и, продолжая отстреливаться из всех орудий, успам вел тяжелый бой.

 

В самом начале боя взрывом снаряда смертельно ранило командира корабля лейтенанта А. Сергеева, который со словами «не сдавайте миноносца японцам!» скончался от потери крови. В командование «Стерегущим» вступил старший офицер лейтенант Н. Головизнин. Вскоре в корабль попало еще два снаряда, которыми были разбиты оба котла и разрушены паропроводные магистрали. Окутанный паром и дымом, миноносец беспомощно закачался на волнах. Следует новое попадание в ходовую рубку, убиты лейтенант Головизнин, рулевой и несколько матросов. Но «Стерегущий» продолжал бой.

 

Погибли почти все офицеры и прислуга орудий. Оставшиеся в живых моряки прибили гвоздями к мачте Андреевский флаг, призывавший экипаж к борьбе до конца. К единственному уцелевшему орудию бросился мичман К. Кудревич и при помощи подоспевших двух машинистов снова открыл [41] огонь по врагу. Новый взрыв сразил героев. В это время истекающий кровью сигнальщик В. Крутков, собрав последние силы, выбросил за борт секретный свод боевых корабельных сигналов.

 

Противник также нес серьезный урон. Получив двадцать семь прямых попаданий от меткого огня «Стерегущего» и «Решительного», окутался паром и вышел из боя миноносец «Акебоно», вслед за ним отошел устранять повреждения «Сазанами», на котором было десять крупных пробоин.

 

Русский миноносец безжизненно стоял в гуще врагов. Предвкушая легкий трофей, японцы послали к нему шлюпку. И тут случилось то, чего никак не мог предвидеть враг. Оставшиеся в живых машинист 2-й статьи В. Новиков и еще один безвестный герой бросились в кормовое машинное отделение, задраили помещение и, пожертвовав жизнью, открыли кингстоны...

[Гость Kniaz]

Адмирал Павел Степанович Нахимов.

 

Нахимов Павел Степанович (1802–1855), российский флотоводец, адмирал, герой Севастопольской обороны и просто человек, который силен духом, человек-легенда.

 

Родился 23 июня (5 июля) 1802 в с. Городок (совр. с. Нахимовское) Вяземского уезда Смоленской губернии в небогатой и многодетной дворянской семье (одиннадцать детей). Отец его был офицером и еще при Екатерине вышел в отставку со скромным чином секунд-майора. Детство еще не успело покинуть Нахимова, как он был зачислен в Морской кадетский корпус. Учился он прилежно и блестяще, был примером для подражания, и уже пятнадцати лет отроду получил чин мичмана и назначение на бриг «Феникс», отправлявшийся в плавание по Балтийскому морю.

 

И уже тут обнаружилась любопытная черта нахимовской натуры, которая зародилась в нем с самого детства. Сразу обратившая на себя внимание его товарищей, а потом сослуживцев и подчиненных. Эта черта, замеченная окружающими уже в пятнадцатилетнем гардемарине, оставалась господствующей и в седеющем адмирале вплоть до того момента, когда французская пуля пробила ему голову. Эта черта, можно сказать, определила его судьбу, его жизнь и все события в ней. Охарактеризовать эту черту можно так: морская служба была для Нахимова не важнейшим делом жизни, каким она была, например, для его учителя Лазарева или для его товарищей Корнилова и Истомина, а единственным делом, иначе говоря: никакой жизни, помимо морской службы, он не знал и знать не хотел, просто отказывался признавать для себя возможность существования не на военном корабле или не в военном порту. За недосугом и за слишком большой поглощенностью морскими интересами он забыл влюбиться, забыл жениться, забыл часть себя, посвятив важному делу. Он был фанатиком морского дела, по единодушным отзывам очевидцев и наблюдателей. Так можно было охарактеризовать Нахимова: он нашел себя по жизни, свое дело, свое место в море.

