исторические беседы2

[Чебур]

Из показаний свидетеля Матвея Зайделя:

 

«В сентябре 1943 г. меня арестовало гестапо и я просидел 4 недели. В октябре 1943 г. меня отвезли на железнодорожную станцию Понары и поместили в бункер. Здесь немцы нас использовали для приготовления дров и сжигания трупов. В декабре 1943 г. мы были окованы в цепи и стали сжигать трупы. Вначале клали дрова, а потом трупы людей до 100 человек, обливали керосином и бензином, а затем опять накладывали трупы. Таким образом сложили около 3000 трупов, обложили кругом дровами, залили нефтью, с четырех сторон положили зажигательные бомбы и подожгли. Этот костер горел 7–8 дней. Среди груды трупов я опознал мать и сестру своего товарища КОВМАНСКОГО Либа. Среди этих трех тысяч сжигаемых большинство были евреи. На другом костре было сложено около 2000 трупов, по большей части красноармейцев и офицеров, а также 500 трупов монахов и ксендзов. Всего было сложено 19 костров. На этих кострах сжигали мужчин, женщин и детей. Потом [нас заставляли] собирать кости сожженных трупов, например зубы, кольца (перстни) и т. п.

Сжигание мы продолжали по апрель месяц 1944 г. , когда мне удалось бежать из Понар. За 5 месяцев немцы уничтожили около 80–90 тысяч трупов».

 

Трагедия Литвы, 1941–1944 годы: Сборник архивных документов. М., 2006. С. 56 - 57.

 

Из показаний Станислав Сейнюца, жителя станции Понары (Литовская ССР):

 

«Я знаю, что с июля месяца 1941 г. в Понарах немцы начали массовые расстрелы, сперва мужчин, а затем женщин и детей еврейской национальности. Неоднократно я сам видел, как гнали многочисленные группы людей, измученных, окровавленных, понукая их криками и ударами. Я видел, как люди, которых гнали на смерть, несли с собой трупы убитых по пути. Ослабленных и искалеченных вели под руку. Несколько минут спустя после того, как одну группу людей загоняли на участок, огороженный колючей проволокой, начинались сердцераздирающие крики и стоны, и сейчас же слышалась стрельба залпами, а затем одиночные выстрелы. Начиная с июля 1941 г. ежедневно пригонялись группы в несколько сот людей, а с сентября 1941 г. стали расстреливать группами по несколько тысяч человек в каждой. Кроме тех людей, которых гнали пешком, также привозили в закрытых грузовиках. Пешим порядком чаще всего гнали людей еврейской национальности, а поляков и людей других национальностей преимущественно везли. Когда привозили людей на машинах, я уже издали слышал громкий крик. Расстрелы совершались почти ежедневно, начиная с утра и кончая вечером, и продолжались до самого освобождения гор. Вильнюса Красной армией.

 

Трагедия Литвы, 1941–1944 годы: Сборник архивных документов. М., 2006. С. 52 - 53.

 

Из показаний военнослужащего Красной Армии Константина Килякова:

 

"6 сентября нас доставили в Таллин и поместили в сарае, находившемся на территории завода «Двигатель». В этом сарае находилось человек несколько сот военнопленных. Охраняли барак эстонцы. Кормили нас отвратительно. Каждый получал ежедневно только 2–3 сухаря. На работу брали не всех, а тех, кто первым выходил утром из сарая. Стремясь попасть на работу, чтобы достать что-нибудь покушать, военнопленные толпились утром у двери, и когда двери открывали, получалась свалка. Начальник этого лагеря, невысокий усатый эстонец, одетый в черный китель и брюки с красными лампасами, постоянно присутствовал при этом. Он колол саблей выбегающих военнопленных, выкалывал глаза, рассекал щеки и т. д. Остальные охранники вели себя не лучше и избивали пленных чем попало и куда попало, часто без всякой причины...

 

В начале октября 1941 г. меня и еще несколько десятков военнопленных перевели в лагерь, расположенный на территории таллинского аэродрома. Мы приводили в порядок взлетную площадку и размещались в амбарах. Охрану лагеря несла часть № 3/373. Каждый охранник носил на рукаве повязку с этим номером. Эта часть состояла из поляков, чехов и немцев.

 

Питание. Утром военнопленных кормили супом, приготовленным из травы, накошенной на аэродроме и изрубленной лопатами. Вечером давали 150–200 г хлеба и 3/4 л мучной болтушки на человека.

 

Обращение. При раздаче хлеба немец, комендант лагеря, избивал березовой дубинкой каждого пленного, пытавшегося выбрать большую порцию. Во время работы охранники непрерывно подгоняли пленных ударами толстых резиновых шлангов от железнодорожных тормозов. Однажды один из военнопленных, не выдержав этих издевательств, выругался. Оказалось, что охранник понимает по-русски. Охранники повалили пленного на землю и били прикладами до тех пор, пока его лицо не превратилось в бесформенную кровавую массу. Затем ему положили на вытянутые руки 3 тяжелых куска дерна и заставили бегать, подгоняя ударами палок. В конце концов несчастный свалился и изо рта у него пошла пена. Лишь тогда его унесли на носилках.

 

Часто охранники «забавлялись». Кто-либо из них швырял в сторону окурок и показывал пальцем пленному. Пленный сгибался, чтобы поднять окурок. Охранники стреляли из винтовок с таким расчетом, чтобы пули свистели у него над головой. Пленный бросал окурок, охранники громко хохотали.