 

В 1817 в числе лучших гардемаринов на бриге «Феникс» совершил плавание к берегам Швеции и Дании. Окончив Корпус в январе 1818 шестым в списке выпускников, в феврале получил чин мичмана и направлен во 2-й флотский экипаж Петербургского порта. В 1821 переведен в 23-й флотский экипаж Балтийского флота. Усердие и рвение, некий фанатизм и любовь к своему делу... и вот он с восторгом принимает приглашение М.П.Лазарева в 1822-1825 годах служить у него на фрегате, названном новым тогда именем «Крейсер». По возвращении награжден орденом Св.Владимира 4-й степени. Летят годы, сначала он плавал в качестве мичмана, а с 22 марта 1822 года в качестве лейтенанта. Здесь он стал одним из любимых учеников и последователей Лазарева, хорошим учеником от хорошего учителя.

 

После трехлетнего кругосветного плавания с фрегата «Крейсер» Нахимов перешел (все под начальством Лазарева) в 1826 году на корабль «Азов», на котором и принял выдающееся участие в Наваринском морском бою в 1827 году против турецкого флота. Из всей соединенной эскадры Англии, Франции и России ближе всех подошел к неприятелю «Азов», и во флоте говорили, что «Азов» громил турок с расстояния не пушечного выстрела, а пистолетного выстрела. Отважность, не иначе. Нахимов был ранен. Убитых и раненых на «Азове» было в наваринский день больше, чем на каком-либо ином корабле трех эскадр, но и вреда неприятелю «Азов» причинил больше, чем наилучшие фрегаты командовавшего соединенной эскадрой английского адмирала Кодрингтона. Так начал Нахимов свое боевое поприще, свой первый бой, свой пусть воина и защитника. Только великие и сильные люди могут сделать что-то большее для этого мира в своей жизни, что-то важное и значимое. В декабре 1827 получил орден Св.Георгия 4-й степени и чин капитан-лейтенанта. В августе 1828 стал командиром трофейного турецкого корвета, переименованного в «Наварин». В Русско-турецкую войну 1828–1829 принимал участие в блокаде русским флотом пролива Дарданеллы.

 

Шли годы, ему 29 лет и он стал командиром только что выстроенного тогда (в 1832 году) фрегата «Паллада», а в 1836 году командиром «Силистрии» и, спустя несколько месяцев, произведен в капитаны 1-го ранга. «Силистрия» плавала в Черном море, и корабль выполнил за девять лет своего плавания под флагом Нахимова ряд трудных, сложных, героических и ответственных поручений. И справлялся на протяжении всего времени блестяще.

 

Доверие иногда бывает безгранично, так Лазарев доверял своему ученику. В сентябре 1845 году Нахимов был произведен в контр-адмиралы, и Лазарев сделал его командиром 1-й бригады 4-й флотской дивизии Черноморского флота. За успехи в боевой подготовке экипажей удостоен ордена Св.Анна 1-й степени. Его моральное влияние на весь Черноморский флот было в эти годы так огромно, что могло сравниться с влиянием самого Лазарева. Ученик вырос до учителя. Дни и ночи он отдавал службе. На службу в мирное время он смотрел только как на подготовку к войне, к тому моменту, когда человек должен полностью проявить все свои силы, умения, всю свою выдержку. Вся жизнь, как бой, как борьба за справедливость, за мир во всем мире.

 

Он всегда считал, что матросы - основная военная сила флота. Вот кого, по его мнению, нужно возвышать, учить, возбуждать в них смелость, геройство, желание трудиться, желание совершать подвиги ради Родины. Нахимов просто отказывался понять, что у морского офицера может быть еще какой-нибудь интерес, кроме службы, ведь он сам прожил только ради дела. Он говорил, что необходимо, чтобы матросы и офицеры постоянно были заняты, что праздность на судне не допускается, что ежели на корабле работы идут хорошо, то нужно придумывать новые... Офицеры тоже должны быть постоянно заняты. Надо идти вперед всегда, работать над собой, чтобы не сломаться в будущем. Вечное совершенствование за возможность быть.

 

Наступил 1853 год. Надвинулись навеки памятные грозные события мировой истории.

К началу войны между Россией и Турцией, т.е. в октябре 1853 г., русский Черноморский флот состоял из 14 линейных кораблей, 6 фрегатов, 4 корветов, 12 бригов и 32 транспортов. Кроме того, в составе флота имелось 7 пароходо-фрегатов и 24 малых парохода.

 

Орудий на всех кораблях было около 2 600. Команда кораблей состояла из 1 450 офицеров и 33 000 нижних чинов. Боевая подготовка русского флота была на высоком уровне.

 

Турецкий флот состоял из 6 линейных кораблей, 10 фрегатов, 10 корветов и бригов. Кроме того, у турок было 6 колесных вооруженных пароходов. Боевая подготовка турецкого флота была значительно ниже, чем русского. Необходимо отметить, что на турецком флоте имелось значительное число английских инструкторов.

 

Для выяснения намерений Турции на море Черноморский флот выслал в сторону турецких берегов ряд крейсерских отрядов и эскадр с целью наблюдения за движением турецких кораблей. Особое внимание обращено было на Босфор и на пути, ведущие к берегам Кавказа.

 

В сентябре в Севастополе стало известно, что турецким кораблям в случае встречи с русскими приказано атаковать их. Для усиления Кавказской армии с 17 по 25 сентября эскадра под командованием Нахимова, державшего свой флаг на корабле ”Великий князь Константин”, в составе 12 линейных кораблей, 2 фрегатов, 2 корветов, 4 пароходо-фрегатов, 3 пароходов и 11 парусных транспортов перевезла полностью 13-ю пехотную дивизию с двумя батареями полевой артиллерии, обозом и десятидневным запасом продовольствия и боеприпасов из Севастополя на Кавказское побережье и высадила личный состав в Анакрии, а обоз в Сухум-Кале (всего было перевезено 16 939 человек, 827 лошадей, 16 орудий). 4 октября эскадра возвратилась в Севастополь. 11 октября в связи с угрожающей позицией, занятой Турцией, Нахимов, имея флаг на линейном корабле ”Императрица Мария”, вышел в море с эскадрой в составе 4 линейных кораблей, фрегата и брига для крейсерства. У Анатолийского побережья. Нахимову было дано приказание: ”без особенного повеления не начинать боя, разве турки сами начнут его”.

 

Английские газеты в это время уже не скрывали, что часть стоявшего в Босфоре турецкого флота была предназначена к перевозке не только оружия и боевых припасов, но и десанта на кавказский берег.

 

23 октября начальник штаба Черноморского флота вице-адмирал Корнилов на пароходо-фрегате ”Владимир” (командир — капитан-лейтенант Г.И. Бутаков) вышел из Севастополя для разведки занятого турками черноморского побережья от Сулины до Босфора. 26 октября, обнаружив при входе в Босфор турецкую эскадру в составе 5 фрегатов, корвета и парохода, он донес об этом главнокомандующему сухопутными и морскими силами в Крыму Меншикову, а сам 28 октября вернулся в Севастополь. По прибытии в Севастополь Корнилов вступил в командование эскадрой в составе 6 линейных кораблей, брига и 2 пароходов и 29 октября вышел в море с задачей отыскать и уничтожить турецкие корабли.

 

Эскадра, продержавшись в море при бурной погоде до 4 ноября, не встретила турецкого флота. Корнилов передал командование эскадрой контр-адмиралу Ф.М. Новосильскому и приказал ему идти на соединение с эскадрой вице-адмирала Нахимова, находившейся в крейсерстве у кавказских берегов. Сам же Корнилов на пароходо-фрегате ”Владимир” направился в район Пендераклии.

 

Еще 30 октября в Севастополь прибыло известие о начале войны России с Турцией. Это известие было немедленно отправлено с пароходом ”Бессарабия” эскадре Нахимова.