 

Помню, раз к лагерю подошла старушка-эстонка. Она принесла корзинку с ломтиками хлеба, чтобы раздать пленным. Охранники отвели ее в проходную будку и, очевидно, избили ее, ибо она оттуда вышла с распухшим и заплаканным лицом. Хлеб они отобрали, и комендант лагеря бросил его в грязь. Изголодавшиеся пленные устроили свалку, а охранники избивали их резиновыми палками".

 

Эстония. Кровавый след нацизма, 1941 - 1944 гг.: Сборник архивных документов. М., 2006. С. 176 - 178.

 

Из протокол допроса эстонского полицейского Августа Синипалу, охранявшего концлагерь Клоога:

 

"После ужина я пошел опять смотреть на железную дорогу и спросил у тех же охранников, которые там были, ведут ли уже женщин. Мне ответили, что еще нет. Тогда я пошел домой. Вскоре раздался как бы взрыв, мы вышли посмотреть и увидели, что барак, из которого раздавались выстрелы, горит. Тогда я опять пошел домой. Через некоторое время охранник КЕРЕ пришел к нам в комнату и сказал, чтобы мы пошли послушать, как кричат евреи. Я и другие вышли. Барак был наполовину сгоревшим, и оттуда неслись крики и стоны людей. Мы их слышали за 500 м от горевшего дома. Были слышны крики: «Ай, ай». Я слышал крики в течение получаса, которые то стихали, то усиливались. Когда я пошел домой через полчаса, крики еще продолжались".

 

Эстония. Кровавый след нацизма, 1941 - 1944 гг.: Сборник архивных документов. М., 2006. С. 81 - 82.

 

[Чебур]

Из протокола допроса военнослужащего 40-го эстонского полицейского батальона Александра Куузика:

 

"...Вскоре стали наступать советские военные части, и наша 3-я рота из Середкинского района была отозвана ближе к гор. Пскову, расстояние примерно 30 км от гор. Пскова. Нашей 3-й роте было предоставлено помещение православной церкви, где размещался весь личный состав. Внутри все иконы и утварь разбили, часть выбросили. В конце февраля месяца 1944 г. в помещение церкви были доставлены нарядом нашей роты три человека – один мужчина и две женщины, заподозренные в том, что они высматривали расположение воинских частей, т. е. нашей 3-й роты. Обер-лейтенант РЯТСЕП Н. стал их спрашивать, зачем они оказались вблизи церкви, где находится немецкая часть, на это задержанные отвечали, что у них в поле в стогах зарыт картофель, чтобы питаться. Обер-лейтенант РЯТСЕП Н. их заявлениям не поверил, кричал на них, грозил расстрелом, а те говорили одно и то же. В результате обер-лейтенант РЯТСЕП Н. отдал приказание солдатам: отвести подальше от расположения роты в сторону леса и всех троих расстрелять, тут же выразился со злостью: «Я сам буду их стрелять». Задержанных мужчину и двух женщин из помещения вывели, и вслед за ними пошел РЯТСЕП Н., в результате все трое были убиты в лесу, недалеко от церкви".

 

Эстония. Кровавый след нацизма, 1941 - 1944 гг.: Сборник архивных документов. М., 2006. С. 30.

 

Инструкция штаба 3-й танковой армии для воинских частей, участвовавших в проведении карательных операций "Регеншауэр" и "Фрюлингсфест", февраль 1943 года:

 

«В тыл не эвакуировать ни одного излишнего едока и не одного являющегося обузой жителя, а мобилизовать по возможности любую, т.е. только здоровую и вполне пригодную, рабочую силу… Калеки, больные старики, а также матери с детьми, из которых больше половины имеет возраст до 10 лет, направляются для нового поселения в особо указанные в приказе запретные общины… Для запретных общин особым приказом определяются такие деревни, которые расположены вдали от главных магистралей и предусмотрены для размещения нетрудоспособного населения».

 

Белорусские остарбайтеры: Документы и материалы. Минск: Национальный архив Республики Беларусь, 1997. Кн. 2. С. 40 - 42.

 

«Заселение лагерей началось гитлеровцами в первой половине марта 1944 года. Сюда под конвоем пригоняли женщин с грудными детьми на руках, стариков и старух, подростков и детей. Это советские люди, угнанные немцами из наших городов и сел при отступлении гитлеровской армии. В лагере № 1 имелось до 9 тысяч человек, в лагере № 2 – до 10 тысяч, среди них не менее 70% стариков и детей…

 

В лагерях существовал самый дикий фашистский произвол, и были созданы нечеловеческие условия существования. Люди, находившиеся, где нельзя вырыть землянки, лишенные всякого продовольствия, были обречены на постепенное вымирание. Лагерь находился под усиленной немецкой охраной, при малейшей попытке к бегству люди расстреливались или избивались до полусмерти. В зимних условиях, в пургу и в дождь, женщины, старики и дети находились под открытым небом. Гитлеровцы даже запретили разводить костры. В лагерях имелось много фактов эпидемических заболеваний, обморожений. Больным никакой помощи не оказывалось. Истощенные голодом, продрогшие от холода, промокшие в болотах, люди ежедневно умирали…

 

Обессилившие люди не в состоянии были рыть могилы, трупы умерших по несколько дней лежали на поверхности в расположении лагерей или отбрасывались фашистами в ров возле колючей проволоки… Немцы убивали советских людей без всякого повода. Они расстреляли 12-летнего мальчика Мишу Гусанова из деревни Козловичи Домановичского района только лишь за то, что он вышел за пределы лагеря за водой для семьи, 82-летнего старика Глуцкого Ивана из Жлобина фашисты расстреляли только за то, что он хотел развести костер, чтобы обогреть малолетних внучат. У Погодиной Аполлинарии Максимовны заболели дети. Она стала требовать помощи, фашисты расстреляли ее вместе с двумя детьми. На территории лагеря обнаружен труп 15-17-летней девочки, изнасилованной гитлеровцами. Груди девочки изрезаны, отрезан нос, изорваны щеки, изуродовано все тело. По дороге в лагерь также имеется масса трупов женщин, стариков и детей, уничтоженных немцами».