 

1 ноября Нахимов получил извещение об объявлении войны флотом, что ему в связи с этим предоставляется свобода действий против турецкого флота. 3 ноября на корабли эскадры были переданы приказы Нахимова о задачах эскадры. В первом приказе Нахимов писал: ”..с уверенностью в своих командирах и офицерах и командах, я надеюсь с честью принять сражение... Не распространяясь в наставлениях, я выскажу свою мысль, что, по мнению моему, в морском деле близкое расстояние от неприятеля и взаимная помощь друг другу есть лучшая тактика”.

 

Во втором приказе говорилось: ”...считаю нужным предуведомить командиров судов вверенного мне отряда, что в случае встречи с неприятелем, превышающим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверен, что каждый из нас сделает свое дело”.

 

Уверенность Нахимова в победе, оправдавшаяся в Синопском бою, основывалась на отличной боевой подготовке и высоком моральном состоянии черноморских моряков. Все это явилось результатом колоссальной воспитательной работы выдающихся русских адмиралов Лазарева, Корнилова и самого Нахимова с личным составом Черноморского флота. В условиях николаевского крепостнического режима, когда мордобой считался обычным явлением, Нахимов настойчиво требовал человеческого отношения к матросам. Он говорил офицерам: ”Пора нам перестать себя считать помещиками, а матроса крепостными людьми. Матрос есть главный двигатель на военном корабле, а мы только пружины, которые на него действуют. Матрос управляет парусами; он' же наводит орудия на неприятеля, матрос бросится на абордаж, ежели понадобится, все сделает матрос, ежели мы, начальники, не будем эгоистами, ежели не будем смотреть на службу, как на средство для удовлетворения своего честолюбия, а на подчиненных, как на ступень для собственного возвышения. Вот кого нам нужно возвышать, учить, возбуждать в них смелость и геройство, ежели мы не себялюбивы, а действительные слуги отечества...Вот это-то воспитание и составляет основную задачу нашей жизни; вот чему я посвятил себя, для чего тружусь неусыпно и, видимо, достигаю своей цели: матросы любят и понимают меня. Я этою привязанностью дорожу больше, чем отзывами чванных дворянчиков”.

 

4 ноября пароход ”Бессарабия”, встретив в море транспортный пароход ”Меджари-Теджарет”, захватил его без единого выстрела. Команда парохода показала, что в Синопе стоят 2 турецких фрегата и 2 корвета. 5 ноября Корнилов, находясь на пароходо-фрегате ”Владимир”, в районе Пендераклии обнаружил 10-пушечный неприятельский пароход ”Перваз-Бахри” (”Морской вьюн”). После трехчасового боя русские моряки перебили у неприятеля половину команды и принудили спустить флаг. Бой ”Владимира” с ”Перваз-Бахри” был первым в истории боем паровых кораблей.

 

В связи с тем, что у ”Владимира” не хватало угля для длительного плавания, да и, кроме того, ему было необходимо сдать приз, 7 ноября он вернулся в Севастополь с пароходом ”Перваз-Бахри”, который был зачислен в списки флота под названием ”Корнилов”. Турецкая эскадра, направлявшаяся к кавказским берегам, разошлась в море с эскадрами Новосильского и Нахимова.

 

6 ноября Нахимов отправил эскадру Новосильского и пароход ”Бессарабия” с призом в Севастополь, а сам направился к Синопу, чтобы проверить показания пленных парохода ”Меджари-Теджарет”. У берегов Анатолии 8 ноября кораблям Нахимова пришлось выдержать шторм, от которого корабли ”Храбрый”, ”Святослав” и один фрегат получили серьезные повреждения в рангоуте и были вынуждены уйти в Севастополь для ремонта.

 

11 ноября эскадра Нахимова в составе линейных кораблей ”Императрица Мария”, ”Чесма” и ”Ростислав” подошла к Синопской бухте, на рейде которой обнаружила под прикрытием 6 береговых батарей стоявшую полумесяцем турецкую эскадру в составе 7 больших фрегатов, 3 корветов, 2 пароходов, 2 транспортов и нескольких коммерческих судов.

 

Нахимов принял решение заблокировать ее до возвращения отправленных в ремонт 2 кораблей. При постоянной бурной погоде, не желая выпустить неприятеля ночью из порта, эскадра держалась перед бухтой. Ноябрьские темные ночи и штормы давали возможность турецкой эскадре выйти из бухты, минуя русские корабли. Однако командующий турецкой эскадрой Осман-паша, находясь под прикрытием береговых батарей, недооценивал наличия угрозы для себя со стороны русской эскадры. Он был уверен в том, что, как только в Константинополе получат известие о заблокировании турецкой эскадры, соединенный англофранцузский флот войдет в Черное море и освободит ее. Но, как видно из дальнейшего, этого не случилось.

 

16 ноября к Нахимову присоединилась эскадра Новосильского в составе кораблей ”Париж”, ”Константин” и ”Три святителя”, имевших по 120 пушек каждый, и двух фрегатов ”Кагул” и ”Кулевчи”.

 

С прибытием этих кораблей Нахимов принял решение уничтожить турецкую эскадру. Общее число пушек на русских кораблях теперь было 612, в том числе 76 бомбических орудий. У турок было 512 пушек, из них 474 на кораблях и 38 на береговых батареях.

 

17 ноября Нахимов пригласил на совещание к себе на корабль второго флагмана и командиров кораблей и объявил им план и диспозицию атаки. В тот же день вечером он отдал подробный приказ:

 

”Располагая при первом удобном случае атаковать неприятеля, стоящего в Синопе в числе 7 фрегатов, 2 корветов, 1 шлюпа, 2 пароходов и 2 транспортов, я составил диспозицию для атаки их и прошу командиров стать по оной на якорь и иметь в виду следующее:

 

1. При входе на рейд бросить лоты, ибо может случиться, что неприятель перейдет на мелководье, и тогда на возможно близком от него расстоянии, но на глубине не менее 10 сажен.

2. Иметь шпринг на оба якоря; если при нападении на неприятеля ветер будет неблагоприятный, тогда вытравить цепи 60 сажен, иметь столько же и шпрингу, предварительно заложенного на битенге; идя на фордевинд при ветре О или ONO, во избежание бросания якоря с кормы, становиться также на шпринг, имея его до 30 сажен, и когда цепь, вытравленная до 60 сажен, дернет, то вытравить еще 10 сажен; в этом случае цепь ослабнет, а корабли будут стоять кормою на ветер на кабельтове; вообще со шпрингами быть крайне осмотрительными, ибо они часто остаются недействительными от малейшего невнимания и промедления времени.

3. Пред входом в Синопский залив, если позволит погода, для сбережения гребных судов на рострах я сделаю сигнал спустить их у борта на противолежащей стороне неприятеля, имея на одном из них на всякий случай кабельтов и верп.

4. При атаке иметь осторожность, не палить даром по тем из судов, кои спустят флаги; посылать же для овладения ими не иначе, как по сигналу адмирала, стараясь лучше употребить время для поражения противящихся судов или батарей, которые, без сомнения, не перестанут палить, если б с неприятельскими судами дело и было бы кончено.

5. Ныне же осмотреть заклепки у цепей, на случай надобности расклепать их.

6. Открыть огонь по неприятелю по второму адмиральскому выстрелу, если перед тем со стороны неприятеля не будет никакого сопротивления нашему на них наступлению; в противном случае палить как кому возможно, соображаясь с расстоянием до неприятельских судов.

7. Став на якорь и уладив шпринг, первые выстрелы должны быть прицельные; при этом хорошо заметить положение пушечного клина на подушке мелом для того, что после в дыму не будет видно неприятеля. а нужно поддерживать быстрый батальный огонь. Само собою разумеется, что он должен быть направлен по тому положению орудия, как и при первых выстрелах.

8. Атакуя неприятеля на якоре, хорошо иметь, как и под парусами,, одного офицера на грот-марсе или салинге, для наблюдения при батальном огне за направлением своих выстрелов, а буде они не достигают своей цели, офицер сообщает о том на шканцы для направления шпринга.