 

Заложники вермахта (Озаричи - лагерь смерти): Документы и материалы. Минск: Национальный архив Республики Беларусь, 1999. С. 33, 35.

[Гость Kniaz]

Дело № 49

 

ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ

 

АКТ РАССЛЕДОВАНИЯ

 

злодеянии большевиков в станицах Гундоровской и Каменской Донецкого округа

 

В станице Гундоровской в течение 1918 и 1919 гг. большевистские крупные и мелкие разъезды были четыре раза: в прошлом году они побыли в станице первый раз три дня, и второй раз - один день; в 1919 году пребывание ограничивалось каждый раз несколькими часами. Несмотря на краткие властвования большевиков, население станицы жестоко пострадало. Все четыре раза станица подвергалась грабежу, причем первый грабеж был повальным; грабили богатых и бедных, грабили деньги, серебро, скот, повозки, домашнюю утварь, все до спичек включительно. То, что не удавалось увезти, уничтожалось или ломалось, билось. Разбили зеркала, стекла, посуду, ломали самовары, мебель. Что уцелело от первого погрома, то дограбливалось при последующих трех налетах. Скот уводили с собой, а частью резали на месте. Характерна глубоко внедрившаяся в большевиках страсть к мучительству; они даже убиваемых животных подвергают напрасным мучениям. Перед тем, чтобы убить корову, они вырезали ей язык, уши и вымя.

 

Подвергли ограблению и местную церковь, пострадавшую к тому же от большевистских снарядов. Взломан был денежный ящик, взломаны все кружки, из них похищены все деньги, расхищены многие ценные священные предметы. Не ограничиваясь корыстью, большевики глумились над святостью храма, курили в нем папиросы, пили вино и посрывали иконы. Свое презрение к иконам большевики проявили и в частных домах, где иконы искололи штыками, с некоторых срывали ценные ризы, а самые изображения святых выбросили на улицу.

 

В первый же свой приход в апреле 1918 года большевики сожгли дом ушедшего священника, станичное правление, кредитное товарищество, техническое училище и массу казачьих домов. Казалось, говорит свидетельница Горюнова, что горит вся станица. На вопрос, зачем жгут дома, та же свидетельница получила от одного красноармейца ответ: "Надо обозначить свой фронт". От другого: "Жжем буржуев". Какие же "буржуи" под соломенной крышей, - допытывала Горюнова. "Все равно всех кадетов надо пожечь", - ответил поджигатель. Сгорели многие усадьбы с хозяйственным инвентарем до тла, на местах пожарищ остались железо и пепел. Руководитель был "военный министр" Щаденко, портной из станицы Каменской.

 

В первый свой набег большевики увели с собой сотника Горикова и 28 казаков, всех отвели в Луганск и там расстреляли.

 

В последний, в апреле 1919 года, налет на Гундоровскую красноармейский разъезд убил старика Говорова, 70 лет, за то, что тот не мог указать, где находятся казаки. В тот же день разъезд, переодетый в добровольческую форму, спросил казака Борисова о расположении большевистских застав. Обманутый формой Борисов дал требуемые указания. Тогда красноармейцы вывели его из станицы к озеру и одетым бросили в воду. Борисов, будучи хорошим пловцом, сумел сбросить в воде валенки и верхнюю одежду и переплыть на другую сторону озера. Большевики дали по нему несколько выстрелов, причем ранили спасавшегося казака не тяжело в спину. Скрылся Борисов в лесу. Однако через несколько дней его выследили и убили.

 

Находившаяся вблизи Гундоровской станица Каменская была трижды в руках большевиков: с 10 по 14 января, с 28 того же месяца до 10 апреля 1918 года и с 19 апреля по 1 мая 1919 года. Первый кратковременный налет сопровождался только отдельными неорганизованными грабежами и так называемыми реквизициями хлеба и фуража. Следующее двухмесячное пребывание красноармейцев тяжко пережилось населением. Грабежи под видом обысков коснулись почти каждого дома. Не довольствуясь результатами, местная большевистская власть наложила на станицу Каменскую 2 000 000 контрибуции. Крупная цифра контрибуций оправдывалась тем, что в Каменской образовался целый кабинет министров: министр финансов - Пантюшка Еременко, бывший ученик высшего начального училища, министр народного просвещения - псаломщик Андрей Горобцов, министр юстиции - студент 1 курса Башкевич и министр внутренних дел и военный - Ефим Щаденко, судившийся, сколько припоминает один из свидетелей, за сбыт фальшивых монет.