9. Фрегатам ”Кагул” и ”Кулевчи” во время действия оставаться. под парусами для наблюдения за неприятельскими пароходами, которые, без сомнения, вступят под пары и будут вредить нашим судам по выбору своему.

10. Завязав дело с неприятельскими судами, стараться по возможности не вредить консульским домам, на которых будут подняты национальные их флаги.

В заключение я выскажу свою мысль, что все предварительные наставления при переменившихся обстоятельствах могут затруднить командира, знающего свое дело, и потому я предоставляю каждому совершенно независимо действовать по усмотрению своему, но непременно исполнить свой долг...”. Этим приказом Нахимов предоставлял своим подчиненным полную инициативу и свободу действий сообразно обстановке, но требовал ”исполнить свой долг”.

 

Нахимов предполагал атаковать неприятеля двумя колоннами. Наветренная колонна в составе: 84-пушечный корабль ”Мария” (капитан 2 ранга Барановский) под флагом командующего эскадрой вице-адмирала Нахимова; 120-пушечный корабль ”Константин” (капитан 2 ранга Ергомышев) и 84-пушечный корабль ”Чесма” {капитан 2 ранга Микрюков).

 

Подветренная колонна в составе: 120-пушечный корабль ”Париж” (капитан 2 ранга Истомин) под флагом контр-адмирала Новосильского; 120-пушечный корабль ”Три святителя” (капитан 1 ранга Кутров) и 84-пушечный корабль ”Ростислав” (капитан 1 ранга Кузнецов). Пушки нижних деков кораблей эскадры были бомбические.

 

Фрегаты — 44-пушечный ”Кагул” (капитан-лейтенант Спицын) и 52-пушечный ”Кулевчи” (капитан-лейтенант Будищев) — оставались аюд парусами перед входом в Синопскую бухту, чтобы наблюдать за неприятельскими пароходами и не допускать их бегства.

 

18 ноября утром погода была неблагоприятна для атаки. Лил дождь и дул шквалистый юго-восточный ветер. В 9 час. 30 мин. утра на флагманском корабле был поднят сигнал: ”Приготовиться к бою и идти на Синопский рейд”. На ходу, по сигналу, эскадра построилась в две колонны.

 

К полудню эскадра подошла ко входу в бухту. Прислуга стояла у орудий. Взоры всех были устремлены на флагманский корабль в ожидании сигнала ”начать бой”.

 

В 12 час. 30 мин. с первым выстрелом турецкого флагманского корабля ”Ауни-Аллах” был открыт огонь со всех неприятельских кораблей и батарей. Русские корабли, открыв ответный огонь, продолжали сближение.

 

Корабль ”Императрица Мария” был засыпан ядрами, большая часть его рангоута и стоячего такелажа была перебита, но он успам шел вперед, ведя огонь по неприятельским судам. Он отдал якорь против турецкого флагманского корабля ”Ауни-Аллах”. Через полчаса после начала боя артиллерия с ”Императрицы Марии” зажгла ”Ауни-Аллах”, который выбросился на берег.

 

После этого ”Императрица Мария” сосредоточила свой огонь на фрегате ”Фазли-Аллах”, который вскоре загорелся и выбросился на мель против города. Не имея более противника, на ”Императрице Марии” завезли верп на юго-юго-запад, чтобы вести огонь по батарее №5 и кораблям, сопротивлявшимся второй колонне.

 

Корабль ”Великий князь Константин”, попавший под град ядер и картечи, стал на шпринг, открыл сильный огонь по батарее №4 и фрегатам ”Навек-Бахри” и ”Несими-Зефер”. Меткими выстрелами бомбн-ческих орудий корабль ”Великий князь Константин” через 20 мин. взорвал фрегат ”Навек-Бахри”. Обломки фрегата осыпали батарею №4, которая временно прекратила огонь и в дальнейшем действовала значительно слабее. После этого, повернувшись на шпринге, ”Великий князь Константин” открыл огонь по фрегату ”Несими-Зефир” и корвету ”Неджими-Фешан”. В 1 час. 00 мин. 18 ноября якорная цепь неприятельского фрегата была перебита, и он выбросился на остатки мола. Вскоре турецкий корвет выбросился на берег у батареи №5.

 

Корабль ”Чесма” вел огонь по фрегату ”Навек-Бахри” и батареям №3 и 4. Корабль ”Париж”, двигаясь в смежной колонне, на левом траверзе ”Императрицы Марии”, занял место по диспозиции.

 

После сильного огня по батарее №5, фрегату ”Дамиад” и корвету ”Гюли-Сефид” ”Париж” в 1 час. 5 мин. взорвал корвет. Вскоре выбросился на берег ”Дамиад”. Вытянув шпринг, ”Париж” открыл огонь по фрегату ”Низамие”. В 2 час. 00 мин. фок- и бизань-мачты ”Низамие” были сбиты, и он, дрейфуя к берегу, загорелся. Личный состав ”Парижа” действовал исключительно храбро.

 

В разгаре боя Нахимов внимательно следил за действиями эскадры. Восхищенный быстротой и четкостью маневров корабля ”Париж”, Нахимов, зная, как высоко ценится его одобрение, приказал благодарить ”Париж” сигналом. К сожалению, сделать это было невозможно, так как на ”Императрице Марии” все сигнальные фалы были перебиты. Благодарность Нахимова была передана адъютантом адмирала, прибывшим на шлюпке к ”Парижу”.

 

Корабль ”Ростислав”, став весьма удачно против батареи №6 и корвета ”Фейзи-Меабуд”, открыл по ним огонь. Турецкий корвет и батарея сильно вредили кораблю. Турецкая граната, ударив в одно из орудий среднего дека корабля ”Ростислав”, разорвала орудие, разбила палубу и зажгла кокор; 40 матросов были ранены и обожжены. Горящие части упали в люки крюйт-камеры (место хранения пороха). Кораблю грозила страшная опасность, но вскоре пожар был потушен. Действия корабля ”Ростислав” были успешны; корвет ”Фейзи-Меабуд” выбросился на берег и сгорел, а батарея №6 была уничтожена.

 

Корабль ”Три святителя” действовал против фрегатов ”Каиди-Зефер” и ”Низамие”. После первого неприятельского выстрела у ”Трех святителей” был перебит шпринг; корабль развернуло по ветру, и он подвергся метким продольным выстрелам батареи №6. Рангоут корабля сильно пострадал. Тотчас же были посланы баркас и полубаркас для завоза нового шпринга. Полубаркас мгновенно был разбит и потоплен неприятельским ядром. Матросы полубаркаса перебрались на баркас и выполнили свое дело. После этого корабль ”Три святителя”, подтянув на шпринге корму, быстро заставил ”Каиди-Зефер” выброситься на берег.

 

Во время боя вышел из своей линии турецкий пароход ”Таиф”, которым командовал английский инструктор капитан Слэд, и пустился в бегство. Фрегаты ”Кагул” и ”Кулевчи” погнались за ним, но ”Таиф”, идя полным ходом, часто меняя курс, быстро вышел из под огня фрегатов. В открытом море ”Таиф” встретился со спешившей к Синопу эскадрой Корнилова.

 

В 1 час. 30 мин. фрегат ”Одесса” под флагом Корнилова поднял сигнал следовавшим за ним пароходам ”Крым” и ”Херсонес” атаковать неприятеля, поставив его в два огня.

 

Пароходу ”Таиф”, шедшему на юго-юго-восток, лег на пересечку курса фрегат ”Одесса” и сблизился с ним. Вскоре туман закрыл ”Таиф” от русских пароходов, и он, пользуясь преимуществом в скорости, скрылся.

 

В 17 час. 18 ноября бой был закончен. Транспорты и купеческие суда затонули от попавших в них ядер. Фрегаты ”Фазли-Аллах”, ”Низамие”, ”Каиди-Зефер”, корвет ”Неджми-Фешан” и пароход ”Эрекли”, зажженные, по-видимому, своими экипажами, взлетели на воздух один за другим.