 

Для понуждения к уплате контрибуции был произведен арест 42 жителей, в числе их священник отец Николай Семенов. Последний вскоре был освобожден по требованию населения, причем он все-таки заплатил 1200 рублей, и только тогда ему было выдано удостоверение министром финансов, что "освобождается от всего". Из остальных арестованных 29 человек были отправлены в г. Луганск и там казнены, трупы были брошены в каменоломни. Казни производились со зверскою жестокостью, отрезали уши, нос, выкалывали глаза, отрубали отдельные члены. При раскопке каменоломни 22 тела изуродованных до крайности были опознаны родственниками. В самой станице Каменской 28 января были убиты ученик коммерческого училища Кросса, отставной полковник Климов, отставной полковник Зубов и его сын, кадет 3 класса. Тела убитых, исколотые штыками (у Зубова 10 штыковых ран в голову и масса ран на теле), были брошены в грязь на улице, и большевики нарочно проезжали по ним телегами. Спустя некоторое время красноармейские власти объявили, что убиты названные лица по ошибке.

 

Перед последним занятием Каменской большевики усиленно обстреливали церкви, объясняя это тем, что там находятся наблюдательные пункты противника, чего в действительности не было и о чем они были прекрасно осведомлены. Во время литургии в Христорождественскую церковь попал снаряд, которым убило б молящихся и 20 было ранено. Шрапнельные пули пронизали святые иконы и иконостасы.

 

Вступившие в станицу в 1919 году [части], затем сменившиеся регулярными войсками большевиков, были дисциплинированы и не выходили за пределы реквизиций бесплатных хлеба и фуража. Но за каждой частью следовала так называемая "коммунистическая ячейка", привозившая массу большевистской литературы и состоявшая из элементов самого низменного уровня умственного и нравственного. Во главе такой ячейки состоял какой-нибудь малограмотный хохол, с трудом переписывающий получаемые распоряжения. Эти-то "ячейки коммунизма" приступали к повальному грабежу и разрушению. Пять станичных церквей были разграблены и исковерканы, разгромлены народная читальня, народная библиотека, архивы. Особенно глумлению подвергались народные верования, в домах иконы срывались и выбрасывались, в одном доме коммунист снял лампадку от икон, испражнился в нее и повесил опять перед иконою. Двух священников продержали под арестом, издеваясь над ними и подвергая побоям.

В церквах кощунники бросали на пол иконы, церковные свечи расхищали, ризы-облачения разрывали на куски, из кусков шили себе кисеты, покровы с престола срывали, выбрасывали плащаницы, Евангелия, антиминсы, уносили священные дорогие предметы. Похитив облачения, безбожники оделись в них, вывернув наизнанку, взяли кадило, наполнили табаком, зажгли и стали кощунственно изображать богослужение. Празднуя 1 мая, коммунисты оборвали бахрому и кисти у церковных хоругвей, чтобы украсить ими свои флаги. Руководителем был начальник Красной армии Романовский. Он собственноручно в церкви Реального училища сорвал завесу с царских врат, изодрал покров престола в алтаре, швырнул на пол Евангелие и антиминс. Кощунник Романовский на другой же день после злодеяния заболел тифом и через б дней умер. Смерть эта произвела на население глубокое впечатление - Божьей кары.

 

За несколько дней до оставления в мае текущего года Каменской станицы красные арестовали около 40 человек, в том числе несколько женщин, в качестве заложников и отправили в станицу Глубокую, где собралось таких же заложников 115 и все помещены были в один тесный сырой амбар. Арестованные подвергались голодовке, оскорблениям, побоям, отправлялись на тяжелые работы. Некоторых ночью выводили и расстреливали. В тесно набитом заключенными амбаре половина была тифозная, большинство умирало, не имея никакой помощи, трупы умерших по суткам и более оставались невынесенными. Женщина крепкая, здоровая, Клавдия Попова, из состоятельной семьи, не выдержала, кончила жизнь самоубийством, бросившись в колодец. Из 40 арестованных каменчан вернулось только двое. Судьба остальных неизвестна.

 

На этапе Каменская - Глубокая при переправе через Донец начальник военно-революционного трибунала зарубил замешкавшегося старика Григория Илларионова. Кроме него были убиты отставшие совершенно больные два молодых казака.

Все вышеизложенное основано на данных, добытых Особой комиссией в порядке, установленном Уставом уголовного судопроизводства.

 

Составлен 21 июня 1919 года, в г. Екатеринодаре.

[Чебур]

ну ты дал...

[Гость Kniaz]

Документы

————— • —————

Красный террор

в годы гражданской войны

——— • ———

Дело №18

 

Особая комиссия

по расследованию злодеяний большевиков,

состоящая при главнокомандующем

вооруженными силами на Юге России

 

Акт расследования

о социализации девушек и женщин в гор. Екатеринодаре по мандатам советской власти

 

В г. Екатеринодаре большевики весною 1918 года издали декрет, напечатанный в «Известиях» Совета и расклеенный на столбах, согласно коему девицы в возрасте от 16 до 25 лет подлежали «социализации», причем желающим воспользоваться этим декретом надлежало обращаться в подлежащие революционные учреждения. Инициатором этой «социализации» был комиссар по внутренним делам еврей Бронштейн. Он же выдавал и «мандаты» на эту «социализацию». Такие же мандаты выдавал подчиненный ему начальник большевистского конного отряда Кобзырев, главнокомандующий Ивашев, а равно и другие советские власти, причем на мандатах ставилась печать штаба «революционных войск Северокавказской советской республики». Мандаты выдавались как на имя красноармейцев, так и на имя советских начальствующих лиц — например, на имя Карасеева, коменданта дворца, в коем проживал Бронштейн: по этому образцу предоставлялось право «социализации» 10 девиц.