 

В Синопском бою, прославившем русских моряков, было уничтожено 13 кораблей (вся турецкая эскадра состояла из 14 кораблей); из 4500 человек экипажа более 3000 было убито и ранено. Много турок попало в плен, в том числе начальник турецкой эскадры вице-адмирал Осман-паша и два командира фрегатов.

 

Русская эскадра не потеряла ни одного корабля, однако некоторые корабли имели довольно значительные повреждения. Так, флагманский корабль Нахимова ”Императрица Мария” имел 60 пробоин и 11 других повреждений. Корабль ”Три святителя” получил 48 пробоин и 17 других повреждений. Корабль ”Константин” имел 30 пробоин. Всего корабли русской эскадры имели 201 пробоину и 77 других повреждений. Потери в личном составе были незначительные — 38 человек убитыми и 235 ранеными.

 

19 ноября эскадра исправляла повреждения на кораблях. Через 36 часов после боя эскадра пошла в Севастополь. 22 ноября во втором часу дня корабли ”Великий князь Константин”, ”Три святителя” и ”Ростислав” стали на Севастопольском рейде. К ночи пришли и остальные корабли.

 

Синопская победа вписала славную страницу в историю русского флота, еще раз подчеркнув беспримерный героизм русского народа.

 

Иностранная печать старалась умалить значение победы русских моряков. В действительности же Синоп поразил Западную Европу совершенством русского флота.

 

В Синопском сражении во всей полноте развернулось замечательное дарование адмирала Нахимова. Достаточно прочесть приказ Нахимова от 17 ноября, чтобы убедиться в том, что Синопский бой был так блестяще выигран потому, что в нем каждый участник, проникнувшись волей к победе, исполнял в точности намеченный план начальника эскадры.

 

Характерными чертами военно-морского искусства адмирала Нахимова в этом бою являются:

 

1. Тщательное изучение и точный анализ всех элементов обстановки, в которой должен был произойти бой, и принятие плана боя в соответствии с конкретными условиями обстановки.

2. Одновременная атака двумя колоннами, нацеленными в центр боевого порядка противника с точным распределением целей после занятия диспозиции.

3. Нанесение первого удара по флагманскому кораблю турок, что при низких моральных качествах противника способствовало скорейшей победе.

4. Отсутствие боязни береговых батарей неприятеля, которая была характерна для иностранных флотов.

 

Прибытие эскадры-победительницы в Севастополь при сильнейшем шторме доказывало, что все исправления поврежденных кораблей были сделаны с полным знанием дела. Адмирал Корнилов называл переход от Синопа до Севастополя второй победой эскадры Нахимова.

 

25 февраля (9 марта) 1855 назначен командиром Севастопольского порта и временным военным губернатором города; в марте произведен в адмиралы. Под его руководством Севастополь в течение девяти месяцев героически отражал атаки союзников. Благодаря его энергии оборона приобрела активный характер: он организовывал вылазки, вел контрбатарейную и минную войну, возводил новые укрепления, мобилизовал на защиту города гражданское население, лично объезжал передовые позиции, воодушевляя войска. Награжден орденом Белого Орла.

 

28 июня (10 июля) 1855 был смертельно ранен пулей в висок на Корниловском бастионе Малахова кургана. Умер 30 июня (12 июля), не приходя в сознание. Гибель П.С.Нахимова предопределила скорое падение Севастополя. Похоронен в адмиральской усыпальнице Морского собора Св.Владимира в Севастополе рядом с В.А.Корниловым и В.И.Истоминым, рядом с великими людьми.

 

П.С. Нахимов обладал теми чертами, которые почти, можно сказать, редкость, большая редкость. Он отличался смелостью, отважностью, умом, мужеством, оригинальностью и умением выходить из любых сложных и обреченных ситуаций. Жизнь не осталась перед ним в долгу. Во время Великой Отечественной войны 3 марта 1944 были утверждены медаль Нахимова и орден Нахимова 1-й и 2-й степени.

 

часть информации взята с http://www.naximov.ru/

 

зы. спасибо Берсерку за вдохновение в нахождении инфы о Герое...