 

Образец мандата:

 

Мандат{51}

 

Предъявителю сего товарищу Карасееву предоставляется право социализировать в городе Екатеринодаре 10 душ девиц возрастом от 16-ти до 20-ти лет на кого укажет товарищ Карасеев.

 

Главков Иващев [подпись]

Место печати [печать]

 

На основании таких мандатов красноармейцами было схвачено больше 60 девиц — молодых и красивых, главным образом из буржуазии и учениц местных учебных заведений. Некоторые из них были схвачены во время устроенной красноармейцами в городском саду облавы, причем четыре из них подверглись изнасилованию там же, в одном из домиков. Другие были отведены в числе около 25 душ во дворец войскового атамана к Бронштейну, а остальные в «Старокоммерческую» гостиницу к Кобзыреву и в гостиницу «Бристоль» к матросам, где они и подверглись изнасилованию. Некоторые из арестованных были засим освобождены, так, была освобождена девушка, изнасилованная начальником большевистской уголовно-розыскной милиции Прокофьевым, другие же были уведены уходившими отрядами красноармейцев и судьба их осталась невыясненной. Наконец, некоторые после различного рода жестоких истязаний были убиты и выброшены в реки Кубань и Карасунь. Так, например, ученица 5-го класса одной из екатеринодарских гимназий подверглась изнасилованию в течение двенадцати суток целою группою красноармейцев, затем большевики подвязали ее к дереву и жгли огнем и, наконец, расстреляли.

 

Фамилии потерпевших лиц не опубликовываются по понятным основаниям.

 

Настоящий материал добыт Особой комиссией

с соблюдением требований Устава уголовного судопроизводства.

[Гость Kniaz]

Документы

————— • —————

Красный террор

в годы гражданской войны

——— • ———

Приложения

 

Письма с Дона

 

Область сильно голодает, особенно северные округа. Сеять почти никто не собирался, так как семян нет: все было отобрано по продналогу{172}. Весной власти из одной станицы посылали казаков в другую, иной раз верст за сто, за получением семян, но обыкновенно прибывавшие туда не только никаких семян не находили, но встречали жителей, едущих за семенами чуть ли не в их станицу.

 

Скота почти не осталось. У тех казаков, что раньше имели по 30–40 голов, теперь едва ли осталось по паре. В прошлом году жители городов продавали или обменивали в станицах свои вещи на хлеб; теперь наблюдается явление обратное — в Новочеркасск и Ростов везут станичники ранее{173}, чтобы на базарах купить хлеба.

 

Людоедство факт, установленный даже в Новочеркасске, где продавали котлеты из человеческого мяса. Наблюдаются кошмарные сцены убийства матерями своих детей, чтобы не видеть их мучений, а затем самоубийства. Сообщающий знает два факта, когда в одном случае мать отравила всю семью, а в другом — задушила двенадцатилетнего сына.

 

Свирепствуют эпидемии тифа, холеры и различных желудочных заболеваний. Смертность приняла громадные размеры, особенно это заметно на железнодорожных станциях, где в день умирают десятками. Покойники на кладбищах лежат в очередях, ожидая похорон, а привозимых из больниц, без гробов, сваливают в кучи, где они лежат по несколько суток.

 

Мука, привозимая из-за границы для голодающих, им не попадает, а идет на Красную армию и для коммунистов. Настроение подавленное. На восстание надежды нет никакой. Вначале ждали прихода Краснова{174}, теперь уже никого не ожидают. Удивление вызывает Западная Европа, до сих пор не могущая понять, что советская власть провалилась окончательно. Опасаются, что при приходе своих снова вспыхнет месть, а потому мечтают о каком-то третьем лице, которое установит порядок и справедливость, ибо с коммунистами расправится само местное население при падении власти (это учитывают евреи и массами бегут в Финляндию, Польшу, Западную Европу и Америку).

 

Отношение к интеллигенции стало хорошим. Начала распространяться подпольная литература, высмеивающая коммунистов, фельетоны Аверченко{175}, юмористические рассказы, частушки, высмеивающие власть, и проч[ее].

 

В станицах террор не уменьшился и до сих пор производятся публичные казни, для чего станичники собираются набатным звоном, с церковной паперти предъявляется данному лицу обвинение, наскоро устраивается инсценировка суда и приговоров и тут же приводится в исполнение. Особенно свирепствовал террор во время и после рейда Назарова{176}, который, кроме громадного вреда населению, ничего не принес, ибо, где только проходил хоть один назаровец, следом шла смерть и разрушение. За приют на ночь одного из назаровцев или даже за разговоры с ним старшие в доме расстреливались, дети выбрасывались на улицу, имущество конфисковывалось, а все постройки сжигались.

 

Всякое получаемое из-за границы письмо навлекает подозрение в установлении связи с белогвардейцами (и порой влечет за собою преследование). Вернувшиеся из-за границы исчезают через 3–4 дня бесследно, так как во всяком вернувшемся советская власть видит врага, таящего контрреволюционные замыслы. Амнистия — это обман. По официальным заявлениям властей, их «последний враг — это беженец за границей, ибо он мешает установить связь с Европой, а ей — признать» их. Поэтому принимаются все меры к уничтожению эмиграции.

 

Вчера приехал из дому и опять в Петровск. Жизнь на Кубани страшно скверная. Голодовка полнейшая, а грабежи и убийства небывалые. Я тоже чуть было от нападения воров не пошел на тот свет. Отделался порядочным ранением. Пиши, как живешь, но отнюдь не в открытых письмах и тем паче не разглагольствуй особенно, помня то, что если за тобой нет никакого контроля, то за нами их сотни. Ну, да ты, пожалуйста, пока что лучше не пиши, а то придут и заберут последний хлам.

(Петровск Дагестанский, 25 апреля 1922 г.)

 

Я сидел в подвале. Сидел за то, что соседи сказали, что мой сын офицер… Сейчас тянут сильно налог. 15 пудов с десятины, 150 пудов готовить надо на осень… Хотя ты и соскучился, и мы соскучились, но я советую тебе, когда попалось тебе хорошее место, то живи себе спокойно, а домой не ходи, потому что дома не дай Бог, что. А жена и дети твои не пропадут.

(Кирпильские, 15 мая 1922 г.)

 

Подожди, родненький. Все идет постепенно к концу, но очень медленно. Но Бог даст дождемся. Не торопись и сиди смирно.

(Ялта, 25 июня 1922 г.)

 

Даня, домой не рискуй!… Разлучила нас распроклятая русская революция. Жизнь у нас как-то ограничена… да вам, должно, понятно.

(Станица Зассовская, 24 мая 1922 г.)

 

Ты просил сообщить, какие казаки дома… Какие не уходили и какие поприходили, все живут дома припеваючи, как «макуха в прессе».

(Зассовская, 26 мая 1922 г.)

 

Прежде я пропишу о том, что письмо, которое было тобою пущено 27 марта, мы получили в конце Пасхи, 23 апреля по новому стилю. Премного благодарны за твое письмо и мы все рады были этим письмом до безумства. Но ничего не возрадовало нас так, как твои слова о дешевизне. Удивительно какая дешевизна и какая жизнь. Ах, две больших разницы между Россией и Болгарией. Ты просишь прописать, как в нашем краю на Кавказе. Легко нам сказать, но трудно описать, что творится. Ох, пропала Россия, пропал наш народ, пропала наша жизнь молодая. Голод до безумства, а именно товарищи довели. Вот, как ты знаешь, как мы жили, по сколько сеяли и по сколько было скота, кроме того какая сбруя была, затем теперь несем голод. Из десяти штук лошадей осталось полторы калеки, коров нет. Можно короче ответить: телка годовичка, лошадь и жеребенок — и все хозяйство. Товарищи взяли 8 штук скота и до 300 пудов пшеницы. А теперь сидим и несем очень и очень невыносимую голодуху. Посев есть озимый четыре с половиной десятины, но трудно его ожидать. Как ты знаешь, Ставропольская губерния — обширная страна, урожайное уютное место, самая хлеборобная местность. В ней выкачано после вас силой хлеба тысячи миллионов пудов. А теперь там сильный мор и голод. Гибнут, как мухи, трудовые люди. Все уничтожено, запустел и Ставропольский край, зарастает мохом и полынем. Нет возможности описать гибель русских людей. Сильные грабежи, убийства. На степь не показывайся молодой человек — убьют бандиты. Новостей — книгу бумаги и тогда описать невозможно. Все очень дорого, невозможно жить…

(Письмо получено терцами.)

 

Здравствуй дорогой брат А.М. Уведомляю тебя я, что я дома живу, но как живу, ты даже не имеешь представления. Самое главное, что голодаю и страшно голодаю, и здоровье никуда не годится, прямо тебе скажу, инвалид, болит грудь, и ноги не годны, еле хожу, жизнь невозможная, не знаю, переживу я или нет до нового урожая, только нет, навряд. Работать нечем, осталось одна пара быков и те ни такие, как нужно. Словом, гибель и гибель на каждом шагу ожидается, посеву почти нет и в будущем жить нечем. Если тебе известно что-нибудь про К., то пропиши, а ему если увидишь, скажи в каком я положении нахожусь в самом и ужасном. Если бы ты встретился, то не узнал бы меня: земля, пала{177}, на 20 лет кажусь старше настоящего. Родители мои умерли без меня. Остался я один, помочи ожидать неоткуда, погибаем, большое множество у нас умерло людей, причина смерти — голод, какой-то кошмар. Шлю тебе привет и желаю всего хорошего. Увидишь К., передай привет. Твой брат.

(Письмо из Черкасского округа, Донской области).

 

Один из офицеров, уехавший в 1921 г. с о[строва] Лемноса, пишет: Жизнь не плохая, хлеба хватает до нового урожая, а там опять с хлебом да и «зеленый лук растет». Последняя фраза, поставленная в кавычки, была у них условным знаком, что нужно читать не только по строкам, но и между строк. Вечером на огне были проявлены скрытые для простого глаза строчки, а в них оказалось следующее:

 

«Жить нельзя, голод и восстание. Не знаешь, куда присоединиться. Если присоединиться к коммунистам, то убьют восставшие, если пристать к восставшим, то не будет помилования от коммунистов. Не верьте политическим ораторам и партиям. Держитесь своей военной организации. Только она и спасет Россию».

 

Плохо, жрать нечего, абсолютно нечего. У кого есть кое-что, проживает, отдает за крошки хлеба. Так, например, мы за зиму прожили два подворья, а за зиму ни разу не были сыты, а у кого ничего нет, тот обречен на голодную смерть. Охота на сусликов, собак — явление обыкновенное. Недавно приехала из Н-ой станицы…{178} и рассказала, что две женщины (она называла их, но я забыл) убили отца и у них при обыске нашли человечье мясо, засоленное в кадушке, а жена Н. ела мясо своего умершего ребенка. Вообще на почве голода столько можно собрать материалов, что и бумаги не хватит. Ты пишешь, что тебя тянет на родину, а В., вернувшийся от вас и служит на хорошем месте, говорит, что если бы он попал опять за границу, то никогда и ни за что не тосковал бы по родине и даже бы не вспомнил про нее ни разу. То же говорят все казаки, которые приехали от вас и вкусили голода. Я с своей стороны не советую тебе ехать сюда. Здесь делать нечего совершенно, а об учении и думать нечего.

 

Получил письмо… и ваш адрес, что вы на чужбине далекой работаете, живете, слава Богу, хорошо, и… тоскуете по родине… И я, и многие другие, как я, живем в «изгнании», живем плохо и также тоскуем по родным местам. Общее у нас с вами — тоска по родине, а не общее — у вас жизнь хороша, а у нас не красна. Да откуда ей быть красной, когда уже во многих местах начинается людоедство.

 

Дорогие, тоскуйте, но мудро тоскуйте по родине… Сидите пока, где сидите, работайте… У нас — мука, а у вас мука есть — а это лучше. Что лучше мука или мука? Хотелось бы вам многое шепнуть и рассказать вам да… Видал я решетки, сидел в лагерях, кормил вшей, голодал, доходило до потемнения в глазах, головокружения, ходил, как пень… А самое нужное, не знаешь, когда же пустят к своим местам. Многие из нас по воле Бога и по воле людей приказали долго жить… Бывайте здоровы, дорогие, да хранит вас Бог. Будьте мудры до конца, наберитесь еще терпения. Мне и многим хуже вашего — помните это. Не одни вы тоскуете, а сотни тысяч…

(Письмо казака из концентрационного лагеря.)

 

Письмо я получил от вас, за которое очень благодарю. А затем я вам сообщу за те семьи, кто выехал за границу. Совершенно ничего, будьте спокойны. Не о чем журиться. Все хорошо. А вы пишите, что домой можно ехать или нельзя. Это зависит от вас. Можно еще пока пожить там, хотя и поприезжали такие, как вы. Но мой совет вам, друзья, живите еще пока. Я могу писать почаще вам письмо, и когда станет жизнь нормальна, то я сообщу вам. Нас здесь годуют. Понаедались до нельзя, аж, темно. С дорогой душой бы к вам бы полетел, но теперь уже поздно. Уже мне томно…

(Стараминская, 8 марта 1922 г.)

 

Жизнь наша не улучшается, а все хуже. По приезде в Астрахань жили ничего, т[о] е[сть] было на что жить, а теперь почти все прожили. Хотя мельничешка еще есть, но молоть нечего. Хлеба здесь не сеют. Да, к сожалению, у нас-то и сеять нечем и нечего. Сами хлеба почти не видим. Питаемся лишь только одной рыбой. Как дальше будем жить, не знаем. Ты писал, что желаешь помочь папе. Папа сказал так: если возможно что-нибудь помочь, то пришли посылку, что-нибудь съестное и только…

(Астрахань, 27 марта 1922 г.)

 

Скоро ли вы приедете домой. В нашем доме живут квартиранты. Приезжайте домой, а то наш дом разорят. Нам жить трудно. Нам не то что одеваться и также обуваться… Для всех нет хлеба, много голодных. Новостей очень много, но писать пока не будем.

(Отрядная, 10 марта 1922 г.)

[Чебур]

 

Карта Польши в 1667 году - границы установлены по Андрусовскому договору. Салатовым цветом - земли, отходящие к Московскому царству.

[Гость Kniaz]

Московский рейх!

[Чебур]

Московский рейх!

я всегда говоррил что рейх придумали русские, а немцы украли идею !!! )))))))

[Чебур]

Бисмарк.

 

"Не надейтесь, что единожды воспользовавшись слабостью России, вы будете получать дивиденды вечно. Русские всегда приходят за своими деньгами. И когда они придут - не надейтесь на подписанные вами иезуитские соглашения, якобы вас опрадывающие. Они не стоят той бумаги, на которой написаны. Поэтому с русскими стоит или играть честно, или вообще не играть."

 

«Россия непобедима в силу неограниченности своего пространства и ограниченности народных потребностей.

 

"Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведет к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах русских. Эти последние, даже если их расчленить международными трактатами, так же быстро вновь соединяются друг с другом, как частицы разрезанного кусочка ртути."

 

"Россия не имеет объектов, захватив которые, можно принудить её к миру."

[Чебур]

Иностранцы о России и русских.

 

 

Русские — самый чистоплотный народ, потому что каждую неделю моются в паровой бане.

Уэллеслей Ф. А. (1844—1931) — английский военный атташе при Александре II в 1871—1876 гг.

 

 

Расположился я у небольшого озера, куда мои драгуны тотчас же вышли на каперство: раздобыли сеть и стали вплавь ловить рыбу. Плыли они, действуя ногами и одной рукой, другой же влекли сеть. Умение русских найтись в путешествии при всяких обстоятельствах возбуждает невольное удивление.

Юль Юст — датский посол в России в 1709—1712 гг.

 

 

Мои национальные предубеждения против России быстро развеялись, когда я ближе ознакомился с нею. Занимаясь исследованием английского устройства и земельной системы в Индии, я мало нашел в них того, что было бы неизвестно в русской общине, где учреждения Запада сошлись с Востоком. Я представлял себе русских полуварварами, пожирателями сальных свечей, деморализованными, живущими под железной тиранией, ненавидящими всех иноземцев, и к своему удивлению нашел их довольными, самостоятельными, гостеприимными, расположенными к иностранцам и англичанам. Что касается их языка, он чрезвычайно богат, мягок и в то же время силен, основан на чисто научных законах.

Поллен Джон — английский дипломат, ХIХ в.

 

 

У них нет недостатка в хороших головах для учения. Между ними встречаются люди весьма талантливые, одаренные хорошим разумом и памятью.

Олеарий Адам (ок. 1599—1671) — немецкий ученый и путешественник

 

 

Когда попадаешь в Россию, диву даешься, какая встречается масса выдающихся талантов и самобытных, богато одаренных людей.

Уайт Эндрю (1838—1918) — посол США в России в 1892—1894 гг

 

 

Что касается ума, русские отличаются смышленостью и хитростью. Если кто их желает обмануть, то у такого человека должны быть хорошие мозги.

Олеарий Адам (ок. 1599—1671) — немецкий ученый и путешественник

 

 

Один еврей, принявший христианство, родом из Салоник, говорил нам, что евреи превосходят все народы хитростью и изворотливостью, но что московиты и их превосходят и берут над ними верх в хитрости и ловкости.

Павел Алеппский — сирийский священнослужитель, ХVII в.

 

 

В самом деле, нет более хитрой нации, чем московиты: они могут и желают напускать на себя любой вид, лишь бы осуществить свои намерения. В дипломатии они превосходят все другие народы, и точно так же в ведении войны, поскольку дело касается хитрости.

Уикенден — англичанин, ХIХ в.

 

 

Чего захотят русские, то уж хотят усердно. Впрочем, двор их безкорыстен, верен, и видна чудная единость действия во всей столь огромной машине. На слово, как на силы, полагайся верно.

Юсуф-Ага — турок, ХVIII в.

 

 

Я здесь нахожусь среди крепко дисциплинированного народа (контекст: ему мало что удается узнать).

Поммеренинг Карл — шведский резидент в Москве в 1647—1650 гг.

 

 

Конечно, не было другого примера такого события: одни лишь русские войска могли совершить такое чудо. Какая храбрость! Какая дисциплина! Какие кроткие, любезные нравы! Здесь (в Неаполе) боготворят их, и память о русских останется в нашем отечестве на вечные времена.

Мишеру — неаполитанский государственный деятель, ХVIII в.

 

 

Русская отсталость вообще и в отношении урбанизации в частности миф. К началу XVIII века Россия представляла собой развитое "предсовременное" общество, находившееся на уровне передовых европейских стран – Франции и Англии.

Розман Г. – американский историк, ХХ в.

 

 

Россия явилась истинным испытанием для наших войск. Это была тяжелая школа. Человек, который остался в живых после встречи с русским солдатом и русским климатом, знает, что такое война. После этого ему незачем учиться воевать.

Блюментритт Гюнтер – немецкий военачальник, генерал ХХ в.

 

 

Произойдет огромное расточение богатств, труда, даже человеческих жизней. Однако сила России и тайна ее судьбы в большей своей части заключается в том, что она всегда имела волю и располагала властью не обращать внимания на траты, когда дело шло о достижении раз поставленной цели.

Валишевский

 

 

С Россией (мы) никогда не будем иметь нужды воевать, если только положение вещей не примет ложное направление благодаря либеральным глупостям или дипломатическим ошибкам.

 

Непосредственная опасность для мира между Германией и Россией вряд ли может возникнуть иначе, как путем искусственного подстрекательства.

 

Если Германию и Россию рассматривать отдельно, то трудно найти на той или другой стороне основание, которое заставляло бы прибегнуть к войне или хотя бы могло считаться справедливым.

 

Бисмарк Отто фон Шенхаузен (1815-1898) – князь, немецкий государственный деятель, рейхсканцлер Германской империи в 1871-1890 гг.

[Чебур]

В Старой Руссе нашли детский лук XII века

 

Археологи обнаружили более 300 старинных предметов за две недели работы на Пятницком раскопе в Старой Руссе, сообщает РИА Новости.

 

Руководитель группы Елена Торопова отметила, что "большинство находок традиционны для этого времени" (раскопки ведутся в культурном слое конца XII - начала XIII веков). Из числа найденных предметов археолог выделила лук, представляющий собой уменьшенную копию настоящего оружия. По всей видимости, он служил игрушкой мальчику примерно трех лет. Рядом с луком была найдена стрела, также небольшая.

 

Площадь раскопа составляет около 300 квадратных метров; работают на нем студенты Новгородского госуниверситета, школьники и волонтеры. Сезон раскопок завершится в конце августа.

 

В сезон 2009 года на Пятницком раскопе нашли печать архиепископа и святого Мартирия Рушанина, а также берестяную грамоту - 42-ю для Старой Руссы.

 

Старая Русса - второй по значению город Новгородской земли в эпоху средневековья. Первые раскопки в нем были произведены в 1939 году, а с 1966 года археологи работают в Старой Руссе на постоянной основе.

 

Эти варвары-русские сызмальства учились убивать!!!